Вот смотри, крепкие стены Кырк–ора, ух, какие крепкие! Если ты вот так даже руки разведешь, стену все равно не обнимешь. Толстые стены, крепкая крепость. И ворота железные и замки, наверное, каждый с пуд. А за стенами кто жил, знаешь?
Тохтамыш–хан. Что сказать о нем? Тохтамыш–хан – это мало сказать! Какой был хан? Не хотят глаза смотреть, такой страшный был. У него – люди говорили – тело шерстью поросло, он был рыжий, голова у него была, как у барана, зрачки у него поперек глаз стояли, таких глаз у человека не бывает.
Он никогда не кричал, Тохтамыш–хан, но люди даже шепота его боялись. Богат был Тохтамыш. А где ты видел бедного хана? Всего было у него. В его каменных пещерах стояли сундуки богатые, сундуки с большими замками. Но, женщина, лучше не открывай ты крышки этих сундуков. Если откроешь, глупая, ты подумаешь, что солнце украли и спрятали в сундук, посмотришь и ослепнешь. Это не солнце, это богатые одежды с камнями драгоценными, золото нашито на одежды. Только ты их руками не трогай, не надо, пусть лежат. Липкие они, потому что богатство Тохта–мыш–хана по рекам крови пришло, пришло и легло в сундуки. Стерегут эти сундуки каменные пещеры, каменные стены и каменное сердце Тохтамыш–хана.
Никого не любил Тохтамыш–хан, а какой хан кого любит?
Была у него в гареме девушка, звали ее Джаныке. И вправду, она была джаныке – душевная. Добрая была, ласковая, как ребенок, как мать всем ласковая. Красивая была Джаныке. Только в груди у Джаныке какая–то птица всегда ютилась. Так думала Джаныке. Не знала, глупенькая, что в груди у нее большой недуг, болезнь страшная. Отца, матери у нее не было, а Тохтамыш купил ее в Бахчисарае, внизу, купил девочку и спрятал, как голубя в клетку, и растил для себя в своем гареме, а чтобы люди не говорили плохого, дочерью назвал.
Все боялись Тохтамыша, и маленькая Джаныке боялась. Придет в гарем Тохтамыш, спросит, как живешь? Живу, говорит Джаныке. Большую рыжую руку положит хан нa ее голову, и казалось Джаныке, что голова отвалится.
Всего много у Тохтамыша, но самое главное сокровище – Джаныке.
Однажды пришла беда на Тохтамыша. Крепость Кырк–ор окружили враги, с двух сторон шли. Большое войско. Они били в даул, они кричали, они уже радовались. Знали враги: в крепости воды нет, а без воды как жить будешь? Знали враги, что им не нужно головами в камни стучать. Подождем, говорили, у нас времени много. Вода у нас, хлеб у нас, а Тохтамыш–хан, когда заставим, он сам свои железные ворота откроет, он сам на шелковой подушке ключи вынесет и попросит: примите, все ваше. Так говорили враги. А за стеной Тохтамыш–хан ходил, как дикий зверь, как барс злой, страшный.
Нет воды, а дни идут, а птица Клафт ни разу свои крылья не раскрыла над Кырк–ором, и люди скоро стали падать, как падают осенние листья. Каменное сердце было у Тохтамыша. Он боялся за свои сокровища, а людей не жалел. Он заставил их бросать камни вниз, на врагов, и злобно говорил своим людям:
– Думаете, я своими руками открою ворота? Если у меня камней не хватит, я ворота вашими головами забросаю.
Люди сначала боялись, а потом уже ничего не чувствовали, им было все равно. Без воды разве будешь жить?
И стало тихо в крепости Кырк–ор, никто не пел песен. У матерей из груди не только молока – крови не выдавишь, и падали быстрей всех маленькие дети. Как было их жалко! А воды все нет. Джаныке в гареме дивилась: почему так тихо в Кырк–оре, почему никто ничего не говорит, почему даже собаки не лают? А няньки в ответ только плечами пожимали; няньки знали, а сказать нельзя. Потом к Джаныке в гарем пришел мальчик – пастушок Али. Он пришел, смиренно опустил голову и сказал так:
– Слушай, Джаныке. Вот видишь, я мужчина, а не смотрю на тебя, пусть мои глаза не оскорбят тебя, девушку. Не бойся, выслушай меня, я ведь пришел от народа. Слушай, Джаныке, люди о тебе говорят, что никогда ты не сказала неправды, что твои розовые губы никого не обидели. Слушай, Джаныке, люди еще говорят, – дрожа от испуга, говорил Али, – что ты не дочь Тохтамыша, что ты наша, оттуда из Эски–Юрта, что тебя купил Тохтамыш. Если так, Джаныке, то как же твое сердце терпит, как же ты народу не поможешь? Слушай, что я тебе скажу: там далеко, но ты не бойся, там вода поет, пойдем…
– А зачем нужна вода? – спросила Джаныке.
– Ты не знаешь? Во всем Кырк–оре нет ни капли воды, маленькие дети падают, умирают, и никто не может спасти их. Я хотел проползти туда, где вода, но у меня широкие плечи, а ты – люди говорят про тебя, ты тонка, как веточка, ты всюду проникнешь, – ты будешь проползать в расщелину и доставать оттуда воду, она там поет, а я понесу ее в водоем. Пойдем, ты же наша.
– Что ты, мальчик, – ответила Джаныке, – разве я смею, я же девушка, мне нельзя быть с тобой, мальчиком. Меня проклянет небо, все меня проклянут, все от меня отвернутся, даже ты, когда вырастешь и станешь большим мужчиной, ты будешь на меня пальцем показывать, и мне нужно будет тогда умереть.
– Не бойся, Джаныке, – просил мальчик, – пойдем, Джаныке, пойдем, мы так сделаем, что никто нас не увидит, а грех я на себя весь приму.
– Хорошо, – сказала Джаныке, и они пошли.
Всю ночь девушка и мальчик маленькими бурдюками таскали воду в городской водоем, и уже стало в водоеме воды столько, сколько в маленьком море, и еще носили, и еще носили, а потом, когда уже брызнуло солнце, когда стало хорошо на небе, вдруг из груди девушки улетела птица, даже видела маленькая Джаныке, как она высоко–высоко в небо понеслась. Потом ей стало очень больно и она упала.
И упала она лицом на землю. Лицом вниз упала Джаныке, она матери всех матерей стала жаловаться – земле.
Когда стало светло, пришли люди. Первыми появились маленькие люди – дети. Они увидели воду и сказали просто, как мудрецы: «Смотрите, вода!», и стали пить. А потом бегали всюду и кричали: «Вода! Вода!» А большие люди не поверили, но маленькие люди все говорили: «Смотрите, вода! Вода!»
И весело все повторяли это слово и стали пить воду. А потом увидели, что Али–пастух плачет около какого–то тела, которое лежит на земле, такого маленького, тонкого.
Когда повернули его лицом кверху, увидели и испугались.
– Джаныке!
И тогда все понял народ, и сказал тогда народ:
– Здесь лежит прекраснейшая из прекрасных, роза райских садов. О люди, уготовьте ей лучшее место в сердцах своих!..
Легенда приводится в изложении М. Кустовой.
Показать место из легенды на карте (Мавзолей Джанике).
Сказание, несомненно, отражает исторический факт, имевший место в царствование золотоордынского хана Тохтамыша и так или иначе способствовавший смерти его дочери Джанике–Ханым. Отец Джанике великий хан Золотой Орды Тохтамыш (соперник и победитель памятного в русской истории по Куликовской битве Мамая), приведший в 1832 г. огромной войско под стены Москвы, был впоследствии разбит знаменитым Тимуром, бежал в Киргизские степи, где и погиб в 1405–1406 гг. Таким образом, дочь его пережила отца на 32 года. Она была выдана замуж за Едигея – могущественного эмира ногайской орды, фактически управлявшего степью. Тем не менее, он не мог претендовать на трон, и лишь его потомство от брака с чингизидкой Джанике могло бы на это рассчитывать. Большое впечатление на мусульманский мир произвело паломничество Джанике в Мекку в 1416 г., отмеченное историками. Историк Эласкалани пишет о прибытии знатной паломницы в Дамаск в сопровождении 300 всадников, совершивших хадж в обществе сирийского каравана. После гибели мужа, Едигея, Джанике возвращается в Крым, в Кырк–Ор, где она, сюда по всему, и родилась.
Маволей Джанике–Ханым сохранился. Он являет собой прекрасный образец малоазийской, так называемой «сельджукской», архитектуры. Это монументальное восьмигранное сооружение под черепичной крышей, украшенное по ребрам граней резными колонками. К нему примыкает покрытый резьбой портал с массивной аркой.
На надгробии есть надпись: «Это гробница знаменитой государыни Джанике–ханым, дочери Тохтамыш хана, скончавшейся месяца рамазана 841 года». (Месяц Рамадан 841 года хиджры = март–апрель 1438 г.н.э.). Часто, особенно в старых источниках, Джанике называют Ненкеджан. Но это – результат неправильного прочтения надписи первыми исследователями.
Мазволей расположен на территории пещерного города Чуфут–Кале (Еврейская Крепость). Ранее это место называлось Кырк–Ор. Здесь одно время располагалась столица Крымского Ханства. Позже, после того, как был основан Бахчисарай, город потерял свое значение. Но в нем стали жить караимы, которые исповедовали иудаизм. Именно из–за них и произошло второе название этого места.
Даул – барабан.
Эски–Юрт (тюркск. «Старое Селение») – поселение в Юго–Западном Крыму, ныне исторический район в западной части г. Бахчисарая.
Птица Клафт – олицетворение дождевой тучи.
