Грозен и мрачен Ахмет-паша, наместник турецкого султана в Крыму. Раненным зверем мечется он по великолепным покоям дворца, не находя места от горя и злобы. По темным углам попрятались придворные, шепотом обсуждают весть о поражении войск Повелителя правоверных и гибели любимого сына Ахмет-паши. Довершению горя, как бы издеваясь над поколебавшеюся властью султана в Крыму, Хан, вопреки его, наместника воли, назначил эмином дарабхане [1] какого-то караима.
“Не бывать этому бесчестью! — гневается паша. — Я на крымском побережье полновластный наместник Великого султана. И слово мое даже в ханстве Гиреев должно быть законом. Надо устроить так, чтобы ни один их караимов не остался на подвластной мне земле!”
Эта мысль немного успокоила Агу. Взгляд его, только что сверкавший злобой, немного смягчился. В тишине роскошных покоев он громко хлопнул в ладоши. Словно из-под земли появился капуджи-баши [2] и в низком поклоне застыл на пороге, ожидая распоряжения своего повелителя.
“Кара-Темира [3] ко мне”, — приказал паша.
“Слушаюсь, мой повелитель”, — раздалось в ответ. И бесшумный, как тень, слуга исчез за дверью.
Вскоре перед всесильным наместником предстал рослый человек лет сорока с длинной бородой и быстрыми, неспокойными глазами. “Отчего потемнели очи моего повелителя, и что ш черные тучи на его челе?! — лукаво приветствовал татарин пашу. Что гнетет ясную чистую душу наместника султана?!
“Друг мой, Кара-Темир! — раздался сдержанный голос паши — Ты знаешь печальную весть о разгроме нашего войска и гибели моего сына. Велико мое горе. Лишь ты один можешь утешить меня в моем несчастье и вновь высоко поднять в глазах Гиреев имя Великого султана. Ты слышал о милостях Крымкого Хана, которыми он осыпал караимов. Еще бы, они неоднократно защищали его от народного гнева [4]. Но его благоговение дошло теперь до того, что караим из Кафы [5], вопреки моей воле, назначен эмином дараб-хане. Если мы не изведем в Крыму его племя под корень, оно принесет еще много забот наместнику Пророка. И дело надо обставить так, чтобы в глазах Крымкого Хана несчастье, которое постигнет караимов, было лишь карой за неповиновение наместнику!”
“Великий паша! — с глубоким удовлетворением произнес Кара-Темир. — Давно хочу я извести этот народ. Лелею эту мысль с тех пор, как один караим чуть не погубил меня. Я для своего гарема с большим трудом приобрел трех чернооких девушек из Кырк-Ера. А старейшина караимов доложим об этом Хану, и я вынужден был бежать из родного Бахчисарая. Покарать их надо быстро, чтобы вновь назначенный эмин не успел получить охранительного ханского ярлыка. Правоверный паша, немедленно призови к себе старейшин караимов Кафы. И да поможет нам Аллах!” И, наклонившись к уху наместника, Кара-Темир с кривой улыбкой стал излагать свой план. От радости грозный паша даже привскочил со своего места. “Мудра твоя голова, друг мой! В великих милостях моих можешь теперь даже не сомневаться!”, — довольно воскликнул Ага и великодушно разрешил Кара-Темиру поцеловать край своей одежды.
II
Роскошен дворец паши, расположенный на склоне Феодосийских гор. Снаружи он разукрашен перламутром и цветными камнями. Красота его внутренних покоев описанию не поддается. Великолепные сады с серебристыми фонтанами и кипарисовыми рощами спускаются к самому берегу Черного моря. Четыре белоснежных стрельчатых минарета устремлены в небо. А высокая зубчатая стена с бойницами служит надежной защитой от врагов.
Однако восточная роскошь дворца не ослепляет трех старейшин, явившихся по приказу всесильного наместника. Чувствуют они, что встреча с пашей предвещает караимскому народу горе.
Ожидание долго и томительно. Наконец из внутренних покоев выходит невысокий рыжебородый человек. На нем красный, расшитый золотом кафтан, на ногах мягкие сапожки “мест” с заостренными кверху носами, а на голове высокая яркая феска. Это паша. Вслед за ним величаво выступает с самодовольной улыбкой Кара-Темир. Серые, круглые глаза, орлиный нос, проницательный взгляд. Скуластое лицо выражает неуемную энергию.
Отвесив глубокий поклон, старики приветствуют пашу: “Сез сэнинъ, баш бизим, буйур пашым! (“Слово твое, головы наши, приказывай, о паша!”)
“Именем султана Правоверных, — раздается в ответ грозный голос наместника, — приказываю вам в течение одного круга солнца соткать из сырца в три окка [8] полотно для нашего славного войска. Если веление мое не будет исполнено, погибнет от меча моего весь ваш народ в пределах вверенной мне земли!”
“Великий и милостивый паша, — в волнении воскликну старцы, за что такая немилость?! Не под силу нашим дочерям и женам исполнить твою волю. Разве что Всемогущий Бог пошлет им в помощь ангелов-хранителей. Богатый дар приготовим тебе, но не губи невинных!.
“Нет Бога, кроме Аллаха, а Магомет Пророк Его! — зловеще прошипел паша. — Пусть ваш Бог окажет вам милость, а теперь уходите с глаз!”
Поклонились старики и, низко опустив седые головы, вышли из ворот дворца.
III
Скорбь в домах Караимской слободы [9]. Не выполнить бедным женщинам приказа паши. Не миновать полной гибели джамаату [10] Кафы. С тихой предсмертной молитвой на устах все надевают свежее белье и готовятся к смерти.
Во дворе кенаса собрались старейшины. Среди них выделяется старик-патриарх с умными и добрыми глазами. Это пришедший из Бахчисарая эмин дараб-хане Крымского хана. Но сейчас его очи сомкнуты, а на челе великая печаль. Все взоры с надеждой устремлены на эмина. “Дорогие друзья! — наконец раздался его тихий голос. — Ослабела в нас вера. Отступили мы от заповедей Божьих и стали беспечными. Не дремали только наши враги… Знал коварный паша, что когда я получу ярлык у Крымского хана, злой умысел трудно будет привести в исполнение. Теперь надежда на милость Создателя… Мы, обреченные пашой на гибель, откажемся от пищи, и пусть стада наши останутся без корма. Посыплем головы пеплом и соберемся в Храме. Всевышний в беспредельной милости своей услышит мольбы народа, простит наши прегрешения и ниспошлет избавление от врагов…”.
IV
Словно вымерла караимская слобода. Замолкли в домах беззаботные песни.
I le раздаются детские голоса. Оставлены ненужные заботы о хлебе насущном. Весь джамаат в кенаса, откуда доносятся звуки печальных молитв о спасении души и приглушенные рыдания женщин, а мертвую тишину безлюдных улиц нарушает голодный рев беспризорного стада и заунывный вой собак.
V
Первый день месяца суйунч-ай [11]- день исполнения приказа наместника, — выдался ясный, чудесный. Яркое южное солнце горячими лучами освещает зеркальную поверхность беспредельного Черного моря. У дворцовой пристани лениво покачивается, покрытая пестрыми персидскими коврами, красивая лодка.
В ожидании наступления установленного им срока, наместник решил совершить морскую прогулку. Вскоре показались евнухи с носилками, в которых разместились паша и его жены. Важно садятся они в лодку и живописной группой располагаются на мягких подушках. По знаку лодочники –кайыкчылар [12]- дружно берутся за весла, и лодка торжественно отплывает от берега. Раздаются нежные звуки лютни, льются полные неги восточные песни, серебром звучит радостный смех женщин. Лазурное море безотчетно влечет вдаль. Подняты паруса — и лодка, вздрогнув, устремляется в открытое море.
VI
В тесных стенах кенаса детям не сидится. Хочется есть, но еще больше — побегать на свободе под открытым небом. Взрослые целиком ушли в молитву и не замечают, как малыши один за другим исчезли из храма.
Стремглав выбегают они на гору и, зачарованные, смотрят на море. Взор детей привлекает прекрасная лодка, уходящая в открытое море. А на горизонте они замечают едва заметную черную точку, которая быстро приближается к берегам Кафы. Дети понимают: скоро быть грозе. Но они не спешат спрятаться от ненастья: море и небо завораживают.
Черная точка превратилась в грозную тучу и закрыла не(Наклон. Море потемнело, дрогнуло и взволновалось. Но лодка паши продолжала мчаться в помрачневшую даль.
VII
Жены наместника сначала безмятежно наслаждались морском прогулкой, но при виде надвигающейся грозы они тревожно устремили взоры на разыгравшееся море. Однако паша, упоенный стремительным ходом лодки, казалось, ничего не замечал. Между тем нависшие свинцовые тучи становились все мрачнее. Волны поднимались все выше. Ветер стал нещадно рвать паруса. Блеснула молния, загремел гром, хлынул дождь.
Очнулся, наконец, паша. Уверенной рукой он взялся за руль и повернул лодку к берегу.
Но волны все сильнее ударяли в борт. Они стали кренить лодку и заливать ее. Борясь с разбушевавшейся стихией, она раненной птицей очень медленно, но приближалась к бухте, и промокшие женщины, облегченно воскликнули: “Нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед Его пророк!”
I to именно в этот миг сверкнула ярчайшая молния, грянул оглушительный гром, и гигантская волна, как разъяренное чудище, выросла перед пашой. В следующее мгновение она порушилась на лодку и поглотила ее.
VIII
Прижавшие друг к другу, озябшие и промокшие, дети наблюдали с высокой горы роковую прогулку турецкого наместника. Едва лодка исчезла в морской пучине, они сорвались с места и бросились бежать. Как безумные ворвались они в кенаса с криком: “Ага тумпа!” (“Ага опрокинулся!”).
Взрослые не сразу поняли смысл сказанного и в тревоге окружили детей. Но когда узнали о гибели паши, пали на колени н со слезами вознесли молитву Создателю за ниспосланное чудо.
С тех пор караимы Кафы в честь этого события ежегодно празднуют первый день суйунч-ай, получивший название : “Ага тумпа!”
Они распевают песни о счастливом избавлении и посылают друг другу вкусное блюдо “ступеч”. Его тонкие сахарные нити символически изображают те бесчисленные нити пряжи, которую караимки должны были соткать для коварного паши.
Текст легенды – Тирияки В.З. “Легенды и предания крымских караимов”, Евпатория, 2002 г.
Печатается в записи Б.Я. Кокеная (Библиотека»Карай битик-лиги-2). Предание феодосийских караимов.
Показать место из легенды на карте (Феодосия/Кафа).
1. Эмин дарабханэ – управляющий монетным двором в Крымском ханстве. О том, что караимы в средневековье занимались чеканкой монеты в Крымском ханстве, могут также свидетельствовать их фамилии – например, фамилия Сиказан в переводе с караимского означает»чеканщик монет.
2. Капуджи-баши (капыджи-баши) – дословно»привратник. Обычно представитель администрации в Крымском ханстве, в обязанности которого входила охрана дверей или ворот. Интересно, что доминиканский монах-миссионер Жан де Люк, побывавший в Крыму в 1625 г., писал о бурке, использовавшейся перекопскими татарами, которая называлась»капуджи или»табунчи, и служила во время переходов в качестве шатра или палатки [Жан де Люк. Описание перекопских и ногайских татар, черкесов, мингрелов и грузин… // ЗООИД. 1879. Т. 11. С. 480].
3. Кара-Тем ир — букв. Черное Железо.
4. По некоторым сведениям, во времена смут крымские ханы укрывались в крепости Кырк-Ер (Чуфут-Кале), охраняемой караимами, за что последние получили тарханное право. Караимы становятся доминирующей группой в городе в эпоху позднего средневековья – так, в 1612 г. в ярлыке хана Батыр-Гирея, выданном им Ички-бею и Джантемир-бею из рода князей Яшлавских, говорится, в частности, о том, что отныне этот город именуется иудейским городом –»Чуфут-Кале – в котором проживают иудеи и армяне. Под термином»иудеи могли подразумеваться как евреи-раввинисты, так и караимы, поскольку различия между ними в Крымском ханстве не делалось.
5. Кафа (Кефе) – турецкое название Феодосии.
6. Кефе, входившая в состав турецкого санджака (эйялета), находилась под управлением наместника турецкого султана. В Крыму название санджак означало четыре района, на которые разделялась подвластная часть полуострова: прибрежная часть Крымского полуострова, включавшая Южный берег Крыма, Керченский и Таманский полуостров, находились под юрисдикцией турецкого султана.
7. Ханский ярлык (тархан) обеспечивал его владельцу иммунитет. Тарханом называли представителя феодальной знати, который освобождался от податей и повинностей и пользовался практически неограниченными правами.
8. Окка – мера веса, принятая в Крымском ханстве (1 окка – 1283 грамма).
9. Караимская слобода – место компактного проживания караимов в Феодосии. Сегодня»караимская часть города с застройкой, относящейся, в основном, к XIX в. находится в районе улиц Армянская (Тимирязева), Турецкая (Желябова) и Караимская (Фурманова).
10. Джамаат (араб. – общество, коллектив, община) – в данном случае, караимская община.
11. Суйунч-ай (радостный месяц) – караимское название весеннего месяца, приходящего на февраль-март по солнечному календарю.
12. Кайыкчылар – лодочники, гребцы.
Эти и многие другие легенды вы можете читать прямо в своем смартфоне! Скачать бесплатное приложение «Легенды Крыма»
