Путеводитель по этнографическому отделу.

Печатается по решению научно-методического совета Бахчисарайского государственного историко-культурного заповедника. Протокол № 3 от 3 апреля 2003 года.

Автор текста — зав. этнографическим отделом Музея истории и культуры крымских татар Желтухина О.А.

Содержание

• Вступление
• Из истории изучения культуры крымских татар
• Сельское хозяйство
• Фонтаны
• Поселения и жилища
• Утварь и пища
• Ремесла и торговля
• Одежда
• Ткани и вышивки
• Ювелирные украшения
• Духовная культура
• Фольклор

Литература
Список сокращений
Иллюстрации

Вступление

Крымские татары (самоназвание — къырымтатарлар) — этнос численностью около 500 тыс. человек. Он делится на три субэтнические группы: степные татары или «ногъай» — ногайцы, предгорные татары и южнобережные (ялыбойлю), относящиеся к переднеазиатской расе большой европеоидной расы. Степные татары имеют небольшую монголоидную примесь.

Язык крымских татар входит в тюркскую группу алтайской семьи и делится на «два главных диалекта, принадлежащих к двум разным диалектическим группам: юго-западной (огузской) и северо-западной (кыпчацкой)». (Самойлович. 2000, с. 188). Он наиболее близок к караимскому, кумыкскому, балкарскому, карачаевскому языкам.

Степные татары («ногъай») получили свое название от знаменитого полководца Золотой Орды — Ногая. Для их внешности характерно округлое лицо с выступающими скулами, небольшие, тёмные глаза, часто с так называемой «монголоидной складкой» у внутреннего угла глаз, приплюснутый нос, желтоватый цвет лица, черные волосы.

Южнобережные татары более высокого роста, чем степные татары, у них овальной формы лицо, нет выступающих скул, большие темные глаза, нос нередко греческой или римской формы, волосы черные или темно-русые.

Предгорные татары занимают промежуточное положение между степными и южнобережными татарами. Традиционно они были расселены в районе Бахчисарая, Симферополя, Карасубазара, Старого Крыма, в тех районах, вокруг которых и шло формирование крымскотатарского этноса.

Промежуточное положение предгорные татары занимали между степными и южнобережными татарами не только по территории их расселения, но и по антропологическому типу. По разрезу глаз и росту они были ближе к степным татарам, а по форме лица к южнобережным. Некоторые из предгорных татар имели светло-русые волосы. В начале XX в. язык предгорных татар (орта ёлакъ) составил основу крымскотатарского литературного языка.

Крымские татары «сформировались в результате слияния мигрировавшего в Крым преимущественно кочевого тюркоязычного населения и обитавших здесь оседлых жителей горных и прибрежных частей полуострова». (Народы и религии мира. 1999, с. 520).

Тюркоязычные поселения в крымской степи появились еще в раннее средневековье. Ряд исследователей предполагает, что «гунны поселились в крымской степи в первой половине V в.» (Айбабин. 1993, с. 209). К XIII в. в степях Крыма сложился «смешанный печенежско-половецкий этнос». (Айбабин, Герцен, Храпунов. 1993, с. 217).

В горной Таврике, в предгорном Крыму, к VIII—IX вв. сформировалась новая народность, которая «впитала в себя аланский, готский, болгарский и ромейский компоненты. Их объединяли христианство и византийская грецизированная культура». (Айбабин. 1993, с. 130).

В XIII в. значительная часть Крыма, в основном степная часть, вошла в состав Золотой Орды. На этих землях был создан Крымский юрт с центром в г. Солхате (г. Старый Крым).

«Пришлые монголы … не внесли существенных изменений в этнический состав населения степей». (Федоров-Давыдов. 1981, с. 231). Но это способствовало увеличению тюркоязычного населения в Крыму, распространению его языка, культуры, особенно в первой половине XIV в., при «ханах Узбеке и Джаныбеке, когда максимально развивается городская жизнь, торговля, денежное обращение. В это время наблюдается определенное единство в политической жизни государства» (Федоров-Давыдов. 1981, с. 231) — Золотая Орда.

В XV в. Золотая Орда распалась. В 40-е годы XV в. образовалось Крымское ханство, включавшее в себя кроме части Крыма земли между Дунаем и Днепром, Приазовье и часть Прикубанья. Во главе государства стояли ханы из рода Гераев. Одновременно с Крымским ханством на территории Крыма тогда существовали христианское государство Феодоро и генуэзские колонии (Кафа, Судак, Чембало).

В 1475 г. Крым был завоеван Турцией. Пали генуэзские колонии и княжество Феодоро. На территории государства Феодоро сложился кадылык (округ), принадлежавший турецкому султану. Ему стали принадлежать и бывшие генуэзские колонии. Крымские ханы попали в зависимость от Турции. Такое положение сохранялось в Крыму до 1774 г. Это был наиболее благоприятный период для распространения тюркских языков и ислама.

В этот период складывается такой субэтнос, как южнобережные татары. «Южнобережные и горные татары по крови почти не имеют ничего общего с потомками монголов. Это омусульманившиеся греки, готы, генуэзцы и др.» (Филоненко. 1928, с. 132). Степные татары южнобережных и горных татар называли «татами», в западной части южного берега «татами» называли татар, живших «к северу от Судака». (Филоненко. 1928, с. 130). «Таты» — по мнению ряда ученых, тюркское название оседлого населения, вне зависимости от этнической принадлежности. Название «тат» применяла «к себе так же та часть греческого населения, выселенного при Екатерине II в Мариуполь, которая сохранила там греческий диалект «айла»». (Куфтин. 1925, с. 34). Прозвище «таты» «стало экзоэтнонимом румеев (так их звали урумы) и ныне в среде греков, почти утрачено» (Араджиони. 1999, с. 75), но сохраняется до сих пор среди крымских татар.

В 1783 г. Крым был присоединен к России. После присоединения значительная часть крымских татар эмигрировала из Крыма на территорию Османской империи. После окончания Крымской войны (1853—56 гг.) «Крым покинуло ещё свыше 180 тысяч татар и ногайцев. С этого времени численность татар составляла в Крыму около 50% от общего числа жителей, продолжая сокращаться». (Айбабин, Герцен, Храпунов. 1993,0.217).

В начале XX в. в Крыму проживало 189 940 человек крымских татар (Россия. 1910, с. 218). Среди другого населения Крыма они составляли в Перекопском уезде — 23%, Феодосийском — 37%, Евпаторийском — 40%, Симферопольском — 41%, Ялтинском — 60%, в г. Севастополе — 1%. (Статистический справочник. 1915, с. 21).

В 1921 г. на территории Крыма была создана Крымская АССР (1921—1945 гг.)

18 мая 1944 г. все крымские татары, проживающие в Крыму, были депортированы в основном в республики Средней Азии и Казахстан и получили возможность возвращаться назад только в конце 80-х годов. В настоящее время в Крыму проживает около 250 тысяч крымских татар, что составляет 12% всего населения Крыма.

Значительная часть крымских татар по-прежнему находится в местах депортации, а также за пределами бывшего СССР, куда они эмигрировали в конце XVIII — начале XX вв.

Из истории изучения культуры крымских татар

Материальная и духовная культура крымских татар активно изучалась в 20-е годы XX в. Тогда был осуществлен ряд археологических и этнографических экспедиций, участником которых стал Бахчисарайский музей тюрко-татарской культуры, созданный в 1917 г. на базе бывшего дворца крымских ханов. Сотрудники музея работали вместе с ведущими учеными Научной Ассоциации Востоковедения ЦИКа СССР, известными крымскими исследователями. В это время изучались: одно из первых, татарских поселений в юго-западном Крыму — Эски-Юрт (древнее селище, родина) XIV в. близ Бахчисарая, г. Солхат — столица Крымского юрта, Чуфут-Кале или Кырк-Ер — первая столица Крымского ханства. Во время экспедиций были составлены планы изучаемых городов и поселений, нанесены места расположения дворцов правителей, а в Солхате — и большого замка возле города, где жили ханские жены (Бороздин. 1926, с. 271—301), обследованы мечети: в Солхате — мечеть Бейбарса, хана Узбека, (1314 г.), Миск-Джами (Мускусная мечеть), Куршун-Джами (Свинцовая мечеть), на Чуфут-Кале были раскопаны развалины мечети 1346 г. В г. Солхате изучались остатки высшего духовного мусульманского училища «медресе» и развалины «караван-сарая», где останавливались приезжие торговцы, площадью около 2500 м². Участники экспедиции исследовали также ремесленные мастерские и лавки, остатки водопроводов, гробницы ханов, беев, разнообразные горизонтальные и вертикальные богатоорнаментированные надмогильные памятники. Расшифровка надписей на этих памятниках дала интересные сведения о населении городов и поселений. В них жили: эмиры, шейхи, хафизы (знающие наизусть Коран), хаджи, знаменосцы, астрономы, торговцы, «эхи» и «мевлеви» (члены дервишских союзов) и др. «Употребление тюркских имён покойных и числительных в датах позволяет говорить о нарастании (или преобладании) тюркского населения…» (Иванов. 1989, с. 30) в ряде поселений.

Формирование культуры крымских татар в этот период шло под влиянием культуры Мамлюкского Египта, Сельджукской Малой Азии, Византии. Так, в 1287 г. египетский султан Бейбарс послал на свою родину в Крым — в г. Солхат — 2000 динаров, мастеров, масляные краски для строительства мечети. (Бороздин. 1926, с. 276). Медресе в Солхате, мечеть в Кырк-Ере (1346 г.) — «древнейшая в южной части Тавриды опорная база мусульманской религии» (Боданинский, Акчакраклы, Засыпкин. 1929, с. 180) — были построены в традициях сельджукского искусства.

В целом же, в крымских памятниках «проявился несколько своеобразный местный оттенок крымской ветви большого и прекрасно цветущего дерева искусства Ислама» (Засыпкин. 1927, с. 146).

В 20-е годы Бахчисарайский музей был активным участником этнографических экспедиций, среди которых наиболее значительной была экспедиция, проходившая по решению Крымского ЦИКа и СНК Крымской АССР с 25 июля по 10 сентября 1925 г. За 42 дня работы участники экспедиции посетили 55 населенных пунктов, собрали 400 старинных тамг, записали 300 образцов татарской народной литературы, 200 народных песен, собрали более 150 этнографических экспонатов, сделали 130 фотоснимков. В ходе работы тщательно изучались типы жилищ крымских татар, собирались предметы внутреннего убранства, сельскохозяйственные орудия труда, инструменты ремесленников, национальная одежда, ювелирные украшения.

На основе собранных коллекций в Бахчисарайском дворце был создан этнографический отдел. Но в 1934 г. первый директор У. Боданинский, проработавший в музее 17 лет, был уволен с работы. 17 апреля 1938 г. он, как и многие представители «старой» интеллигенции, был расстрелян. Этнографическая экспозиция музея была разобрана.

Современная экспозиция этнографического отдела «Крымские татары в XIX — начале XX вв.» создана в 90-е годы, в основном, на базе экспонатов, собранных сотрудниками музея в 20-е годы прошлого века.

Сельское хозяйство

Сельское хозяйство у крымских татар в XIX — начале XX вв. основывалось на взаимодействии «двух систем поземельного права — российской, основанной на русском законе, и татарской, вытекающей из шариата и опирающейся часто на обычное право «адет» (Усов. 1925, с. 31).

До присоединения к России, в Крыму существовали следующие формы землевладения: султанский домен, землевладения хана и калги, владения мурз и беев, «вакъуф» — земля, пожертвованная на содержание мечетей, медресе, фонтанов и т. д., владения «джемаата» (с крымско-татар. — общество, община), а так же «заны» — полевые пахотные участки и «чаиры» — огороженные участки на государственных, помещичьих и общинных землях, существующих на основе положения шариата: «Об оживлении мертвой земли». (Усов. 1925, с. 37—38). Если кто-то брал в аренду мурзинскую землю, то платил за это 1/10 урожая. Никаких документов, закрепляющих обязанности поселян перед мурзой, не было. Так, по обычаю, в д. Албат за пользование помещичьим лесом, пастбищами, жители этой деревни три дня работали у мурзы во время пахоты, столько же в косовицу и три дня зимой. Если у общинника не было рабочего скота, то отработать нужно было 13 дней (Усов. 1925, с. 66—67).

Земля в общине являлась собственностью всех членов общины. Сенокос, пастбища часто принадлежали нескольким общинам сразу. «Обрабатывая из года в год один и тот же участок, общинник привыкал смотреть на него как на свою собственность и распоряжаться им, завещая его или переуступая его другому лицу» (Усов. 1925, с. 58—59).

Органом управления в общине являлся сход стариков, представителей духовенства, хаджи, людей, уважаемых за ум и крупное имущество. А.Л. Якобсон считал, что не нужно татарский «джемаат» считать формой управления, привнесенной из Азии, а нужно рассматривать его «как потомок именно местной независимой землевладельческой общины глубокого средневековья» (1964, с. 31).

После присоединения Крыма к России крымские татары сохранили право переселения на другие земли, право отъезда по делам на две недели и др. Но их земельные владения в Крыму резко сократились. В XIX в. основная часть земли принадлежала дворянству и купечеству. В 80-е годы XIX в. крымские татары имели в Крыму 142 560 дес. земли, в то же время, например, немцы-колонисты имели 209 913 дес. земли (Немцы в Крыму. 2000, с. 20).

Скотоводство

Скотоводством крымские татары занимались во всех районах Крыма. В степных районах (Перекоп, Евпатория) скот составлял главное имущество татар. В.Х. Кондараки писал, что в крымской степи разводят тысячи волов, верблюдов, овец и стройных лошадей, составляющих «гордость и богатство обитателей этой степи» (1875, с. 19).

Ещё в середине XIX в. стада овец в крымской степи встречались чаще, чем плуг (Марков. 1995, с. 42).

Богатейшие из татарских хозяев (не включая сюда благородных мурз) имели «от двух до трех тысяч овец, до 20 голов рогатого скота и столько же лошадей» (Радде. 1857, с. 48).

Большое количество лошадей в Крыму было уже в тавро-скифский период. Немало их было и в период Крымского ханства. У крымских татар к лошади было особенное отношение. Считалось даже, что «каждое зерно ячменя, стравленное коню, зачтется за одно доброе дело на том свете» (О крымских лошадях. 1857, с. 34). Нельзя было клеймить морду животного. Тамгьа (клеймо) — родовой знак владельца лошади — ставилась на крупе. Эти клейма представляли собой изображения подков, тетивы лука, серпа, гребешка и т. д. и использовались не только для метки животных, но и для закрепления пастбищ, ставились на надмогильных памятниках, жилищах и др.

Лошади в Крыму были четырех пород: «учан-ёргъа» — летающий иноходец, «ёргъа» — иноходец умеренного хода, «джуббе» — отличающаяся большим шагом и «аян» — быстро перебирающая ноги (Кондараки. 1875, с. 13—14).

Е.Л. Марков заметил: «В крымском пейзаже вас сразу поражает появление всадника. Это уже всадник не по имени, а по существу. Вы видите прирожденность человека к верховой езде, видите органическую связь его с лошадью» (1995, с. 36). Крымские лошади прекрасно были приспособлены для передвижения по горам, не боялись пропастей, поднимались по скалам. Путешествие на крымских лошадях запомнилось А.С. Пушкину. В эпилоге поэмы «Бахчисарайский фонтан» он писал:

Все чувства путника манит,
Когда в час утра безмятежный
В горах, дорогою прибрежной
Привычный конь его бежит.

Крымские татары совершали переезды не только на лошадях, но иногда и на верблюдах. При длительных переездах могли спать в седле. Грузы, которые брали с собой, складывали в переметные сумки «сакъва» или в плетеные корзины.

Переметная сумка представляла собой два сшитых наполовину мешка из холщовой ткани. Но были и богатые шерстяные, ковровые сумки. Их перекидывали сзади седла и привязывали веревками или ремнями.

Для перевозки грузов и людей крымские татары использовали арбы, мажары. Арба представляла собой двухколесную повозку, удобную для переездов по высокогорным дорогам. Мажара — это четырехколесная длинная телега. Оси арб и мажар делались из дуба, в крытых повозках верх плелся из прутьев орешника. Внутри арбы и мажары убирались войлоком.

В XIX в. в Крыму вместо крымских лошадей часто можно было увидеть орловских рысаков, лошадей немецких колонистов. Местные породы лошадей, как свидетельствует памятная книга Таврической губернии, перестали существовать в 80-е годы XIX в.

Большое количество верблюдов татары разводили в Степном Крыму. Их чаще, чем лошадей, так же, как и волов, использовали в качестве рабочего скота. Сила верблюда равнялась силе двух быков. Некоторые верблюды жили до ста лет. Пас их конный пастух, гоняя железным кийком.

Скотоводство в степи, в горных районах и на Южном берегу Крыма имело отличительные черты. Различия проявлялись в количестве разводимого скота, а так же в породах животных. О скотоводстве на Южном берегу П.С. Паллас писал: «Горских лошадей татары держат не много, зато они держат много коз. Большая часть здешних коз черные с рыжими ногами, брюхом и задом, есть и совсем рыжие. Татарские овцы, подобно козам, малорослы, с большим курдюком и тонкорунны. Шерсть южнобережных лучше, чем степных» (1881, с. 156—157).

Наиболее распространенными породами овец в Крыму были: «цыгейская», «малич» или «богданы», «мерлушки» («эльтир») и «чонтукъ».

«Цыгейская» порода давала шерсть для сукна и бурок, «мерлушки» («эльтир») ценилась за свою овчину, овцы «чонтукъ» давали много сала и мяса. «Эти бараны рыжевато-темного цвета с короткою курчавою шерстью. Овчины их легковесны и преимущественно употребляются на франтовские шубы… эти бараны, откармливаемые дома хлебным зерном для зареза, они когда приобретают такой замечательной величины курдюки, что вынуждают хозяев привязывать к задней части их тележку на двух колесах, на которую взваливают пудовые хвосты» (Кондараки. 1875, ч. VII, с. 20—21).

По степени распространения овцы в XIX в. в Крыму занимали первое место среди домашних животных, на втором месте был рогатый скот.

На местном сырье работали многочисленные кожевенные заводы Бахчисарая, Карасубазара, вырабатывавшие прекрасные замши, шагрени, сафьяны, а так же мастерские войлочников, ткачей.

Из шерсти овец, верблюдов ткались ковры, изготавливались тюфяки, подушки.

В XIX в., по мере распашки степи, количество скота у крымских татар сокращалось. В начале XX в. на один крестьянский двор приходилось в среднем — 14,8 овцы, в Евпаторийском районе — 31,7, в Ялтинском — 4,3 (Усов. 1925, с. 295).

Овец весной выгоняли на высокогорные летние пастбища «яйлы», к заранее определенным для каждой деревни местам — «къошам». Летнее жилище пастуха — «къош» строилось из мелких камней и веток, а сверху покрывалось травой. Внутри «къоша» можно было видеть деревянные дощечки отдельных хозяев, на которых было отмечено количество сданных пастуху овец, чабанские палки, седла, посуду для приготовления овечьего сыра, сырые шкуры, «тулуп-зурны» — музыкальные инструменты пастухов. У каждого пастуха была своя часть овец в стаде. Работу всех пастухов возглавлял старший пастух — «одаман». Пастухи охраняли стадо, должны были знать все тамги, уметь лечить и стричь овец, варить сыр. Помогали охранять овец пастухам свирепые овчарки. В зависимости от того, как лаяла собака, пастухи знали, на кого она лает. Эта порода собак называлась «баракъ», гончих собак в Крыму звали «самсонами».

Несколько раз в году пастухи гадали на бараньей лопатке. Зарезав барана, они варили мясо, а затем, держа лопатку против солнца, по количеству извилин определяли: 10 марта — каким будет окот, 10 июня — какой будет зима, 10 января — каким будет лето (Шевелев. 1995).

В период окота, в течение полутора-двух с половиной месяцев пастухи доили овец два раза в день. На кострах в больших плоских «легенах» готовили сыр. Хозяева овец поднимались на пастбища и забирали готовый сыр и «къатыкъ». Часть молочных продуктов продавалась горожанам. Сыр хранился до шести месяцев (Бененсон. 1919, с. 34). Одна овца давала «къатыкъа» и сыра, которого было достаточно одному человеку на зиму.

Перед стрижкой в Горном Крыму овец три-четыре раза прогоняли через речку, чтобы шерсть была чистой. В Степном Крыму шерсть продавали немытой.

Срок найма пастухов и возвращение скота с летних пастбищ у крымских татар совпадает по срокам с восточными славянами. Выгон на пастбища у крымских татар начинался после праздника Хыдырлеза (у христиан это день Святого Георгия), отмечавшегося 23 апреля, а возвращение с пастбищ происходило после дня Касыма (у христиан в этот день отмечается день Святого Дмитрия), 26 октября.

Когда овец спускали с пастбищ, они паслись на тех участках, которые покрывались травой после уборки табака, сена. Траву, скошенную для сена, складывали в копны «басым». Она сохраняла «свой зеленый цвет и ароматный запах» (Домбровский. 1954, с. 375—385).

Коровы и волы в Крыму были горные и степные. Горных коров подковывали, как лошадей. Они способны были карабкаться по скалам, как козы. Местные породы рогатого скота в Крыму были вытеснены в 80-е годы XIX в. В начале XX в. в Крыму преобладала «красная» немецкая корова.

Земледелие

Только для татарина-степняка скотоводство было главным занятием. В предгорье, на Южном берегу крымские татары наряду со скотоводством занимались земледелием, виноградарством, табаководством.

Земледельческие традиции у крымских татар, какими они были в XIX — начале XX вв., складывались на протяжении веков. Как видно из устава генуэзских колоний 1449 г., земля у татар разделялась на «пахотную, луговую и пастбищную» (Лашков. 1895, с. 41). Большое значение в переходе от скотоводства к земледелию имел XVI в., когда хан Сахиб-Герай, как отмечает ряд исследователей, приказал татарам рубить повозки и переходить к оседлому образу жизни.

В XIX — начале XX в. в предгорье, на Южном берегу крымские татары еще употребляли традиционные сельскохозяйственные орудия труда. Если в Степном Крыму, особенно часто в немецких колониях, в это время использовали для вспахивания земли — буккер, для жатвы — жнейку, то в Ялтинском уезде еще можно было увидеть, как татары пахали с помощью традиционного деревянного плуга с железным лемехом в виде остроконечного треугольника — «сабан». Таким плугом при десятичасовом рабочем дне вспахивали 1/3—1/4 десятины. Пахали два раза — считалось, что вспахавший дважды, получит два урожая. Бороновали с помощью четырехбрусковой, в форме трапеции, бороны с деревянными и железными зубьями «тырнакъ». В Ялтинском уезде для боронования использовали и колючие деревья. Посев производили вручную, жали серпами «оракъ» или косами «чалгъы». Скошенное зерно сгребали в небольшие кучи, равные половине снопа. Из этих кучек топтали «басым». При этом сгребалыцик становился в центре и загребал края кучки к середине. Стоптанные «басымы» складывали в копны по 21—25 «басым». Сложенный таким образом хлеб перевозили на «арман» (Домбровский. 1848, с. 356—368). Если русские мужики молотили зерно цепами, то у татар, по описанию О. Воропонова, «молотильная машинка состоит из каменного катка с зубчатой поверхностью, который вращается на оси, к этому катку припрягают лошадь. Где хотят молотить, там в землю вбит кол, вокруг этого кола расположена солома, из которой надо выбить зерно. Площадь, занятая соломой, имеет форму круга…» (1992, с. 177). Вращающийся каток двигался за лошадью и зубчатой поверхностью выколачивал из соломы зерно. Одновременно для обмолота использовали от двух до семи лошадей. Очистку зерна производили с помощью «бешпармакъа» — пятилопастной лопаты, просеивали в решете и ссыпали в шерстяные мешки. Хранили зерно в земляных ямах «уру», которые сверху закрывали досками и соломой. В Крыму выращивали четыре сорта пшеницы, зимний и летний ячмень, просо, рожь, овес. Пословица крымских татар «косить —раскачиваться, жать — приседать, а вот на яйле только сыр прессуют» (Боданинский, Мартино-Мурасов. 1915, с. 53) говорит о том, что труд земледельца они считали более тяжелым, чем труд скотовода.

Начало сева, время снятия урожая в общине происходило в один день и определялось советом общины.

Плуг «сабан», которым пользовались крымские татары, был распространен также у многих тюркских и, частично, у финно-угорских народов. Он почти идентичен украинскому плугу «рало». Общее в земледелии украинцев и крымских татар еще в обмолоте с помощью скота, в хранении зерна в ямах, а не в амбарах. Д.К. Зеленин предполагал, что кочевники-скотоводы тюрки заимствовали много в земледелии у восточных славян (1991, с. 42). Но если мы посмотрим, как велось земледелие в других восточных странах, то заметим, что в Афганистане был плуг, подобный «сабану», молотили здесь так же с помощью волов, веяли, подбрасывая на лопате. Такие же способы земледелия были в Турции и даже в Саудовской Аравии. Это широко распространенный на Востоке способ земледелия. В Крыму он известен с античных времен.

На Украине же вспахать большие площади с помощью маломощного «рала» было невозможно. Здесь был еще тяжелый деревянный плуг, для которого требовалось 16 волов (Зеленин. 1991, с. 41), к тому же земледелие было главным занятием восточных славян.

Садоводство

Садоводством, так же как и виноградарством, в Крыму занимались с древнейших времен. Наиболее благоприятны для развития садоводства Южный берег, долины рек Альмы, Бельбека, Качи, Салгира, Марты, Озен-баша, окрестности Карасубазара, Старого Крыма, Симферополя. В начале XX в. 3/4 «всех фруктовых садов, правда, довольно мелких, принадлежала татарам, владельцами остальной части садов являлись русские, армяне,

караимы» (Статистический справочник 1915, с. 89). Из местных сортов в Крыму были распространены синапы: «сары-синап», «къандиль-синап», «сабла-синап», «къара-синап», «сырлы-синап», а также «челеби» (благородное) — небольшое розовое яблоко с заостренным концом, «къабакъ-алма» — тыквенное яблоко, крупное по размеру, мягкое и сладкое. Из европейских сортов яблок в XIX в. в Крыму произрастали: ранет бумажный, кальвиль, шафран, розмарин и др. Из местных груш были популярны «боздурган», «султан-армут» (царская груша), «бал-армут» (медовая), «бей-армут» (княжеская). Кроме них в XIX в. в Крыму выращивали европейские сорта груш: бера, вильямс, сен-жермен. Популярны у крымских татар также были персик брусский, абрикосы — «къайсы», черешня — «къыс-къа сап», сливы — «эль-эрик», «юзюм-эрик», «джан-эрик», а также крупноплодный садовый кизил, айва, гранат, шелковица, орехи, маслины, инжир; из ягод — крыжовник, малина, красная и черная смородина, клубника и др. При этом «сбор синапов составлял до 3/4 всего урожая яблок, груш и всех косточковых плодов, вместе взятых» (Россия 1910, с. 299).

Большая часть деревьев в Крыму отличалась долговечностью. Почву вокруг деревьев тщательно обрабатывали. Размер окопанного круга соответствовал диаметру кроны. Землю перекапывали, вносили удобрения (конский навоз и др.) и, в зависимости от осадков, поливали три-пять раз в год. Вода «при посредстве запруд (так называемого «арыкъбаша») отводилась канавой из речки, направлялась по естественному уклону вдоль верхней границы сада и распределялась по магистральным канавам и целой сети мелких канавок, проходящих к каждому дереву» (Очерк современного состояния плодоводства… 1913, с. 29). Деревья обрезали с помощью различных пилок и ножа «кескич» в виде серпа с длинной ручкой (120 см). Считалось также, что «прищепы и колировка — большой «савап», или добро, заслуга перед Богом» (Кондараки. 1875, с. 84). При большом урожае вокруг деревьев ставили подпорки «чатал»; снимались фрукты с помощью лестниц «мердивен», груши снимались с хвостиком. Плоды складывали в конусообразные корзины, обшитые холстом, чтобы они не мялись о стенки. Из корзин фрукты высыпали в кучи, сортировали и перед отправкой упаковывали. Косточковые плоды упаковывали в решета. Чтобы при длительных перевозках на лошадях фрукты не замерзли, их заворачивали в войлок. Открытие в 1876 г. Лозово-Севастопольской железной дороги способствовало дальнейшему развитию садоводства в Крыму. Крымские фрукты были известны в Лондоне, их отправляли в Москву, Харьков, Киев.

С наступлением лета все татары, занимающиеся садоводством, уходили в долины Бельбека, Качи и жили там до глубокой осени (Куфтин. 1925, с. 9). Начинали использовать фрукты с падалицы. Наиболее ранняя падалица шла на корм скоту. Затем падалицу сушили, а также в больших колодах «ашлав» деревянным молотком разбивали падалицу и из сока в металлических «легенах» на костре варили «бекмез».

В начале XX в. в Бахчисарае на выставке демонстрировались яблоки из сада Бояджиева на Каче весом по полкилограмма.

Виноградарство

Виноград встречается в Крыму в диком виде. В XIX в. Крым стал главным винодельческим регионом России. Виноградарство стало основой экономической жизни населения Южного берега Крыма. Климатические условия Южного берега дают возможность выращивать здесь самые дорогие и нежные сорта винограда. Благоприятна для посадки винограда местность с наклоном на юго-восток. В начале XX в. в Ялтинском районе 2/5 виноградников принадлежало татарам (Россия. 1910, с. 314). В Судакском районе местный сорт «къокъур» занимал 80% насаждений винограда (Юрин. 1927, с. 81). Из местных сортов популярны были также: шабаш, чауш, мавро-къара, кишмиш, хатын-пармакъ (дамский пальчик), тыртыр. В XIX — начале XX в. на полуострове были посажены лучшие европейские и американские сорта винограда: мускат, каберне, изабелла, рислинг и др. Традиционный способ выращивания винограда в Крыму описал П.С. Паллас: «Виноградные лозы не пускают здесь на ствол или на шпалеры, но заставляют их расти на венгерский манер, кустами, и обрезывают их низко, оставляя на каждой ветке один или два глазка, из которого каждый год идут новые лозы, дающие плоды. Виноградные лозы в этих странах засыпают на зиму рыхлой землею, выше третьего коленца, а откапывают их и приступают к обрезке уже тогда, когда начинают показываться первые молодые отпрыски…» (1881, с. 84). Землю вокруг лозы вскапывали на полтора аршина. Виноградник поливали, охраняли от насекомых. У татар была даже такая пословица: «Ни у кого нет столько врагов, как у виноградной лозы».

Давили виноград в «тарапане» — деревянном или каменном ящике длинною до 3 м, с отверстием с одной из сторон, закрываемом краном. Обычный процесс давления винограда можно было видеть еще в XX в., когда «татары в своих традиционных мелких барашковых шапках, с засученными по колено штанами, заложив за спину, как полотеры, руки, прыгают по виноградной массе» (Васюков. 1904, с. 74). Одновременно давили виноград в тарапане два-три человека. Сбывали виноград крымские татары в виде неперебродившего сусла.

Часть винограда с Южного берега везли на продажу в Симферополь, Карасубазар, Евпаторию. В степных районах Крыма виноград меняли на зерно.

Табаководство

Табаководством в Крыму в XIX — начале XX вв. занимались, в основном, крымские татары, греки, армяне. По степени важности после садоводства и виноградарства на Южном берегу, в предгорье, оно было на третьем месте. Всего в Крыму в начале XX в. табак выращивали в 8500 хозяйствах 180 селений Крыма (Юрин. 1927, с. 83). Это были небольшие плантации от 1/8 до одной десятины, на которых сажали такие сорта табака, как «самсун», «трапезой», «дюбек», «къара-тюльпан», «американ» — сорт табака, выведенный от смешения турецких сортов с американскими.

Разведение табака является трудоемким производством. Нужно вырастить рассаду, тщательно подготовить и удобрить почву, посадить рассаду, полить ее, несколько раз процапать и прорыхлить. Первый цветок нужно сорвать, чтобы укрепились листья. Ломку табака можно производить рано утром и вечером, когда лист не вялый. Самый лучший сбор — третий лист, татары называли его «анач» — матка. После ломки листы складывали в большие корзины — «тарпи». Для сушки нанизывали на веревку и подвязывали к длинным палкам «сырыкъ». Сушили листья до осени, а затем их складывали в пачки «демет» по три-четыре пуда и продавали на табачные фабрики.

Календарные праздники

С сельскохозяйственной деятельностью крымских татар связаны календарные праздники Хыдырлез и Дервиза.

В календаре крымские татары выделяли 90-дневный период зимы — с 1 декабря по 1 марта — что отразилось в пословице: «Пока не будет 90, воробей не чиркнет, сирота не запоет, а пройдет сто — станет лето» (Боданинский, Мартино, Мурасов. 1915, с. 66) и 40-дневный месяц жары (Куфтин. 1992, с. 248). Им было известно деление лет по двенадцатилетнему животному циклу. Лучшими годами считались годы: овцы, лошади, змеи, коровы; худшими — мыши, зайца (Самойлович. 2000, с. 136). Празднование Нового года, в день весеннего равноденствия — «Навреза», не было широко распространено в Крыму. Описывая праздники крымских татар (Радде. 1856, с. 304—305; Монастырлы. 1890, с. 72; Куфтин. 1992, с. 248), об этом празднике не упоминают. Г. Радде праздником «Нового года» у крымских татар называет популярный праздник Хыдырлез.

Празднование Хыдырлеза у крымских татар совпадает с Днем Св. Георгия у христиан. В названии праздника Хыдырлез соединены имена двух святых Хыдыра и Ильяса (у христиан Ильи). Хыдыр покровительствует путешественникам, дарует счастье и богатство, ограждает от злых духов. Ильяс (Илья) — хранит источники, оберегает скот. Оба святые путешествуют, помогая людям и встречаются, когда завершаются полевые работы, окот скота. Хыдыр одет в зеленый плащ и шарф с рисунком из весенних цветов, на голове его колпак.

В этот праздник татары «отправляются в лес и в поле… катают с гор и для урожая особые сдобные хлебцы и едят, сидя на зеленой траве. Совместно с греками, чтущими в этот день Егория, татары устраивают сборища (по-гречески «панаиры») с общественным обедом под открытым небом, скачками и борьбой на кушаках» — заметил этнограф Куфтин (1992, с. 248). «Куреш» — любимая борьба крымских татар. В ней «они показывали свою силу, а главное — ловкость» (Васюков. 1904, с. 18). Боролись на поясах, проигравшим считался тот, кто оказывается лежащим на спине. Победителем становился человек, поваливший на землю подряд трех борцов. Он получал призы: платки, шкуры, баранов и др.

В середине XIX в., в этот день женщинам дозволялось выходить в поле, где они даже в холод и непогоду оставались целый день, проводя время в разных играх, в разговорах с мужчинами, которые большей частью верхом приближались к ним и вступали в разговор. Этот праздник продолжался от 2 до 3 дней (Радде. 1856, с. 304—305).

Девушки в праздники катались на качелях, «взлет на качелях должен был стимулировать рост растений» (Зеленин. 1991 с. 380).

Праздник Дервиза отмечался 22 сентября, в день осеннего равноденствия и знаменовал окончание сельскохозяйственного года, к этому времени завершали посев озимых.

Фонтаны

Занятия садоводством, виноградарством, табаководством в Крыму были невозможны без умения находить и сохранять источники воды, строить колодцы, фонтаны. На воду мусульмане смотрели как на источник жизни. «Места подземных жил и водных линз для рытья колодцев искали с помощью лозы. С вечера на найденные точки клали чашки вверх дном, а утром, сравнив количество выпотов внутри чашек, определяли наиболее перспективное место. Этими способами находили воду и в степи, где глубина колодцев достигала иногда более ста метров» (Чурлу. 1998, с. 31).

Крымские татары «умели уловить самую маленькую струйку почвенной воды, направить ее по глиняным трубам в обширные водоемы… умели, как кровеносной системой, оросить сады и виноградники по склонам гор» (Волошин. 1990, с. 216). «Как бы высоко вы ни встретили табачную плантацию, будьте уверены, что она аккуратно орошается водами близлежащего ручья» (Марков. 1995, с. 209).

Бережное отношение к воде было свойственно не только сельским жителям, но и горожанам. В Крыму только в Бахчисарае было 120 фонтанов, которые питали 32 источника, расположенные в окрестностях города. Около ста фонтанов было в Феодосии, множество в Карасубазаре, Симферополе и других городах и селах Крыма. Путешественники, исследователи Крыма отмечали, что «самое лучшее, что заслуживает похвалы в Бахчисарае, равно как и во всех татарских городах, это водопроводы» (Паллас. 1881, с. 80).

Фонтаны ставились в память об умерших родственниках и погибших воинах, для блага города, в память о важных событиях в жизни его устроителей. Одним из высших благодеяний считалось построить фонтан в степи, у дороги, дать воду путнику. Человек, желавший войти «в расположение к Аллаху, почтить память предков, увековечить свое имя, мог сделать полезное для людей дело, построить фонтан» (Чурлу. 1998, с. 34).

Строили фонтаны, обычно, люди знатные, богатые. И не только в своих дворцах, но и у городских ворот, у мечетей, на базарах города. Еще в XIX в., в Бахчисарае деньги на содержание фонтанов шли по традиции, заведенной со времен ханов, с построенных ханами и сданных в аренду 20 торговых лавок, доходов с фруктового сада в Сюрени, с постоялого двора в Бахчисарае (Архив СМ АРК, ф. 489, оп. 1, д. 650, с. 2—8). Напиться воды из фонтана мог любой человек. «Пьют ее все: бей, бедняки и все творения Аллаховы и радуют тем души погибших за веру в пустошах Кербелы» (Челеби. 1996, с. 74).

Фонтаны были и центром общественной жизни крымской деревни. Здесь женщины могли встретиться, обсудить новости. В XIX в., в Крыму, если встречалась женщина, шедшая навстречу путешественнику, то это была женщина, которая «с медными кувшинами» (Чеглок. 1910, с. 42) шла по воду. У фонтана парни высматривали себе невест.

Поселения и жилища

Разнообразный ландшафт (степи, горы, приморская полоса), различные формы хозяйственно-культурных типов, а также взаимодействие культур и традиций многих народов, населявших Крым, определили несколько типов поселений и жилищ у крымских татар.

В Степном Крыму, у ногайских татар, дома строились из кирпича-самана, изготовленного из смеси глины с соломой и просушенного пять-шесть дней на солнце. Солома, хворост, глина, зола были основными строительными материалами и для крыши такого дома. Внутри дом делился на спальни и кухню.

В предгорье, Горном Крыму, на Южном берегу как строительный материал использовали необработанный камень, речной камень, прутья лесного ореха «фындык», из которого плелись стены домов «чит» и их крыши. Соединяющим материалом при строительстве служила глина, известковый раствор.

В этой части Крыма было много также «фахверковых» построек, известных в западноевропейской архитектуре (слово «фахверк» — немецкое). В Крыму такие постройки широко распространены были еще в Византийский период. Каркас фахверкового здания состоял из деревянных стоек, которые соединялись между собой подкосами и обвязками. Внутри каркас заполнялся кирпичом-сырцом и обмазывался глиной. Двухскатная черепичная крыша заканчивалась навесом «сачакъ». Часто такие дома были двухэтажными, длиной 10—15 м, шириной три-пять метров. По второму этажу шла крытая веранда, к которой со двора пристраивалась наружная лестница. С веранды несколько дверей вели во внутренние помещения. Одна дверь в гостиную, другая в отдаленную комнату — спальню.

Ориентировались дома окнами на юг. На первом этаже двухэтажного дома держали домашнюю птицу, коз. Здесь же хранились: корзина для соломы, «чалгъы» — коса, «чапа» — цапка, «лескер» — лопата, санки для перевозки дров и др. Двор вокруг дома делился на две части, находящихся на разных уровнях. Нижний двор был хозяйственным, в верхней части двора разбивали сад, где росли яблоки, персики, груши, миндаль и др.

На Южном берегу дома часто пристраивали к скале, они имели только три стены, четвертой стеной была сама скала.

В Юго-западном Крыму кроме домов-плетенок — «чит» и «фахверковых» были распространены дома — «чатма». Они строились из массивных широких дубовых досок, которые ребрами, выступающими по краям, складывались друг на друга. Дома эти похожи на северные бревенчатые избы, но их тип в Крым, очевидно, был занесен готами (Куфтин. 1925, с. 22).

В селах не было строгого расположения домов по улицам. Окружали дома невысокие заборы. В городах заборы были высокими и глухими. К соседям в заборе была сделана небольшая калитка — «къомшу-къапу».

Город делился на приходы, называвшиеся по названию мечетей. Так, в Бахчисарае главная улица меняла 13 раз название, т. к. входила в 13 приходов (Путеводитель. 1932, с. 356).

В Восточном Крыму, в деревнях: Ай-Серез, Кутлак, Ворон, дома были расположены «террасообразно… по склонам ущелья, так, что плоская земляная крыша каждого дома служит двором для соседнего верхнего дома. Постройки крайне скучены, непосредственно примыкают одна к другой… Улицы узкие, кривые и нужно удивляться, как татары умудряются проезжать по ним с тяжелыми громоздкими мажарами» (Дубровский. 1914, с. 13).

Дома в этом районе Крыма имели форму прямоугольников, комнаты в которых были размещены крестообразно. Крыша дома изнутри подпиралась столбом. Стены домов строились из дикого камня и прутьев деревьев, крыша — из плотно утрамбованной катком «зам-таш» глины. Дворовые постройки заменял небольшой навес. Для хозяйственных нужд использовали также крышу. На ней сушили хлеб, табак, лук. Эти дома в Восточном Крыму татар «татов» напоминали дома в горах Кавказа (армян, грузин, народов Дагестана).

Если строительство жилищ крымских татар отличалось разнообразием, то во внутреннем убранстве этих домов особых различий не было. Внутри дома обмазывались глиной и белились. Отапливался дом печью. «В углу комнаты, на высоте около двух аршин от пола, укреплялся каменный или жестяный колпак, который к верху постепенно суживается и на крыше оканчивается трубой. В нижней своей части он довольно объемистых размеров (приблизительно 1×2,5 арш.) и служил для отвода дыма, огонь же раскладывался под ним прямо на полу… Труба каменная, грубо сработанная» (Дубровский. 1914, с. 6—7). Обед готовили в котелке, который подвешивали к треножнику. Печь для выпечки хлеба, из хвороста, смазанного глиной, строилась во дворе. «Печь эта небольших размеров, четырехугольной или чаще круглой своеобразной формы с круглым подом и узким входом. Трубы вовсе нет, — ее заменяет имеющееся сверху небольшое отверстие, которое после того, как печь протоплена и посажен хлеб, закрывается сверху тряпьем, чтобы удержать внутри тепло (Дубровский. 1914, с. 8). Мебели в домах у крымских татар, как это принято у мусульман, было немного. Недалеко от очага было два шкафчика, один — «долап» служил для хранения посуды, другой — для омовения «сувдолап» (Куфтин. 1925, с. 10).

В гостиной, спальне вдоль стен тянулась П-образная лежанка, известная в Золотой Орде (Федоров-Давыдов. 1981, с. 233). Это были диванчики — «сет». Сверху они застилались матрацами — «миндерами» 1 м шириной и до 3 м длиной, покрывались тканями или ткаными ковриками. К стенам, у которых стояли диванчики, приставлялись подушки — «ястыкъ». Вдоль стен, немного выше окон, по периметру комнаты крепились полочки «раф» шириной 12—15 см, на которые хозяйка ставила хорошо начищенную красивую посуду, и гордилась ею. В спальне было много одеял, подушек, открыто лежала праздничная одежда.

В гостиной обеденный стол заменял большой поднос, который ставился на деревянную подставку. В ящиках «фераш» хранились ложки. Пол был покрыт войлоками, домотканными коврами и дорожками. На окнах висели тонкие кисейные светлые занавеси.

В каждом доме был ручной ткацкий станок, прялка, которые в летнее время стояли на веранде, рядом лежали нити, пряжа, связки шерсти.

Жилище крымских татар в свадебный период

Особенно красиво украшалось жилище крымских татар в свадебный период. В первый день свадьбы в гостиной комнате в доме невесты выставлялось ее приданое, а также вещи, купленные за счет калыма, денег, переданных женихом «на домашнее обзаведение, производимый через родителей невесты, известная гарантия, что последняя будет жить в определенных, соответствующих ее положению, условиях» (Бонч-Осмоловский. 1926, с. 26)

В состав приданого входили: матрацы, одеяла, подушки, ковры, войлоки, сундуки, белье из домотканного холста, головные уборы, полотенца. Приданое бедной невесты включало «70—100 штук белья, 200—300 штук «юзьбез», 70—80 «чадр», 20—30 «фырланта», 3—4 перины, одеяла и кроме того скатерти, салфетки и пр.» (Каралезли. 1992, с. 230).

Несколько лет перед свадьбой невеста проводила за ткацким станком, за пяльцами. Родственницы, подруги помогали невесте готовить приданое. Это была помощь «талакъа» — за небольшое угощение, распространенная у крымских татар. О том, какое значение имело приданое, говорит пословица «дочь пусть будет в люльке, а приданое в сундуке».

В комнате, где демонстрировалось приданое, под потолком на жердях «сы-рыкъ» или на радиально от центра натянутых шнурах развешивали «явлукълар» (платки), «марама» (покрывала) с красивыми вышивками, на полочки ставилась медная посуда, на диванах, сундуках раскладывалась постель, одежда, а также подарки жениха и невесты друг другу и ближайшим родственникам.

Невеста готовила «докъузлама» — подарок жениху, состоящий из девяти предметов. В него могли войти: «кольмек» — рубашка, «учкъур» — пояс, кисет, «саат-къап» — футляр для часов, «чорап» — носки, «чорап-бав» — вышитые подвязки на носки, «емен» — носовой платок, «тиз-без» и «омуз-без» — полотенца, которыми закрывали плечи и колени жениха во время обряда бритья.

Жених дарил невесте турецкие монеты для украшения шапочки — «феса» и для нагрудника, серьги, одно-три платья, шубку, обшитую мехом белки — «тончыкъ», шелковые и шерстяные шали, сафьяновые туфли.

Родственники, соседи приходили рассматривать приданое. Всех их угощали кофе с вареньем.

Вечером в первый день свадьбы в дом невесты заходил жених посмотреть приданое и подарки, с невестой он не виделся, но через родственников передавал ей золотую монету (Бонч-Осмоловский. 1926, с. 41).

«Докъузлама» — подарки жениху — передавались во второй день свадьбы; приданое перевозилось вместе с невестой в третий день свадьбы. Затем все эти вещи развешивались и расставлялись в доме жениха. Такое убранство сохранялось до одного года.

В XIX в. мало кто из крымских татар имел более чем одну жену. Перед заключением брачного договора невеста должна была подтвердить свое согласие выйти замуж.

Утварь и пища

Посуду и утварь крымские татары изготавливали из металла, дерева, глины, тыквы, прутьев деревьев. Она отличалась многообразием форм. Некоторые виды посуды и утвари были распространены во всех регионах Крыма, но были в использовании посуды и региональные отличия, потому что пища у степных татар была мясо-молочная, а у южнобережных — животно-растительного происхождения. Степные татары («ногъай») ели лошадиное мясо, мясо верблюдов, пили кобылье молоко, чего не было в предгорье и на Южном берегу. В этих районах Крыма пища крымских татар состояла из хлеба «отьмек», лепешек без начинки «кьатлама», пирожков «янтыкъ». Здесь выращивали и употребляли в пищу в сыром и соленом виде большое количество овощей: чеснок, лук, перец, баклажаны, фасоль, капусту, помидоры и др. Из молока коз, овец, коров готовили сыр «пенир» и «къатыкъ» — кислое молоко, «язму» — къатыкъ, разбавленный водой, лакомство «къаймакъ» — сливки, снимаемые с молока во время приготовления брынзы.

Мясные блюда на Южном берегу готовили реже. Наиболее популярны были «пилав» — из пшена и баранины, «чебуреки» — из неквашенного теста с мясом, зажаренные в кипящем жире, голубцы в виноградных листьях, заправленные «къатыкъом», «татараш» — блюдо, похожее на пельмени, «кебаб» — кусочки мяса, нанизанные на палочки и приготовленные в бараньем сале.

Кухня крымских татар имеет прямые аналогии в традиционной кухне других старожильческих народов Крыма — греков, караимов и крымчаков, как в технологии приготовления, так и в названиях (Араджиони. 1999, с. 63).

В помещении кухни у крымских татар были расставлены и развешаны «къар-тан» — корзины, обмазанные глиной, для хранения зерна, «текне» — деревянное корыто для замешивания теста, «къыргач» — металлический скребок для очистки этого корыта, «пите-курек» — лопатка для лепешек, «чёюн» — кастрюля для молока, «кубу и пишкек» — маслобойка, «сепет» — корзина для овощей, «бардакъ» — глиняный кувшин для солений. Недалеко от очага в медных кувшинах — «къуманах» — стояла вода.

О назначении посуды у крымских татар часто говорило ее название. «Шорба-тас» — кастрюля для приготовления супа-шорбы, «пилав-тава» — миска для плова, «кебаб-тавасы» — сковорода для кебабов, «саань» — миска с крышкой для чебуреков, «хошаф-тас» — кастрюля для сиропа, «каве-къуту» — коробка для молотого кофе, «кабакъ-тузлыкъ» — тыква для хранения соли.

Для подачи обеда служили круглые медные подносы «сини». Средний размер диаметра такого подноса был 70—80 см. Но были и очень большие подносы диаметром до 1,5 м. Такими подносами пользовались по праздникам, во время свадеб. На небольших подносах «табакъ» — диаметром 30—35 см подавали кофе, сладости, орехи, фрукты и ягоды: вишню, землянику, абрикосы, шелковицу, изюм, сладкий горох.

Угостить гостя чашечкой кофе у крымских татар было не только обязанностью, но и удовольствием. В каждом татарском доме на столе стоял кофейник «йыбрыкъ» с крышкой, «вокруг него от трех до шести чашек, величиной с половину гусиного яйца, у которых соразмерной величины медные извивающиеся ручки и тяжелые подножки (Радде. 1856, с. 317). В зависимости от того, сколько порций нужно было приготовить, пользовались кофеваркой «джезве» размером от одной до шести порций. Кофе подавали в кофейных чашечках «фильджан», с подставками «зарф». К кофе предлагали халву, разнообразные варенья: розы в сахаре, из недозрелого грецкого ореха, белых лилий, варенье в меду, а также ореховое печенье — бахлаву.

В конце XIX в. в Бахчисарае было 62 кофейни двух категорий: кофейни первого класса были предназначены для мурз, купцов, кофейни второго класса для всех остальных. Кофейни первого класса размещались в «наилучших местах и были великолепно построены» (Архив СМ АРК, ф. 489, оп. 1, ед. хр. 385, с. 1).

Кроме кофе, из напитков у крымских татар были популярны: «бекмез», готовившийся из сока яблок и груш, «шербет» — фруктовый отвар из цитрусовых, «буза» — слегка хмельной напиток из проса. Виноградное вино крымские татары не делали и не пили, придерживаясь положения Корана: «от вина больше вреда, чем пользы».

Перед едой на колени стелили домотканную льняную салфетку, в той же комнате, где проходил обед, мыли руки. Для этого использовали небольшой кувшин «къуман» и тазик с ажурной крышкой. «Как правило, подают воду и поливают на руки гостям дети хозяина, а иногда, в знак особого уважения, и сам хозяин» (Хайрутдинов. 2000, с. 123). Перед началом обеда нужно было произнести: «Во имя Аллаха милостивого и милосердного», после еды — поблагодарить за пищу и питье.

Ремесла и торговля

Главными ремесленными центрами у крымских татар были города Бахчисарай и Карасубазар. Кроме того, ремеслами занимались в некоторых других городах и селах Крыма: ткали ковры, делали деревянную посуду, сельскохозяйственные инструменты.

Путешествовавший по Крыму в 1793 г. академик П.С. Паллас насчитал в Бахчисарае 517 лавок, «из них 121 с шелковыми и другими красными товарами, 41 лавка с седлами и другими кожаными вещами очень красивой работы, лавок со съедобными вещами 135, с обувью 24. 23 лавки, где продаются большие и малые татарские ножи, которые очень ценятся по своей прочности… пять лавок с котлами и металлической посудой… 19 лавок портных, шесть серебрянщиков, пять оружейных мастеров, восемь башмачников, девять лавок с деревянной посудой и другими местными поделками, пять, где делают шерстяные канаты и другие веревки, восемь бондарен, семь лавок с бурками, плащами от дождя и пр, четыре горшечника, восемь лавок с трубками и чубуками… 13 кожевенных заводов, шесть кузниц… семь лавок, где производится резная работа на дереве» (1881, с. 77). Кроме того, в Карасубазаре в это же время было 310 ремесленных лавок (Паллас. 1883, с. 38).

Некоторые традиционные производства у крымских татар существовали в XIX — начале XX вв. Так, в 1884 г. в Бахчисарае было 577 торгово-промышленных заведений. Среди них 15 сафьяновых заводов, 39 сапожных, 17 шубных и шесть шапочных, 18 шорных и восемь войлочных мастерских, 13 лавок с медной посудой, девять бондарен, три лавки серебряных и золотых дел мастеров, по две лавки чубучников, горшечников и деревянных изделий (Архив СМ АРК, ф. 64, оп. 1, ед. хр. 288, с. 48—72).

Кожевенное ремесло

Кожевенное ремесло пользовалось особым уважением среди других ремесленных цехов, которых насчитывалось всего около 50 (Боданинский. 1930, с. 22). Это производство сохранялось и после революции 1917 г., когда над заводами появились советские названия: завод «Красный Октябрь» и др.

В Бахчисарае кожевенные заводы были построены по течению реки Чурук-Су и начинались недалеко от ханского дворца. Вода после промывки кож, имеющая резкий запах, сливалась в эту речку, отсюда и ее название «гнилая вода». Здание завода было двухэтажным, фахверковым. На заводе работало до 15 человек мастеров.

Процесс обработки кожи предусматривал вымачивание кож в известковом растворе в каменных чанах, промывку кож, очищенных от шерсти, жира, плевы водой в ямах, смазанных глиной, смачивание настоем сумаха, размягчение колотушкой «Токмак», наведение глянца кизиловой палкой или с помощью турецкого прибора «пердах-шишеси» с цилиндрическим стеклом. Красили шкуры в небольших чашках краской, состав которой бахчисарайские кожевенники считали своей тайной (Никольский. 1924, с. 19). Бахчисарайские сафьяны имели самые разнообразные цвета: темно-бордовый, палево-желтый, красный, фиолетовый, черный, голубой, светло-зеленый, к тому же были мягкими, как атлас. В обработку шли кожи овец, коз, лошадей и волов.

Обработанные кожи, не очищенные от шерсти, использовали как подстилки «постеке». Зимой в Крыму были популярны овчинные шубы и полушубки. В степных районах пастухи ходили в кожаных куртках и шароварах, с кожаными сумками «тагьарчыкъ». Кожу использовали также, чтобы сделать сито «чельтек», обить деревянный сундук и др. Из нее шили разнообразную обувь, пояса, сумочки, кошельки. Эти изделия расшивали золоченой и серебряной нитью.

Сапожное ремесло

С кожевенным производством тесно была связана работа сапожников. В начале XIX в. в Бахчисарае в сапожно-башмачном производстве было занято около 200 человек (Архив СМ АРК, ф. 64, оп. 1, ед. хр. 688, с. 1). Для оборудования лавки сапожника нужно было не так уж много денег. Сами сапожники могли изготовить себе стол, стул, колодки из дерева разнообразных размеров. «Тикиджи тезгяхы» — станок сапожный и ряд других инструментов передавались по наследству. В Бахчисарайском музее и сейчас еще хранятся инструменты сапожника Ибраим-Уста (1738—1815 гг): «мушта» — пресс, «джильде» — тиски, раскроечные ножи, шило, иглы. Шили Бахчисарайские сапожники мужские и женские сапоги, туфли, домашнюю обувь и др.

Войлочное ремесло

В XIX — начале XX в. в Крыму существовало и войлочное производство — «кийизджилер». Для работы мастеру-войлочнику необходимо было довольно большое помещение, где можно было хранить и подготавливать к работе шерсть, кипятить воду, укатывать войлок. Основными орудиями труда войлочника были: «яй», «сепки», «токъмакъ», циновка и «къалыб». Перед изготовлением войлока шерсть мыли, сушили, сортировали, разрыхляли. Затем мастер-войлочник, сложив ворох шерсти, сидя на полу или на небольшой скамеечке «отуракь», ударял колотушкой «токъмакъ» по лукообразному орудию «яй» с натянутой струной, изготовленной из жил животных, длиной до 180 см. От удара струны шерсть разлеталась тонкими хлопьями. Эти хлопья с помощью «сепки» — веера, сделанного из палочек кизила, равномерно раскладывалась на «къалыб», сплетенный из плюща и покрытый циновкой. Размер «къалыба» был довольно большой, обычно 2×5 м, 3×7 м. Шерсть из тыквы «ташкъабакъ» поливали горячей водой. Циновку скручивали и в течение полутора часов прокатывали по полу. На четках или с помощью ремешка с 30-ю выступами мастера отсчитывали, сколько раз они прокатали войлок. После этого войлок развязывали, еще раз поливали горячей водой и сушили. Изготавливали войлок как темный, так и светлый, украшали цветными красками, набойкой.

Интересно, что войлок вырабатывали не только в мастерских ремесленников, но и дома. По сведениям информаторов, в Степном Крыму войлок укатывали подружки невесты как помощь — «талакъа». Они садились в комнате друг против друга и ногами толкали циновку с войлоком с одной стороны комнаты на другую. Войлоком застилали полы, смазанные глиной, пастухи войлочные подстилки брали с собой на пастбище. В годы Крымской войны войлочными ковриками согревались солдаты.

Торбочное ремесло

Ремесленники, делающие торбы (сумки), назывались «торбаджы». Чтобы получить нити для торб, мастер набирал шерсть в сумку, которая висела у него на плече, скручивал нити из шерсти и пропускал по колесу веретена «чарх». Плелись торбы на станке «торбаджы тезгяхы». Нити основы натягивались в вертикальном положении и переплетались горизонтальными нитями. Уток с помощью гребня «таракъ» прибивался к основе. Сумки получались пестрыми, нарядными, т. к. ткались из цветных нитей. В 1925 г. они наряду с крымскими вышивками и кружевами демонстрировались в Париже на Международной выставке декоративного искусства и современной художественной промышленности.

Ковроделие

Из шерсти овец, верблюдов ткались также безворсовые ковры «килимы» и ковры «халы». «Старые крымские килимы обладают мягкой и пружинистой структурой. Пряжа, из которой они вытканы, ровная, искусной выделки» (Чурлу. 1996, с. 45).

Для окраски нитей брались растительные красители: баранья желчь, корни барбариса и иудиного дерева, оболочка грецкого ореха и шелуха лука. Ряд красителей привозили с Кипра, Турции.

В расцветке ковров преобладали кремовый, синий, розовый, коричневый, зеленый, желтый цвета.

По композиционному построению У. Боданинским крымские ковры были разделены на три группы. Первый тип ковров — «орта» (середина) весь состоял из прямоугольных рамок со схематизированными растительными мотивами. Второй тип ковров назывался «кобекли-орта», что значит «середина с пупком». По краям такого ковра располагались прямоугольные рамки, в центре — ромбы. Третий тип ковров — это коврики «намазлыкъ», с молитвенной нишей «михрабом» в центре (Боданинский. 1928, с. 72—74).

В орнаментах ковров, сильно стилизованных, видны изображения «тонкой талии», «коготков голубей», «семечек тыквы», «наковальни», «пасти льва», «гребня», «пахлавы» — ромбовидного печенья (Чурлу. 1996, с. 48). Отверстиями «Чильтер» — одни орнаменты отделены от других.

Обработка дерева

Цех токарей и сундучников в Бахчисарае назывался «бешикчи ве сандыкчи». Свои изделия они делали из дерева местных пород: ореха, бука, сосны, тополя. Дома, мечети в Крыму украшали красивые наборные потолки, резные колонны, порталы. Из дерева в мечетях были изготовлены кафедры для мулл, подставки для Корана, в жилых домах — внутренние шкафы, сундуки, столики, скамеечки, детские кроватки. В лавках токарей и сундучников можно было купить футляры для зеркал, шкатулки, деревянные туфли, прялки, качалки для теста, доски для резки хлеба. Эти изделия были хорошо отполированы, украшены резьбой, интарсией (другими породами деревьев), инкрустацией (костью, перламутром), плитками сухих красок зеленого, красного, черного цветов.

Медное ремесло

Лавку медника «бакъырджы» среди других лавок можно было определить по звуку от удара молотка о медь. В самой же мастерской можно было видеть, как медники «из больших листов меди выковывают на вертикально вбитых в землю металлических брусьях, оригинальной формы посуду: огромные тазы, кувшины и чашки, блюдца с крышкой» (Никольский. 1924, с. 22—23). Под действием чекана, молотка медь легко принимала нужную форму. Этот металл вытягивается, уплотняется, расплющивается, куется, имеет красивый красноватый цвет. Но медь окисляется, поэтому готовые изделия покрывались оловом. Много медной посуды в Крыму было в жилых домах, кофейнях, восточных банях. Изделия из металла были украшены чеканкой, гравировкой, насечкой, ажурной и зубчатой резьбой; геометрическими, растительными, цветочными орнаментами, каллиграфическими надписями.

Другие ремесла

Интересны также глиняные трубки «хейс» с длинными чубуками, выполненные крымскими ремесленниками. Женские трубки более нарядные, орнаментированные (Вдовиченко. 2002, с. 160). Чубуки к ним изготавливались из черешни, жасмина. Носили чубуки за поясом.

Крымские мастера делали и детские игрушки: войлочные и кожаные мячи, «маймул» (дзига), игрушки типа юлы из дерева, разукрашенные разноцветными красками, «къокъла» — куклы, одетые в мужскую и женскую традиционную одежду крымских татар.

Существование ремесел в Крыму после революции 1917 г. поддерживала работа Кустарно-промышленного техникума. Там учащиеся в течение пяти лет обучались в четырех учебных мастерских: коврово-ткацкой, вышивальной, химико-красильной и столярной. Но когда в 1896 г. Бахчисарайская дума приняла решение об открытии ремесленного училища, планировалось большее количество мастерских: кузнечная, шорная, по выделке сафьяна, скорняжнопортняжная, сапожная, столярно-токарная (Архив СМ АРК, ф. 64, оп. 1, ед. хр. 1798, с. 1). К тому же в 1904 г. в Бахчисарае была открыта татарская женская школа с преподаванием рукоделия.

Цеховое устройство

Ремесленники Крыма были объединены в цеха. «В состав цехов входили: мастера «уста», подмастерья «къалфа» и ученики мальчики «шегирт». Во главе цеха стояли главный мастер «уста-башы» (Никольский. 1924, с. 31), «йигит-башы» — его помощник, «чауш» — староста. Каждый цех имел своего «пирра» — покровителя, основателя их производства. «Все цехи объединялись в общий союз «эснаф», во главе с выборным главой «эснаф-башы» и религиозным протектором «накъибом» (Боданинский. 1930, с. 22). У «накъиба» хранилось цеховое знамя, история возникновения цеха, список его покровителей, религиозные песнопения (Самойлович. 2000, с. 75). Все цехи имели свои уставы «селефнаме» — правила предков. «В «селефнаме» есть указание на восьмичасовой рабочий день, все же следующие восемь часов надо употреблять на молитву, остальные восемь часов — на отдых» (Боданинский, 1928, с. 68).

Нравственные нормы, регламентирующие жизнь ремесленников, строились на основе шариата и проповедей суфиев, имевших большое влияние на ремесленников Крыма.

Считалось, что «если, кто подчиняется уставу и совершает пятикратную молитву, не лжет, ведет себя благопристойно, у того заработок будет приносить благополучие» (Боданинский, 1928, с. 68).

Нарушившие устав мастера могли быть оштрафованы, исключены из цеха, лишены права заниматься ремеслом (Архив СМ АРК, ф. 64, оп. 1, ед. хр. 688, л. 1) и даже высланы из города (Никольский. 1924, с. 33). За качеством изделий мастеров следили цеховые старшины.

Вновь прибывший в цех через три года переводился в ученики, а ко времени женитьбы, обычно, посвящался в мастера. Посвящение в мастера происходило во время праздника, посвященного «Пирру» — покровителю ремесла.

Кто не прошел «реван» — торжественный обряд посвящения в ремесленники, не имел права нанимать учеников, не мог, как другие продавать свои изделия, не мог находиться среди мастеров (Булатов. 1839, с. 140). На праздники посвящения в мастера в Бахчисарае, Карасубазаре, Евпатории собиралось по несколько тысяч человек. Сначала шло посвящение в «уста-башы» (начальника цеха), затем в мастера. Главой цеха становился тот человек, который больше других вносил денег на обустройство цеха и для целей взаимопомощи. Ремесленники давали клятву: «Сколько сил и возможностей есть поступать справедливо и беспристрастно, как во всех делах, так и в тщательном старании, благоуспешном состоянии ремесла и приращении искусства» (Архив СМ АРК, ф. 59, оп. 1, ед. хр. 163, с. 40). Последний раз такой праздник проходил в Крыму в 1914 г.

Торговля

Многие ремесленники не только изготавливали вещи, но и сами продавали их. В городах Крыма можно было купить: строительные материалы, войлоки, сукно, тулупы и полушубки, сафьяны, шапки, седла, сбрую, ножи, пояса, кружева, и др.

В лавках, где готовили продукты, печи и кухни выходили прямо на улицу. В продуктовых лавках продавались: мясо, мука, сыр, брынза, соленая рыба, буза, фрукты и др.

В Бахчисарае на «Туз-базаре» продавали соль, на «Согъан-базаре» — овощи, на «Ашлыкъ-базаре» — хлеб. В городе у скалы Топ-кая был также рынок, где продавали лошадей и других животных (Архив СМ АРК. ф. 64, оп. I, ед. хр. 573, л. 2). На базаре стояли мажары с угольями и дровами.

В городах Крыма существовала и разносная торговля. Торговцы, обвешанные ожерельями, цепочками, платьями, чубуками и другими предметами ходили по улицам города (Шишкина. 1848, с. 250).

В Крыму можно было купить и привозные товары: «французские, голландские, польские сукна красного, зеленого, голубого и коричневого цветов, шелковые ткани из Хиоса, парчу и атлас из Венеции, ярко-малиновые бархаты из Бруссы и Константинополя» (Никольский. 1924, с. 30), хлопчатобумажные ткани, а так же финики, корицу, гвоздику и др.

Крым вел оживленную торговлю с Турцией, Молдавией, Польшей, Россией. Украиной, народами Кавказа и др. Из Крыма вывозили «ячмень, просо, масло, мед, воск, шерсть, шкуры» (Тунманн. 1991, с. 48), а также лошадей, быков, верблюдов, соль, фрукты, ножи, обувь, одежду.

Одежда

Традиционная одежда является не только важным показателем развития ремесленного производства (ткачества, вышивки, вязания), но и культуры, традиций каждого народа.

Мужская одежда

Плечевой нательной одеждой крымскому татарину в XIX — начале XX в. служила туникообразная рубашка с прямым разрезом на груди и с широкими рукавами «кетен-кольмек». «Кетен» — в переводе с татарского — лен, рубашка шилась из домотканного льняного холста.

Верхней плечевой одеждой являлся жилет — «елек» из сукна, атласа, бархата или ткани в полоску. Жилет могли заменить куртка — «марка» с короткими рукавами и стоячим воротником или «камзол» — облегающая грудь куртка с длинными рукавами. Особенно популярны такие короткие суконные куртки были у южнобережных татар. Кроме того, верхней плечевой одеждой у крымских татар являлся «антер» или «къафтан» восточного типа. Зимней одеждой были «къыска-тон» — полушубки, «узун-тон» — тулупы.

Поясной одеждой крымскому татарину служили широкие шаровары — «дон», типичные для восточного костюма, а также входившие в костюм украинцев, уральских казаков. У древних народов такие шаровары известны у гуннов, части скифов. Они отличались от поясной одежды народов Восточной Европы, где носили узкие брюки, и Западной Европы, где долго ходили в брюках, плотно, как чулки, облегающих тело (Древняя одежда народов Восточной Европы, 1986).

Кроме шаровар «дон» крымские татары носили «сокъма-штан» — шаровары из домотканного сукна и «учкъурлы-штан» — шаровары из хлопчатобумажных тканей, подпоясываемые поясом «учкъуром». Цветовыми пятнами в мужском костюме являлись подвязки на носки «чорап-бав», кисеты «кисе», пояса «къушакъ» или «колан», футляры для часов, которые помещали в карман на груди.

У крымских татар в одежде проявлялись социальные, профессиональные, возрастные различия.

Деревенские жители надевали одежду попроще, чем городские. Так, если городские жители часто носили одежду из сукна, то сельские из льняных тканей, «эркек-зыбын» — зипуны из простой ткани, утепленные ватой.

Духовные лица (муфтии, имамы и др.) у крымских татар ходили в длинном халате, в круглой шапке и чалме. У судей этот халат был малиново-красного цвета, на плечах — красный шарф, на голове — чалма (Монастырлы. 1890, с. 72).

Ряд тюркских слов с названием одежды: кафтан, шуба, зипун, вошли в языки восточных славян.

Головными уборами у крымских татар были барашковые шапки, фески, чалмы, тюбетейки «тахие», у туркмен известные как «тахья» (Морозова. 1984, с. 70).

Рабочей обувью крымских татар являлись «чарыкъи», изготовлявшиеся из цельного куска кожи. Такая простейшая обувь известна многим народам, у славян называется «постолы», у осетин — «къогьодзи», у грузин — «каламани» (Студенецкая. 1989, с. 100).

Кроме «чарыкъов» крымские татары носили «къатыры» — кожанные ботинки на деревянной подошве, кожаные сапоги с загнутыми вверх носками, домашние туфли «терлики».

Женская одежда

Нательной плечевой одеждой крымской татарки являлась рубашка, называемая как у мужчин, «кетен-кольмек», термином, известным «многим тюркским народам Кавказа и Средней Азии» (Торчинская. 1984, с. 48). Эта рубашка была туникообразного покроя, без воротника и плечевого шва, с прямым разрезом на груди, с красиво вышитыми небольшими треугольными ластовицами. Рубашка шилась столь длинной, что ее края были видны из-под платья.

Верхней плечевой одеждой женщинам служило платье «антер» или «къафтан», распашное, на подкладке, отрезное по талии или цельнокройное, с длинными узкими рукавами, облегающее грудь и талию, и расширяющееся книзу от бедер. Шились платья из ярких, цветных тканей или тканей в полоску, которые особенно любили в степных районах.

Сверху на платье надевали: полукафтаны «зыбын», куртки формы «ильбаде» или «марка», с короткими рукавами, на тонкой подкладке, с вырезом на груди.

Нижней поясной одеждой крымской татарке служили широкие шаровары «дон» или «туман». Они были с широким шагом, доходили до ступни и внизу собирались на шнурок, завязываемый вокруг щиколотки. Шились шаровары из двух кусков ткани, верхняя часть шилась из такой же ткани, что и рубашка (лен, шелк), нижняя часть была более яркой, из полосатой, розовой, красной (ал-балакъ) ткани или «ал яхонт муз» — ало-красные от смущения (Рославцева. 2000, с. 28).

Поясницу женщины-татарки подвязывали шерстяным или вязаным платком коричневого или черного цветов, треугольной формы. Назывался такой платок «къыйыкъ».

Впереди женщины подвязывали передник «оглюк» или «пештимал», из домотканного холста, элемент в одежде, известный еще со времен древнего Египта.

Цветовыми пятнами в женском костюме были: нагрудник «кокюслик» или «герданлыкъ», закрывающий вырез платья на груди, манжеты на рукавах «капакъ», пояс «колан». Выполнялись эти детали одежды из тканей более яркого цвета, чем само платье.

Головным убором крымской татарки являлась плоскодонная шапочка — «фес». Сверху на «фес» женщины набрасывали «марама» — покрывало из домотканного холста, девушки и молодые женщины — «шербенти» — покрывало из кисеи.

Выходя на улицу женщины надевали на себя накидку — «фередже», которую в начале XIX в. заменила цветная шелковая или шерстяная длинная шаль.

Зимней женской одеждой у крымских татарок были «тончыкъ» — шубки, обшитые мехом белки и короткие теплые кофты «къыска-тон», напоминающие русские душегрейки XVII—XVIII вв. (Чепурина. 1938, с. 44).

На ноги женщины надевали вязаные носки и обувь в зависимости от сезона. Зимой дома женщины ходили в сафьяновых сапожках — «мест», летом надевали «папучи» — туфли без задников.

На улицу зимой выходили в «къатырах» — зимних башмаках на толстой подошве с железными подковами, защищавшими ноги от грязи и воды. Летом по улице ходили в «терликах» — сафьяновых туфлях разнообразных цветов.

Женщины надевали также деревянные туфли-ходули «налым» или «табал-дырыкъ» с двумя подставками под носком и пяткой, высотой от шести до двенадцати сантиметров, украшенные перламутром, серебряными пластинками или обтянутые бархатом.

Самая красивая одежда, обувь надевалась на свадьбу. Невеста выходила замуж в ее лучшем платье, обычно красного цвета. Платье красного цвета надевали в то время также невесты на Кавказе, Балканах, в России и в других странах.

Детская одежда

Детская одежда у крымских татар мало чем отличалась от взрослой. Мальчики носили кафтанчики «къафтан», девочки платья «антер». Маленьким детям, как мальчикам, так и девочкам надевали головной убор «назар-феси» — шапочку от сглаза, которая шилась из черной ткани на вате.

Рассматривая в целом костюм крымских татар, можно отметить, что многие его компоненты близки костюмам других тюркских народов в Крыму, также грекам «урумам» и «румеям», караимам, а также «южным славянам, албанцам» (Куфтин. 1992, с. 244). В значительной степени это объясняется влиянием Турции на завоеванные ею народы. Так, в XVIII в. обязательными в одежде молдавской знати были «женские шаровары, восточная обувь «мешт», шапочки «фесы», «кафтаны» (Зеленчук. 1986, с. 244).

Одежду «антерия», короткие куртки «салта-марка», фартуки из тканей, похожие на татарские «къыбрызы» носили в Болгарии. И если восточные армяне носили рубашку — «шапик», распашной «архалух», длинную «чуху» — тип черкески (Тер-Саркисянц. 1998, с. 101), то западные армяне, испытавшие влияние Турции носили вместо архалуха — «елек», женщины платья — «антари», «зпун», верхнюю одежду — «джуппа», «хрха» (Тер-Саркисянц. 1998, с. 101—103). В свою очередь в турецкий костюм вошло несколько элементов из одежды других народов. Так, из византийского костюма в турецкий вошли — втачной рукав, манжеты; из Персии — «чалма» (тюрбан).

Мода из Крыма распространялась также в другие регионы — на Северный Кавказ, в Молдавию. Так, на Кавказе популярны были: крымские бархатные шапочки «фесы», кожаные сапоги с загнутыми вверх носками, туфли — «налым».

В конце XIX — начале XX вв. традиционная одежда крымских татар стала заменяться европейской. Участники широкомасштабной этнографической экспедиции по Крыму в 1925 г. лишь в немногих глухих деревнях встречали людей, одетых в традиционную одежду.

Ткани и вышивки

Ткани

Одежда крымских татар шилась из местных и привозных тканей. «Тканье и шитье играли до последнего времени у татар огромную роль, как среди домашних занятий, так и в виде промыслов» (Чепурина. 1929, с. 72). Ткачеством и вышивкой занимались как женщины, так и мужчины. Мужчины-ремесленники (ткачи и вышивальщики) были объединены в цеха «безази» — ткачей и «казази» — вышивальщиков. С их работой тесно была связана работа цеха галунщиков и пуговичников, существовавшего в Бахчисарае до 1914 г. и изготавливавшего золоченую, пряденую, плющенную канитель разнообразных цветов, позументы, парчу, галуны, блестки, бить, шнурки, кружева, кисточки.

Для тканья брались нити: льняные, хлопчатобумажные, шерстяные, шелковые. Мужчины ткали плотные суконные ткани — «сокъма». Особенно мягкое сукно получалось из шерсти ягнят. Женщины ткали льняные ткани, которые были столь тонкими, что А.С. Пушкин в поэме «Бахчисарайский фонтан» назвал их «пеленой», а турецкий путешественник Э. Челеби о них писал: «Таких же полотен с белыми краями и вышитых рубашек, как саранские, не найдешь ни в одной другой стране» (1996, с. 119).

Крымские льняные ткани отличались не только тонкостью, но и мягкостью, прочностью. Это были однотонные ткани кремового и белого цветов, а также полосатые, узорные ткани, которые можно разделить на следующие типы: «атма-ал-баш» — ткань с толстыми цветными нитями, «атма-кереке-кенар» — ткань сплошь полосатая, «атма-асма-сантрач» — ткань в клетку» (Чепурина. 1929, с. 73).

Из тканей шились: одежда, простыни, чехлы на «миндеры», подушки, «къапама» — покрывала для постелей, «богъча» — платки, в которых переносили вещи, скатерти, разнообразные полотенца и др.

Вышивки

Многие виды одежды крымских татар, а так же предметы быта, сшитые из тканей, украшались нарядной вышивкой, в которой исследователи выделяют шесть основных и четыре дополнительных вида (Чепурина. 1938, с. 5).

Из них три типа вышивок: «татар-ишлеме», «эсаб-ишлеме», «телли» являются двухсторонним шитьем, выполненным столь искусно, что невозможно найти ни одного узелка и очень трудно отличить лицевую и изнаночную сторону, а также догадаться, как одна нить соединена с другой.

«Татар-ишлеме» — татарская гладь выполнялась шелковыми, хлопчатобумажными, а также золочеными и серебряными нитями на тонкую ткань без предварительного настила.

«Эсаб-ишлеме» или «османлы-ишлеме» — счетная или турецкая вышивка — широко была распространена среди вышивальщиц Южного берега Крыма и выполнялась на тонких льняных тканях.

Шитье «телли» — это шитье плоской, небольшого размера посеребренной пластинкой. Таким способом часто выполнялись геометрические орнаменты. Эти три типа вышивок использовались, чтобы вышить: «юзьбез» — полотенца, «Къуран-без» — покрывальца для Корана, женские головные уборы, «учкъур» — пояса и др.

Для шитья первых трех видов служили пяльцы «кергеф» — представляющие собой деревянную прямоугольную раму на ножках, выполненных из точеного дерева. Раму можно было наклонять по ходу выполнения вышивки.

Шитье «мыкълама» — это одностороняя вышивка золочеными и серебряными нитями по предварительному настилу, выполнявшаяся по плотным тканям — сукну, бархату, атласу или по коже. Такой вышивкой украшались вещи для торжественных случаев — праздничная одежда и головные уборы, свадебные кисеты для табака, футляры для Корана и др.

По тем же тканям, что и «мыкълама» выполнялось шитье «букме». «Букме» — это шитье посеребренными или позолоченными шнурками. Их накладывали на подготовленный рисунок и крепили рабочей нитью снизу. Таким образом украшались женские и мужские куртки, подвязки для носков, футляры для часов, воротники, манжеты, амулеты. Такой тип шитья был знаком многим народам, жившим в Османской империи.

Вышивки «мыкълама» и «букме» выполнялись на станке «джильде», фески — на станке «кыргьач», на пяльцах круглой формы — «къаснакъ» — выполнялось шитье иглой или крючком в петлю. Шитье «къаснакъ», как «мыкълама» и «букме» было односторонним.

Кроме того, для изготовления ковров, попон, накидок для подушек использовалось аппликационное шитье. Этот тип шитья — «мыкълама» и «букме» — дополнялись вспомогательным видом шитья «пул» — шитьем блестками. С блестками «пул» вещь была более нарядной и эффектной. «Пул» пришивали также и на головные уборы, такие как «пуллы-бурум-чыкъ» — газовое покрывало для невесты.

В дорогих вышивках крымские татары использовали жемчуг, драгоценные камни.

Основным орнаментом вышивок был растительный мотив, часто превращавшийся в цветочный ковер. В вышивках можно видеть: цветущие кусты, деревья, гирлянды, «эгри-дал» — гнутую веточку, «гуль-гъондже» — бутон роз, «топ мелевше» — букет фиалок, «ляле» — тюльпан, «пападие» — ромашку, «къаранфиль» — гвоздику, «замбакъ» — лилию, «тепси-чечек» — цветы на блюдце, «череп-чечек» — вазу с цветами.

Мир цветов дополнялся изображением плодов: «юзюмли череп чечек» — цветы в вазе с виноградом, «нар чечеги» — цветы с гранатом в вазе, «сельби череп чечек» — тополь с цветами в горшке. Кроме того, вышивались такие мотивы, как «джилек» — клубника, «къарпыз» — арбуз, «бакъла» — фасоль, «фындыкъ» — орех. Часто растительный орнамент встречался с вышитыми архитектурными сооружениями.

Образность в вышивках у крымских татар свойственна не только для орнаментов, но и для швов, которыми пользовались мастерицы. Они назывались: «сычан сокъагы» — мышиная дорожка, «шекер-паре» — сахарный узор, «туз-сыра» — крупинки соли, «гогерджин-тобугъы» — голубиные лапки.

Вышивки крымских татар отличались по регионам. Это проявилось не только в преобладании в том или ином регионе Крыма определенного вида шитья, но и в орнаментах. Так, в вышивках Восточного Крыма мы видим вышитых рыб и лодку, в вышивках Южного берега — водоросли. При этом рисунок вышивок не повторяется. Среди всех вышивок крымских мастериц нет двух вышивок с абсолютно одинаковыми орнаментами.

В композиционном построении вышивки крымских татар часто можно выделить основную линию «сюлюк» — пиявку. Вокруг этой основной изогнутой линии размещаются другие дополняющие ее элементы. И если основной мотив орнамента повторяется несколько раз, то меняется его цвет, что помогает избежать монотонности в восприятии. Низ вышивки украшался полоской «сув», кистями, помпонами, кружевами, бахромой.

Особенно нарядные вышивки готовились к свадьбе. Вышивалась одежда жениха и невесты, полотенца для украшения комнаты, «дивар-зар» — занавесь для комнаты невесты, подарки родственникам и участвующим в обрядах.

На свадебных вышивках много цветов, полумесяцы, солнце, которое напоминает цветок с изогнутыми лепестками.

На вышивках, связанных с религиозными обрядами, вышивали мечети, минареты, подсвечники, цитаты из Корана.

Орнаменты вышивок, их символическое значение были понятны мастерицам и легко ими прочитывались. Многочисленные плоды рассматривались как пожелания изобилия, плодородия, успеха, в духовном плане — мудрости. Рай изображался как дерево счастья, простиравшее ветви с нагроможденными на них плодами и птицами над жилищем праведников.

В вышивках начала XX в. заметен упадок. Тонкие ткани ручной работы стали заменяться более грубыми машинными тканями, вышивки потеряли свою первоначальную прелесть, к тому же изменение структуры тканей сделало невозможным выполнение отдельных швов и типов шитья.

Ювелирные украшения

В традиционный костюм крымских татар всегда входили ювелирные украшения. Все ювелирные украшения крымских татар можно разделить на следующие группы: украшения для головы, шейные украшения, украшения для пояса, для рук, красиво оформленные амулеты.

Украшения для головы были как пришивные, так и съемные. Из пришивных украшений для головы наиболее популярным был «топелик». пришиваемый на верх женского головного убора «феса». По размеру «топелик» совпадал с донышком шапочки и представлял собой композицию из цветов с камнем в центре или выполнялся в виде шестиконечной звезды, солнца, окруженного полумесяцами.

Другое украшение для головы «алтын-сургюч» — брошка. Центр этого украшения напоминал собой розетку, бутон или выполнялся в виде павлина «алтын-хораз», в стороны от которого расходились цепочки с плоскими подвесками.

Налобное украшение у крымских татар называлось «баш-алтын». Оно представляло собой тонкую металлическую ленту, но вряд ли служило своему первоначальному назначению — поддерживать волосы во время танца. «Баш-алтын» в первую очередь подчеркивало достоинство его обладательницы. Крепилось это украшение ниже шапочки — феса. В центре его часто была изображена шестиконечная звезда, к низу «баш-алтын» крепились многочисленные круглые подвески.

Ниже «баш-алтын», на виски замужние крымские татарки подвешивали «зильф-аскъы», которыми украшали локоны и носили их до 40 лет.

Головной убор крымской татарки не закрывал уши. Уши украшали серьги и подвески разных форм: в виде полумесяца, круга «чарх», соединенных трех или пяти колец. Они были также конусообразными, квадратными, в виде скрученного каната, ажурными «купе-фенер», напоминали по форме миндаль, желудь, виноградные листья, корзину или сосуд «гулом».

Шейным украшением крымской татарки были или «боюнджакъ» — бусы, бисер в несколько рядов, или украшение «инджили-алтын», состоящее из нескольких филигранных кружков, соединенных между собой.

Рядом с шейным украшением на платье женщины крепился нагрудник «гер-данлыкъ». Он закрывал вырез на груди платья и украшал грудь. «Герданлыкъ» мог состоять из колец, розеток и подвесок, соединенных между собой или жемчужной решетки «къафес», а так же «керги» — украшения из большого количества монет, пришитых к нагруднику.

Платье у крымских татарок часто шилось распашным и потому стягивалось поясом с пряжкой. Пояс был или полностью металлическим, или кожаным, бархатным с металлическими пряжками — «къушакъ-баш». Эти пряжки имели форму кругов, миндаля, корзин с цветами или бабочек.

Руки женщины украшали браслеты — «билезлик» и кольца — «юзюк». Кольца и пояса у крымских татар носили и мужчины.

Кроме металлических браслетов у крымских татар были браслеты «боюнджакъ-билезлик» — браслеты из бус красного, голубого или черного цветов.

Украшением костюма крымских татар служили и красиво оформленные амулеты — работы местных мастеров и привозные из Мекки и Турции. На шею женщины надевали амулет «боюн-къасиде» с цепочками «диль-дан» («диль» — сердце, душа), на волосы подвешивали «сач-къасиде» — футляр с молитвой. Популярны были амулеты треугольной формы «амайыл», с пришитой к ним голубой бусинкой от сглаза «назар-боюнджакъ».

Ювелирные украшения изготавливались из серебра, серебра с позолотой, золота, меди, железа. Золото — самый ковкий из всех металлов, потому из него выполнялись наиболее изящные вещи. Серебро, после золота самый ковкий металл, оно тверже золота и потому в ювелирном производстве играло так же значительную роль.

Из камней крымские ювелиры любили сердолик «акик», перламутр, бирюзу, яшму, алмазы, янтарь, кораллы, жемчуг.

Наиболее распространенной техникой, в которой работали крымские ювелиры, была техника филиграни. Filum (лат.) — проволока. Филигранные изделия — это искусные изделия из тонкой проволоки. Использовалась также крымскими мастерами техника литья, при украшении изделий — чеканка, гравировка, резьба, украшение эмалью.

В ювелирных украшениях крымских мастеров привлекают их форма, разнообразие, орнаменты. Геометрические орнаменты (изображение круга, ромба, шести- и восьмиконечных звезд) выражали космогонические представления крымских татар. Растительные и цветочные орнаменты составляли пышные декорации, опоэтизированную окружающую природу. Эпиграфические орнаменты, встречающиеся на всех видах ювелирных украшений — «топеликах» — шейных украшениях, кольцах, амулетах — выполненные на камне и на металле, представляют собой захватывающую картину восточной каллиграфии.

Большая часть украшений у крымских татар была многофункциональной. Украшения выполняли инвестиционную, эстетическую, апотропейную, продуцирующую и знаковую функции. По количеству и качеству украшений можно было определить принадлежность той или иной женщины к определенным слоям общества. Украшения «зильф-аскы» говорили о том, что женщина замужем.

Апоторопейную функцию выполняли амулеты, написанные на украшениях цитаты из Корана, цвета украшений (красный, черный, голубой), их треугольная форма. Защитную функцию выполняли и орнаменты в виде полумесяца, солнца, звезд. Кроме того, охраняющие функции приписывались также «чесноку, окуриванию травами, кабаньим клыкам, заячьим головам, рубинам, голубому стеклу, сердолику, страусовым яйцам» (Шевелев. 1904, с. 18).

От сглаза особенно берегли молодых красивых женщин, маленьких детей, сильных здоровых мужчин.

Продуцирующая функция приписывалась кораллам — «мерджан-герданлыкъ», перламутру, соединению в украшениях трубчатой и треугольной форм (Тахтабаева. 1991, с. 99), изображению миндаля, ромбов.

Духовная культура

Религия

Крымские татары-мусульмане — сунниты. Главой мусульманского духовного правления является муфтий, который ранее «избирался из четырех известных в Крыму духовных фамилий» (Монастырлы. 1890, с. 71). В Джума-Джами (пятничных мечетях) служили хатибы. В обычных мечетях службу вели имамы.

В Бахчисарае было 32 мечети (Крым. Путеводитель, 1914, с. 383), в Симферополе — 11 (Монастырлы. 1890, с. 70), Карасубазаре — 23 (Паллас. 1883, с. 38), Феодосии (Кефе) — 56 (Сумароков. 1800, с. 57). Молитва в мечети совершалась пять раз в день, иногда во время молитвы на втором этаже присутствовали женщины (Монастырлы. 1890, с. 69).

Каждый мусульманин стремился иметь дома Коран, который висел в сумочке недалеко от постели и служил оберегом.

Все важные события в жизни мусульман освещались молитвой.

Новорожденному на третий день «в ушко произносили имя, которое выбиралось из Корана, и читали соответствующую суру из Корана. Это были эпитеты Бога (Алла) и пророков, также их сподвижников. На лобик ребенка наносилось пятно из сажи. На ручки навешивали амулеты голубого цвета от «сглаза» (Куртиев. 1998. с. 12—13).

Мулла благословлял брак, читал молитвы над больными. Имамы, хаджи, совершившие путешествие на родину Мухаммеда, входили в руководство сельскохозяйственной общины. Они призывали мусульман поддерживать друг друга, помогать бедным и сиротам.

Немалое значение религия имела в жизни цехов ремесленников, где «накъиб» — религиозный протектор — избирался из «сеидов» — потомков Мухаммеда. За соблюдением свода мусульманских законов следили судьи — «къа-ды». «Къады-аскер» являлся высшим военным и гражданским судьей.

Священнослужители пользовались доходами «за исполнение религиозных обрядов и, кроме того, доходами и процентами с вакуфов или земель и денег, завешенных в пользу мечетей» (Монастырлы. 1890, с. 71). «Вакъуф» — пожертвование состоятельных людей, мог состоять, не только из пахотных земель, садов, но из торговых лавок, постоялых дворов и др. Он не мог быть продан, а доходы с него должны были поступать на поддержание соответствующих религиозных учреждений.

Для мусульман Крыма характерно было то, что они почитали внуков Мухаммеда Хасана и Хусейна, в чем просматривалось влияние на Крым народов Закавказья и Ирана (Куфтин. 1992, с. 249). Кроме того, как и другие тюркские народы, они называли бога не только Аллах, но и Тенгри (Сеферов. 1995, с. 40).

Кроме общемусульманских святых, у крымских татар были свои святые и святые места — «азизы». В Бахчисарае и Зуе «Къыркъ азизлер» — 40 святых, в Бахчисарае, кроме того — «Гъазы Мансур», в Симферополе — «Салгъыр-Баба», на Южном берегу — «Чобан-Азиз», помогающий охранять стада и др. Мусульмане Крыма, следуя доисламским представлениям своих предков, считали «мезарами» — святыми местами — источники воды, кладбища, отдельные деревья, древние сооружения. К ним они приходили с молитвами, просили излечения от болезней, здесь они оставляли «лоскутки от своих одежд, преимуществено зеленого и красного цветов, как бы оставляя здесь вместе с ними свои болезни» (Монастырлы. 1890, с. 66).

Все мусульмане Крыма отмечали главные мусульманские праздники: «Къурбан-байрам» и «Ораза-байрам». Праздник «Ораза-байрам» отмечался после окончания 30-дневного поста в священный месяц рамазан. В этот праздник крымские татары поздравляли друг друга, раздавали подаяния бедным. В праздничные дни устраивали состязания в борьбе, джигитовки, а также танцы молодежи.

Праздник жертвоприношений — «Къурбан-байрам» праздновался четыре дня. В этот праздник «имамы, посещая после утренней молитвы своих прихожан, закалывают при чтении из Аль-Корана определенные по возможности каждого в жертву животных и, оставляя кожи с них себе, мясо отдают в раздел бедным» (Сумароков. 1803, с. 235).

В «Къурбан-байрам» мусульмане Крыма, так же, как и сейчас, навещали своих родных, знакомых, несли им угощения.

В период Крымского ханства, ханы в этот праздник часто ездили в Старый Крым, к могиле татарина, считающегося святым. Здесь приносилась жертва — «къурбан»: «великое множество овец и быков, обменивались подарками, хану и его приближенным дарили коня или драгоценный сосуд, он отвечал … тем же» (Дортелли д’Асколи 1902, с. 106).

Среди мусульман Крыма сильно было влияние суфизма. Дервиши-суфии «молчальники», «нахшибенди», «мушледи» и др., «собирались в своих текие, которых только в Бахчисарае было семь» (Монастырлы. 1890, с. 70). Во главе текие стоял шейх. Вечером, часов в девять, дервиши собирались в текие и несколько часов подряд молились. В зависимости от принадлежности к тому или иному ордену, они носили одежду различного цвета и покроя и различной формы тюрбаны» (Безчинский. 1905, с. 97). Большое количество дервишей собиралось в Бахчисарае в Азизе. «Доступ в «тэкэ» всегда всем свободен. Всех дервишей насчитывают до 200: делятся они на четыре ордена; «вертящихся» всего человек 40 (Москвич. 1912, с. 139).

Часто дервиши занимались лечением больных. Путешественники еще в начале XX в. могли наблюдать, «как татары приводят своих больных, которых дервиши укладывают на пол, покрывая халатами, и становятся вокруг на них. Молитва муллы сопровождается сильными криками всех остальных» (Москвич. 1912, с. 139).

Традиционное образование

Мусульманскому духовному правлению подчинялись «мектебы» — начальные мусульманские школы и «медресе» — средние и высшие мусульманские школы. По шариату «обучение в мусульманском мектебе обязательно» (Андреевский. 1908, с. 12) и потому начальные школы — мектебы были в каждой деревне. В больших селах, городах были и медресе. Мектебы размещались при мечетях, в домах мулл и учителей, в частных домах. Для медресе строились специальные здания, или они располагались при мечетях. Одно из первых «медресе» в Крыму было построено в г. Солхате в 1332—1333 г. Его строительство связывают с именем жены правителя города Инджи (Ильчи) Бек Хатун. Наиболее известным в Крыму медресе было Зынджырлы-медресе в г. Бахчисарае. В строительстве фундамента медресе принял участие второй крымский хан Менгли-Герай. Он же установил «вакъуф» на содержание медресе. Построено медресе было раньше ханского дворца (Ганкевич. 2001, с. 18).

В мектебах за небольшую плату, которую они отдавали учителю, обучались мальчики и девочки, начиная с пяти-семилетнего возраста. Обучение в мектебе, в зависимости от желания учащегося, его способностей, имущественного состояния его родителей продолжалось пять-двенадцать лет (Андреевский. 1908, с. 19). Занятия продолжались шесть-восемь часов в день. Учеников учили арабскому языку, чтению Корана, основам исламского вероучения, мусульманским обрядам.

Успешно окончившие мектеб могли продолжить обучение в медресе. Обучение в медресе было бесплатным, но учащиеся сами должны были себя содержать, если не хватало средств, поступающих от «вакъуфа». Учащихся медресе называли «сохтами» — «сожженными» любовью к науке. Преподавал в медресе «мудеррис» — профессор. Возраст учащихся в медресе был от 12 до 30—40 лет, срок обучения составлял 12—20 лет (Свищев. 1907, с. 70).

В медресе во второй половине XIX в. изучались: «тефсир» — детальный разбор Корана, хадисы, этимология и синтаксис арабского языка, правоведение и философия, арифметика, логика, риторика, астрономия (Попов. 1888, с. 62). Оценок в медресе было три: «хорошо знает», «знает», «не знает». При получении двух первых отметок сохта переводился на следующий курс обучения. Получавший «не знает» в течение трех лет отчислялся из медресе (Ганкевич. 2001, с. 43).

Окончившие медресе затем становились «оджа» — учителями, «къады» — судьями, муллами, муэдзинами, настоятелями текие — шейхами, надзирателями «вакъуфов» и др. (Попов. 1888, с. 63—64).

С 1845 г. в Крыму стали создаваться русско-татарские школы. В 1913 г. их было 60, в них обучалось 2583 человека, в то же время в 32 медресе обучалось 1440 сохт, а в 500 мектебах — 16—17 тысяч учащихся (Крым. Путеводитель, 1914, с. 295—297).

Большой вклад в реформирование традиционного образования у крымских татар внес Исмаил Гаспринский. Он приблизил программу обучения в мусульманской школе к европейской. Для обучения учащихся И. Гаспринский применил разработанный Д. Ушинским «звуковой метод», благодаря чему материал, который осваивался в мусульманских школах за три-четыре года, можно было освоить за полгода. Этот метод обучения И. Гаспринский изложил в учебнике «Ховадже-и Субьян». Опыт И. Гаспринского был распространен в тысячах мусульманских школ по всей России, был известен в Турции, Персии, Индии, Египте и других странах.

Большое значение для просвещения мусульман России имела и издаваемая И. Гаспринским одна из первых тюркоязычных газет России «Терджиман» («Переводчик»), главным редактором которой он был 31 год.

Фольклор

Фольклорные произведения крымских татар отличаются многообразием. Это: эпические произведения, «чины», песни, легенды, рассказы о джинах, духах-гигантах, «пери» — прекрасных женщинах, сказки, загадки, пословицы, поговорки, скороговорки и др.

Наиболее известные эпические сказания крымских татар — «Эдиге» и «Чора-Батыр». В «Эдиге» отражены реальные исторические события, происходившие в Крыму в XIV—XV в., борьба хана Тохтамыша с полководцем Эдигеем, который мстил хану за смерть своего отца, выходца из ногайских татар. В эпосе «Чора-Батыр» герой защищает свою семью от бея-обидчика. Эти эпические произведения наиболее популярны были среди степных татар.

На Южном берегу крымские татары знали многочисленные легенды. В этих легендах южнобережные татары объясняли «происхождение поражающих их суеверное воображение геологических явлений. Крымская яйла — это татарский Олимп, населенный всевозможными духами, представителями двух начал — доброго и злого, ведущих между собой бесконечную войну» (Россия. 1910, с. 222). Легенды складывались о горах, скалах, холмах, деревьях, исторических деятелях: ханах, султанах, о простых людях, разбойнике Алиме (Алим Азамат огълу), который грабил только богатых, никого не убивал, отличался необыкновенной отвагой и убежал даже тогда, когда его окружили 800 солдат.

Так же, как и Алим, любимым фольклорным героем у крымских татар был Ахмет-Ахай, персонаж, близкий Ходже Насреддину. Ахмет-ахая называли «бывшим начальником озенбашских татар». В Бахчисарае нередко говорили о глупости Ахмет-ахая, но чем ближе села были к Озен-башу, тем больше говорили о мудрости Ахмет-ахая» (Гордлевский. 1992, с. 12). Только чтобы насмешить людей, этот народный мудрец давал абсурдные советы. Среди рассказов об Ахмет-ахае есть цикл — «Ахмет-ахай и Косебай» (жидкобородый). В этих рассказах батрак, долго унижаемый, все-таки торжествует над жадным беем. Известны рассказы об Ахмет-Аахае, как о богатыре, который побеждает девять злых великанов и освобождает пленных.

Разнообразны сюжеты сказок крымских татар. Наиболее популярны сказки: «Алтын башнен, хыяр баш» (Золотая голова, огуречная голова), «Асан огьлу Усеин», «Золотое яблоко», «Сказка о лисе и Беш-салкъым бее», «Парень с медвежьми ушами» и др. Ярок и красочен язык их изложения, интересны заставки к ним: «Давным-давно, так что нельзя сказать, было ли то в самом деле или не было, жил в некотором государстве один человек…», или: «Вот, что передали нам наши деды, а им их деды и прадеды». В сказках встречаются малые формы фольклора: пословицы, поговорки, поверья. Действие в сказках происходит на фоне богатой южной природы.

Б.А. Куфтин заметил, что большинство песен у крымских татар «имеет чисто турецкий характер (1992, с. 250). Песни крымских татар — это лирические песни, в которых возлюбленный передает свою тоску по любимой; песни, сопровождающие отдельные элементы свадебного обряда, «долу» — застольные песни, бытовые, песни кузнецов, дровосеков, проводников, песни переселенцев из Крыма.

Кроме того, на свадьбах, праздниках, во время «толок», особенно часто у степных татар исполнялись «чины» — песни и стихи импровизационного характера. Соревнования в произношении «чинов» проходили несколько часов. Обмен «чинами» между юношей и девушкой мог закончиться свадьбой:
Я перед тобой, как обрушившаяся скала,
Как согнутый лук.
Будем рядом ай, как месяц и звезда.
Ах, ах!
У южнобережных татар были распространены стихотворные сочинения — «мане».

Исполнялись песни часто в сопровождении музыкальных инструментов. Музыка могла исполняться как на отдельных музыкальных инструментах, так и оркестром, состоящим из барабана — «давула», зурны, скрипки, «даре» — бубна. Популярны были у крымских татар такие инструменты, как «къавал» — свирель, «тулуп-зурна» — волынка, «саз», «сантыр».

Инструментальная музыка крымских татар имеет два вида. Первый вид — варианты вокальных произведений, предназначенные для исполнения на том или ином инструменте, второй вид — чисто инструментальный (Шерфединов. 1979). Большой интерес к музыке крымских татар проявляли М.И. Глинка, Н.А. Римский-Корсаков, А.А. Спендиаров и другие известные композиторы.

На «къавалах», «тулуп-зурне» часто играли пастухи. Да и изготавливалась «тулуп-зурна» из шкуры барашка, длиной 60 см. Шейные отверстия и отверстия отрезанных ног служили путями притока и выхода воздуха. В шейное отверстие, к тому же, вставлялась свирель — «къавал», состоявшая из тонкой деревянной трубочки с шестью-десятью дырочками для пальцев. Когда играют на «тулуп-зурне», «дудки поют как свирель, только полнее и резче, а меха гудят и ревут» (Марков. 1995, с. 243).

«Саз» — музыкальный инструмент, широко распространенный среди тюркских народов. Это инструмент с длинным грифом, который в Крыму изготавливался из орехового или тутового дерева, к нему крепились две металлические струны. Часто на «сазе» играли поэты и напевали свои стихи, среди них наиболее известным был Ашыкъ Умер (1621—1707 гг.).

«Сантыр» — цимбалы — делали из сосны, ореха. Такой инструмент XIX в. работы мастера Абдулла-Уста можно видеть в экспозиции Бахчисарайского музея.

«Даре» — бубен часто украшали костью, перламутром, к нему крепили небольшие медные колокольчики и кольца.

Из танцев у крымских татар наиболее популярны: «Къайтарма», «Танец пастуха», «Агъыр ава», «Танец с платком», «Хоран», исполнением которого завершали народные праздники. В этом танце участники образуют круг и часто исполняют его при зажженных свечах. Он имеет несколько вариантов. Есть «Хораны», которые исполняют только женщины, а есть «Хораны», которые исполняют только мужчины (Шерфединов. 1979). В основе танца «Къайтарма» лежит древний обрядовый танец, связанный с коллективными танцами в знак благодарности милостям Всемогущего, о чем говорит и само название «къайтарма» — возвращение, возврат чего-либо за что-то (Изидинова. 1995, с. 28).

В «Танце пастуха» танцор сначала выражает грусть о пропавшем сыне, а затем радость по поводу того, что он нашелся.

«Танец с платком» поставлен по легенде с таким же названием. В легенде волшебница находит девушке-сироте жениха-пастуха. Девушка бросает ему платок. Но платок делает невидимым злая волшебница. Пастух ищет платок, и, найдя его, в восторге хватает. Эти танцы популярны у крымских татар и в настоящее время.

В XIX — начале XX вв. крымские татары сохраняли еще ряд традиций в материальной и духовной культуре. Это проявлялось в строительстве и убранстве жилища, в ведении сельского хозяйства, в следовании предписаниям ислама.

В это же время в жизни крымских татар появляются новые черты, обусловленные проникновением в Крым европейских и российских норм жизни: изменение одежды, программы обучения в медресе и др.

В настоящее время интересен опыт крымских татар в пользовании водой, в выращивании традиционных для Крыма сельскохозяйственных культур, в возрождении ремесел и др.

Литература

Айбабин А.И. Могильники VIII — началах вв. в Крыму. // МАИЭТ. — Симферополь, 1993. — Вып. 3.

Айбабин А.И. Погребение кочевнической знати в Крыму конца IV—VI вв. // МАИЭТ. — Симферополь, 1993. — Вып. 3.

Айбабин А.И., Герцен А.Г., Храпунов И.И. Основные проблемы этнической истории Крыма. // МАИЭТ. — Симферополь. 1993. — Вып. 3.

Айбабин А.И. Проблемы этнической истории средневекового Крыма. // Исторический опыт межнационального и межконфессионального согласия в Крыму. — Симферополь, 1999.

Акчокраклы О. Татарские тамги в Крыму. — Симферополь, 1927.

Акчокраклы О. Новое из истории Чуфут-Кале. // ИТОИАЭ. — 1928. — Вып. 2 (59).

Андреевский Ф.Н. Мусульманский мектеб и его роль среди татарского народа на Крымском полуострове. — Симферополь, 1908.

Андриевский А. Крым и крымские татары. — Киев, 1892.

Анекдоты об Ахмет-Ахае. // Ватан. — 1991. — № 11—12.

Араджиони М.А. К вопросу об этнокультурных особенностях позднесредневекового христианского населения горного Крыма. // МАИЭТ. — Симферополь, 1993. — Вып. 3.

Араджиони М.А. Греки Крыма и Приазовья: история изучения и историография этнической истории и культуры. (80-е гг. XVIII в. — 90-е гг. XX в.). — Симферополь, 1999.

Башкиров А.С., Боданинский У. Памятники крымскотатарской старины. Эски-Юрт. // Новый Восток. — М., 1925. — Кн. 8—9.

Башкиров А.С. Сельджукизм в древнем татарском искусстве. // Крым — М., 1926. — № 2.

Башкиров А.С. Художественные памятники Солхата. // Крым. — М., 1927. — № 1 (3).

Безчинский А. Путеводитель по Крыму. — М., 1905.

Бененсон М.Е. Экономические очерки Крыма. — Симферополь, 1919.

Боданинский А.А., Мартино Э.Л., Мурасов О. Пословицы, поговорки и приметы крымских татар. // ИТУАК. — 1915. — № 52.

Боданинский У.А. Бахчисарайские памятники. — Симферополь, 1916.

Боданинский У.А. Татарские мавзолеи «дюрбе» в Крыму. // ИТОИАЭ. — 1927. — Вып. 1 (58).

Боданинский У.А. Производства из шерсти у крымских татар. // Крым. — М.—Л., — 1928. — № 1 (6).

Боданинский У.А., Засынкин Б.П., Акчокраклы О. Чуфут-Кале. // ИТОИАЭ. — 1929. — Вып. 3 (60).

Боданинский У.А. Археологическое и этнографическое изучение татар в Крыму. — Симферополь, 1930.

Бонч-Осмоловский Г.А. Брачные обряды татар горного Крыма. // Известия государственного Русского географического общества. — М.—Л., 1926. — Т. LVIII.

Бороздин И. II. Солхат. // Новый Восток. — М., 1926. — № 13—14.

Бороздин И.Н. Археологические памятники юга СССР и Керченская археологическая конференция. // Новый Восток. — М., 1926. — № 15.

Бороздин И.Н. Новые данные по Золотоордынской культуре в Крыму. // Новый Восток. — М. 1927. — № 16—17.

Булатов В. Реван или торжественный обряд татарских ремесленников в Крыму (1827). // Очерки России. — Изд. В. Пассека. — М., 1840. — кн. 3.

Валидов Д. Очерк истории, образованности и литературы татар. — М.—Петроград, 1923.

Васюков С.И. Крым и горные татары. — СПб, 1904.

Вдовиченко И.И. Керамика в материальной культуре крымских татар. // Этнография Крыма XII—XX вв. и современные этнокультурные процессы. — Симферополь, 2002.

Веймарн Б.В. Искусство Ближнего и Среднего Востока. — М., 1968.

Волошин М. Культура, искусство, памятники Крыма. // Коктебельские берега. — Симферополь, 1990.

Воропонов О. Среди крымских татар. // Забвению не подлежит. — Казань, 1992.

Ганкевич В.Ю. Великий крымскотатарский просветитель. // Брега Тавриды. — 1995. — № 1.

Ганкевич В.Ю. Крымскотатарские медресе. — Симферополь. 2001.

Герцен А.Г., Могарычев Ю.М. Крепость драгоценностей. Кырк-Ор. Чуфут-Кале. — Симферополь, 1993.

Гинзбург М. Декоративное творчество. // Забвению не подлежит. — Казань, 1992.

Гинзбург М. Татарское искусство в Крыму. // Забвению не подлежит. — Казань, 1992.

Головкинский Н. Путеводитель по Крыму. — Симферополь, 1894.

Гордлевский В. Ахмет-Ахай. // Ватан. — 1992. — № 2.

Горчакова Е. Воспоминания о Крыме. Сакские грязи. — М., 1881.

Григорянц В.Е. К вопросу об этноконфессиональных аспектах процесса интеграции крымскотатарских репатриантов в украинский социум. // Этнография Крыма XII—XX вв. и современные этнокультурные процессы. — Симферополь, 2002.

Эмиддио Дортелли д’Асколи. Описание Черного моря и Татарии (1634). // ЗООИД. — Одесса, 1902. — Т. 24.

Древняя одежда народов Восточной Европы. — М., 1986.

Джемилов А. Танцы ансамбля «Хайтарма». — Ташкент, 1984.

Домбровский Ф.М. Заметка о крымскотатарском способе уборки сена. // Записки ИОСХЮР. — 1848. — № 12.

Домбровский Ф.М. О крымскотатарском способе уборки хлеба. // Записки ИОСХЮР. — 1854.

Домбровский Ф.М., Сидоренко В.А. Солхат и Субр-Хач. — Симферополь, 1978.

Дубровский М. Жилища крымских горных татар. // По Крыму. — Симферополь, 1914. — № 1.

Ефимов А.В. Опыт реконструкции погребального обряда крымских татар (по материалам полевых этнографических исследований). // МАИЭТ. — Симферополь, 1993. — Вып. 3.

Желтухина О.А. Амальгама природы. // Qasevet. — 1998. — № 1 (26).

Желтухина О.А. Этнографические мотивы в произведениях А.С. Пушкина о Крыме. // Третьи Дмитриевские чтения. — Ялта, 1999.

Желтухина О.А. Исчезающее искусство филиграни. // Qasevet. — 2000. — № 1 (27).

Желтухина О.А. Сельское хозяйство у крымских татар в XIX — начале XX вв. // Шестые Дмитриевские чтения. — Ялта, 2002.

Желтухина О.А. Ремесла в Бахчисарае в XIX — начале XX вв. // Этнография Крыма XII—XX вв. и современные этнокультурные процессы. — Симферополь, 2002.

Жуков Н. Заметки в пути на южный берег Крыма. // Брега Тавриды. —Симферополь, 1995. — № 1.

Засыпкин Б.Н. Памятники архитектуры крымских татар. // Крым. — М.—Л., 1927. — № 2 (4).

Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. — М., 1991.

Зеленчук В.С. Одежда населения Молдавии XV—XIX вв. // Древняя одежда народов Восточной Европы. — М., 1986.

Иванов А.А. Надписи из Эски-Юрта. // Северное Причерноморье и Поволжье во взаимоотношениях Востока и Запада в XII—XVI веках. — Ростов-на-Дону, 1989.

Иванова Ю.В. Выставка «Албанские коллекции Санкт-Петербурга» в Российском этнографическом музее. // Э. О. — 1999. — № 3.

Изидинова С.Р. О национальной музыке крымских татар. — Севастополь, 1995.

Калашникова Н.М. Одежда украинцев XVII—XVIII вв. // Древняя одежда народов Восточной Европы. — М., 1986.

Каралезли Х. Старинный обычай татарского заручения и свадьбы в деревнях: Дерекой, Ай-Василь и Аутка Ялтинского района. // Забвению не подлежит. — Казань, 1992.

Календарные обычаи и обряды народов Передней Азии. — М., 1998.

Клячин А.И. Динамика этнических систем расселения в Крыму. // Э. О. — 1992. — № 2.

Кондараки В.Х. Универсальное описание Крыма. — СПб., 1875. — Ч. 1—17, Т. 1—4.

Кондараки В.Х. В память столетия Крыма. — М., 1883.

Крым. Путеводитель. — Симферополь, 1914.

Крым. Путеводитель. — Симферополь, 1932.

Крым С. Крымские легенды. — Париж, 1925.

Кунижева Л.В. Обработка шерсти у абазин. // Всесоюзная научная сессия, посвященная итогам полевых археологических и этнографических исследований. 1970. — Тбилиси, 1971.

Кулаковский Ю. Прошлое Тавриды. — Киев, 1914.

Куртиев Р.И. Календарные обряды крымских татар. — Симферополь, 1996.

Куртиев Р.И. Крымские татары: этническая история и традиционная культура. — Симферополь, 1998.

Кустова М.Г. Филигрань. Рукопись. Архив БГИКЗ.

Куфтин Б.А. Южнобережные татары Крыма. // Забвению не подлежит. — Казань, 1992.

Куфтин Б.А. Жилища крымских татар в связи с историей заселения полуострова. — М., 1925.

Лашков Ф.Ф. Исторический очерк крымскотатарского землевладения. ИТУАК, 1894—1896. — № 21—25.

Лебедева Н.И., Маслова Г.И. Русская крестьянская одежда XIX — н. XX вв. — как материал к этнической истории народа. // С. Э. — 1956. — № 4.

Лойко Л. Ювелирные украшения татар. — Ленинград, 1987.

О Крымских лошадях. — СПб, 1857.

Марков Е.Л. Крым и его особенности. // Живописная Россия. — СПб. — М., 1898. — T. V, Ч. 2

Марков Е.Л. Очерки Крыма. — Симферополь, 1995.

Мифы народов мира. — М., 1980—1982. — Т. 1—2.

Монастырлы Х.А. О расположении татарского города вообще и в частности Ак-Мечети в связи бытом татар. // Третья учебная экскурсия Симферопольской мужской гимназии. — Симферополь, 1890.

Монастырлы Х.А. Мечети, тэкэ (монастыри), духовные лица и праздники у татар. // Третья учебная экскурсия Симферопольской мужской гимназии. — Симферополь, 1890.

Монастырлы Х.А. Азизы у татар. // Третья учебная экскурсия Симферопольской мужской гимназии. — Симферополь, 1890.

Монастырлы Х.А. Одежда крымских татар. // Третья учебная экскурсия Симферопольской мужской гимназии. — Симферополь, 1890.

Морозова А.С. Типология мужских головных уборов туркмен (к. XIX — н. XX века). // Отражение этнических процессов в памятниках бытовой культуры. — Ленинград, 1984.

Москвич Г. Иллюстрированный практический путеводитель по Крыму. — СПб., 1912.

Найдич Д.В. Одежда болгарского народа, как образец народного творчества. // С. Э. — 1953. — № 1.

Народы России. — СПб., 1879. — Вып. 2.

Народы и религии мира. — М., 1999.

Немцы в Крыму. — Симферополь. 2000.

Никольский П.В. Бахчисарай, культурно-исторические экскурсии. — Крымгосиздат, 1924.

Никольский П.В. От Крымского ханства до наших дней. — Крымгосиздат, 1929.

Олесницкий А. Песни крымских турок. — М., 1910.

Очерк современного состояния плодоводства в Крыму. — Симферополь. 1913.

Очерк общей этнографии. Зарубежная Азия. — М., 1959.

Паллас П.С. Путешествие по Крыму в 1793 и 1794 г. // ЗООИД. — 1881—83 гг. — Т. 12—13.

Де Пейссонель. Записка о состоянии гражданском, политическом и военном Малой Татарии, посланная в 1755 году. БГКИЗ. Рукопись.

Полканов А. По Крыму. — Симферополь, 1933.

Полканов Ю.А. Карай — крымские караимы-тюрки. — Симферополь, 1997.

Попов А.Н. Вторая учебная экскурсия Симферопольской мужской гимназии. — Симферополь, 1888.

Петренко Л.В. О техническом виде крымско-татарского ткачества «тепе-ли». // Qasevet, 2000. — № 1.

Прохоров Д.А. Крымское ханство в контексте Черноморской торговли. // МАИЭТ. — Симферополь, 2001. — Вып. 8.

Пучеров Н.Н. Все о кофе. — Киев, 1988.

Рабинович М.Г. Одежда русских XIII—XVII вв. // Древняя одежда народов Восточной Европы. — М., 1986.

Радде Г. Крымские татары. // Вестник Императорского Русского географического общества. — 1856—57. — Ч. 18—19.

Радлов В.В. Образцы народной литературы северных тюркских племен. — СПб., 1896. — Ч. 7.

Ромм Жильбер. Путешествие в Крым в 1786 г. — Л. 1941.

Рославцева Л.И. Одежда крымских татар в конце XVIII — в начале XX вв. — М., 2000.

Роспопов П. Доходы г. Бахчисарая за 10-летие с 1900—1910 г. — Волоколамск, 1913.

Россия. Полное географическое описание нашего отечества (под ред. В.П. Семенова-Тянь-Шанского). — СПб., 1910. — Т. 14.

Самойлович А.Н. К истории крымскотатарского языка. // Избранные труды о Крыме. — Симферополь, 2000.

Самойлович А.Н. О 12-летнем животном цикле. // Избранные труды о Крыме. — Симферополь, 2000.

Свищев Е. Путешествие на Южный берег. — Симферополь, 1907.

Сементовский Н. Путешественник: Южный берег Крыма. — СПб., 1847.

Сергеев А. Ногайцы на Молочных водах. // ИТУАК. — 1912. — № 48.

Сосногорова М.А. Путеводитель по Крыму д ля путешественников. — Одесса, 1880.

Спасская Е.Ю. Старо-Крымские узоры. // Известия общества исследования и изучения Азербайджана. — Баку, 1926. — № 3.

Сказки и легенды крымских татар. — Симферополь, 1991.

Сказки и легенды татар Крыма. — М, 1992.

Секиринский С.А., Секиринский Д.С. Аграрный строй крымских татар в XVI—XVIII вв. // МАИЭТ. — Симферополь. 1991. — Вып. 2.

Сеферов Э. Отголоски древних верований у крымских татар. // Qasevet. — 1995. — № 1 (24).

Статистический справочник Таврической губернии. Симферопольский уезд. — Симферополь, 1915. — Вып. 6. — Ч. 2.

Сто лет жизни Тавриды. // Сборник А.Г. Завадовского. — Симферополь, 1885. — Вып. 1.

Студенецкая Е.Н. Одежда народов Северного Кавказа XVIII—XX вв. — М., 1989.

Сумароков П.И. Путешествие по всему Крыму и Бессарабии в 1799 году. — М., 1800.

Сумароков П.И. Досуги Крымского судьи или второе путешествие в Тавриду. — СПб., 1803.

Танец с платком (легенда). // Ватан. — 1991. — № 1.

Тенишева А.Э. Празднование Невруза и Хыдыреллеза в Турции (к. XIX — сер. XX вв.). // С. Э. — 1991. — № 6.

Тер-Саркисянц А. Армяне. — М., 1998.

Торчинская Э.Г. Женская традиционная одежда народов Азербайджана и азербайджанцев Дагестана по собранию Государственного Музея этнографии народов СССР. // Отражение этнических процессов в памятниках бытовой культуры. — Ленинград, 1984.

Тохтабаева Ш.Х. Семантика казахских украшений. // С. Э. — 1991. — № 1.

Тунманн. Крымское ханство. — Симферополь, 1991.

Усов С.А. Историко-экономические очерки Крыма. — Симферополь, 1925.

Федоров-Давыдов Г.А. Монгольское завоевание и Золотая Орда. // Степи Евразии в эпоху средневековья. — М., 1981.

Филиппов С.Н. По Крыму. — М., 1889.

Филоненко В.И. К вопросу о происхождении и значении слова «тат». // ИТОИАЭ. — 1928. — Вып. 2 (59).

Хайруддинов М.А. Мудрость веков. — Симферополь, 2000.

Чеглок А.А. Красавица Таврида. Горный Крым. — М., 1910. — Вып. 2.

Челеби Э. Книга путешествий. — Симферополь, 1996.

Чепурина П.Я. Орнаментное тканье крымских татар. // ИТОИАЭ. — 1929. — Вып. 3 (60).

Чепурина П.Я. Орнаментное шитье Крыма. — М.—Л., 1938.

Чурлу М.Ю. Крымскотатарские килимы: ремесло, искусство, сакральная тайна прошлого. // Qasevet. — 1996. — № 1 (25).

Чурлу М.Ю. Живительная стихия. // Qasevet. — 1998. — № 1 (26).

Шевелев Е. Татарские народные поверья и соответствующие им параллели в сказаниях других народов. // ЗООИД. — 1904. — Т. 24.

Шевелев Е. Народные татарские верования. // Неопалима Купина. — Киев, 1995. — № 5—6.

Шерфединов Я. Звучит Кайтарма. — Ташкент, 1979.

Шишкина О. Заметки и воспоминания русской путешественницы по России в 1845 г. — СПб., 1848. — Ч. 1—2.

Шмелева М.Н. Типы женской народной одежды украинского населения Закарпатской области. // С. Э. — 1948. — № 2.

Шустов Б. Крымская АССР. — М., 1927.

Эрнст Н.Л. Летопись археологических раскопок и разведок в Крыму за 10 лет (1921—1930). — Симферополь, 1931.

Юрин Н.Т. Специальные культуры Крыма. // Крым. — М.—Л., 1927. — № 1 (3).

Якобсон А.Л. Средневековый Крым. — М.—Л., 1964.

Georg Callwey. Ornamente. Eintausendeins islamische Motive. — München, 1980.

Список сокращений

БГИКЗ — Бахчисарайский государственный историко-культурный заповедник.

ГА АРК — Государственный архив Автономной республики Крым.

ЗИОСХЮР — Записки императорского общества сельского хозяйства Южной России.

ЗООИД — Записки Одесского общества истории и древностей.

ИТОИАЭ — Известия Таврического общества истории, археологии и этнографии.

ИТУАК — Известия Таврической ученой архивной комиссии.

МАИЭТ — Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии.

СЭ — Советская этнография.

ЭО — Этнографическое обозрение.

Иллюстрации

Обмолот зерна с помощью «катка». Крым. 20-е годы XX в.

Перевозчик фруктов. Крым. н. XX в.

Упаковка табака. Крым. н. XX в.

Дом «чатма». Горный Крым. н. XX в.

На улице Бахчисарая, н. XX в.

Южнобережная деревня. Крым. н. XX в.

Приготовление кофе. Крым. н. XX в.

Во дворе кожевенного завода. Бахчисарай, н. XX в.

Экспозиция этнографического отдела. Уголок жилой комнаты с колыбелью

Экспозиция этнографического отдела. Жилая комната

Экспозиция этнографического отдела. Комната невесты

Экспозиция этнографического отдела. Набор посуды для кофе

Полив войлока водой. Бахчисарай. 20-е годы XX в.

На базаре. Бахчисарай. 20-е годы XX в.

Девушки-татарки в Посольском садике Ханского дворца. Бахчисарай, н. XX в.

Вышивальщица и ткачиха. Бахчисарайский район, н. XX в.

Мулла в доме мусульман за чтением Корана. Крым. н. XX в.

Борьба «Куреш». Бахчисарай, н. XX в.

Танец «Дерт-коше» (четыре уголка). Сеитлер. н. XX в.