Горная юго-западная часть Крымского полуострова — уникальный историко-географический комплекс. Плодородные долины и господствующие над ними скальные массивы, годные как для укрытия на случай внешней опасности, так и хозяйственной деятельности, издавна привлекали людей. Сюда, сменяя, а подчас и соседствуя друг с другом, распространяли свою власть Византийская империя, Тюркский и Хазарский каганаты, печенеги и половцы, Золотая Орда, Крымское ханство, Османская империя. В Таврике на протяжении двух столетий существовало православное княжество Феодоро. Все жившие здесь или проходившие народы оставляли о себе память в виде руин городов, крепостей, сельских поселений. Среди них заметное место занимают популярные среди любителей туризма уникальные памятники эпохи средневековья, так называемые «пещерные города»: Бакла, Чуфут-кале, Успенский монастырь, Тепе-Кермен, Кыз-Кермен, Качи-Кальон, Сюйренськая крепость, Чилтер-коба, Мангуп, Эски-Кермен, Чилтер-мармара, Шулдан, Инкерман.

Содержание

Введение

Заключение
Список сокращений
Summary
Иллюстрации

Введение

Горная юго-западная часть Крымского полуострова является уникальным историко-географическим комплексом. Плодородные долины и господствующие над ними скальные массивы, годные как для укрытия на случай внешней опасности, так и выпаса скота, издавна привлекали людей. Сюда, сменяя, а подчас и соседствуя друг с другом, распространяли свою власть Византийская империя, Тюркский и Хазарский каганаты, печенеги и половцы, Золотая Орда, Крымское ханство, Османская империя. В Таврике на протяжении двух столетий существовало православное княжество Феодор. Естественно, что все жившие здесь или проходившие народы оставляли о себе память в виде руин городов, крепостей, сельских поселений, могильников. Среди них заметное место занимают популярные среди любителей туризма, но слабо изученные археологами [уникальные памятники эпохи средневековья, так называемые «пещерные города»: Бакла, Чуфут-кале, Успенский монастырь, Тепе-Кермен, Кыз-Кермен, Качи-Кальон, Сюйреньская крепость, Чилтер-коба, Мангуп, Эски-Кермен, Чилтер-мармара, Шулдан, Инкерман. (рис. 1)

pg-1
Рис. 1. Карта-схема расположения «пещерных городов». 1. Бакла. 2. Чуфут-кале. 3. Успенский монастырь. 4. Тепе-Кермен. 5. Кыз-Кермен. 6. Качи-Кальон. 7. Сюйреньская крепость. 8. Чилтер-коба. 9. Мангуп. 10. Шулдан. 11. Чилтер-мармара. 12. Эски-Кермен. 13. Инкерман

«Пещерные города» различны по своим размерам, от небольшого Тепе-кермена (1 га), до громадного Мангупа (90 га), статусу (крепости, города, села, монастыри), историческим судьбам, но их объединяет одна особенность — наличие, наряду с остатками наземных построек, вырубленных в толще мшанковых и нумулитовых скал помещений — искусственных пещер.

Вообще «пещерные города» — не уникальное крымское явление. Кроме нашего полуострова, они известны на Ближнем Востоке и в Малой Азии, Китае и Средней Азии, на Кавказе и на Балканах, на Дону и в Киеве, в Северной Америке и ряде других регионов.

Термин «пещерные города» Крыма условен. одной стороны, в это понятие включены поселения, на которых или отсутствуют скальные сооружения (Сюйренськая крепость), или их известно всего три (Кыз-Кермен), а с другой — сюда не вошли памятники, где также присутствуют помещения, вырубленные в скале, например, знаменитый Херсонес, г. Бахчисарай, в некоторой степени Неаполь Скифский или храм у подножия г. Сокол в окрестностях Судака.

Внешняя загадочность сооружений в скале, непривычность для глаза европейских ученых и путешественников XVIII—XIX вв. породили множество противоречивых, подчас фантастических гипотез о происхождении крымских «пещерных городов».

Впервые о памятниках скальной архитектуры упоминает иеромонах Матфей в описании города Феодоро (совр. Мангуп) (конец XIV в.). Он сообщает о высеченных в скале дворцах и келиях.

Среди авторов XVI в. необходимо упомянуть Матвея Меховского, Блеза де Виженера (1573 г.) и посла польского короля Стефана Батория к татарскому хану Мартина Броневского (1578 г.).

Заслуживают внимания и сведения авторов XVII в. — турецкого путешественника и дипломата Эвлии Челеби, священника Иакова, прибывшего в Крым вместе с русским посланником Дворениновым, префекта города Кафы (современной Феодосии) Эмиддио Дортелли д’Асколи и других.

Начало научного подхода к рассматриваемым памятникам связано с именем М. Тунманна, который в серьезном труде «Крымское Ханство», вышедшем в 1784 г., в разделе, посвященном Тепе-кермену, указывает, что пещеры, расположенные там, являются погребальными местами.

Во время подготовки к ставшему впоследствии знаменитым путешествию Екатерины II на юг России в 1787 г., был составлен путеводитель с описанием достопримечательностей намеченного маршрута. В описании Севастопольской гавани можно прочитать: «в самой древности в берегах ее жили тавры, коих жилища и по сие время в крутизне каменных утесов изсеченные, во многих местах еще целы». Таким образом, в этом сочинении представлена первая попытка связать создание «пещерных городов» с каким-либо из известных народов, некогда живущих на территории Крыма.

Неизвестно, на чем основывался автор «Путешествия», приписывая создание искусственных пещер Крыма таврам. Вероятно, эта гипотеза отражает представления образованных людей России, оказавшихся в Крыму сразу же после его присоединения. Как известно, правительство Екатерины II щедро раздаривало земли в Тавриде. Среди приехавших сюда на жительство было много и просвещенных, любознательных поселенцев, которые жадно стремились изучать прошлое новообретенной земли Тавриды. При посещении «пещерных городов», непривычный вид которых создавал иллюзию седой древности, у хорошо знакомых с античными источниками подданных России возникала естественная реакция связать их с таврами, первым из известных здесь народов, которые якобы отличались кровожадностью и первобытностью. А это вполне соответствовало образу «пещерного», дикого человека.

Но «таврская» теория, не подкрепленная научными авторитетами, просуществовала недолго. 30 октября 1793 г. в Крым приезжает выдающийся ученый своего времени академик П.С. Паллас. Ознакомившись с полуостровом, в марте 1794 г. он начинает работу по всестороннему его описанию, которую заканчивает к 18 июня. А уже 14 октября того же года отчет о поездке был представлен Екатерине II, послужив основой изданного в 1799 г. «Путешествия по Крыму». П.С. Паллас обладал обширными знаниями в различных областях, в том числе и по истории раннего христианства. Ему было хорошо известно о гонениях на христиан, а также о том, что нередко первохристиане и, в частности, первые монахи своими жилищами избирали естественные или искусственные пещеры. Вероятно, под воздействием этих представлений и возникла его теория происхождения крымских «пещерных городов»: «Пещеры… суть работы монахов, живших во времена императоров и более поздние времена». Причем этих монахов П.С. Паллас относит к преследуемой аррианской секте.

Отметим, что именно в конце XVIII в. возникли две противоположные традиции, красной нитью прошедшие через всю дальнейшую историю изучения искусственных пещер, а с ними и «пещерных городов»: первая связывает создание скальных помещений с каким-либо из народов, живших в Таврике; другая приписывает пещеры беглым византийским схимникам.

Так, под воздействием взглядов П.С. Палласа оказались путешествовавший по Крыму профессор Кембриджского университета Э. Кларк, приглашенный князем Г.А. Потемкиным в Тавриду, митрополит римско-католических церквей России С. Сестренцевич-Богуш, бывший здесь в 1820 г., И.М. Муравьев-Апостол, киевский митрополит Е. Болховитинов.

С другой стороны, свое понимание проблемы предложил крымский судья П.И. Сумароков, оставивший нам два «Путешествия по Крыму», предпринятых в начале XIX века. Убедительно опровергнув монашеско-аррианскую теорию П.С. Палласа, он делает вывод: «…не готы ли, сие отродие скифов, озаренные уже христианской верой и бывшие в малом здесь числе, найдя выход себе из Тавриды загражденным, от меняющихся в ней повелителей сармат, гуннов, казар и половцев, поселялись ради безопасности своей на тех громадах».

В 1828 г. искусственными пещерами заинтересовался генерал Ф.А. Козен, предложивший новую гипотезу их происхождения в «знаменитой» статье «О троглодитах». Помещения в скале, по мнению генерала, были высечены доисторическим народом — троглодитами, которые обладали искусством размягчать скалу. И, как ни странно, его абсурдные представления нашли своих последователей. Это связано с тем, что вскоре после публикации Ф.А Козена в Крыму были обнаружены стоянки людей каменного века в естественных пещерах. Отсюда следовал простой вывод: раз первобытные люди жили в естественных пещерах, то они вполне могли создавать и искусственные.

Эпохой в крымоведении является выход в свет в 1837 г. «Крымского сборника» П.И. Кеппена. В нем ученый фактически собрал все, что было известно к тому времени об археологических памятниках Горного Крыма. Не обходит вниманием автор и «пещерные города» с их внутрискальными помещениями.

В 1839 г. Одесский альманах опубликовал статью «Развалины Мангупа». Ее автор И.С. Андриевский, основываясь наличных наблюдениях, заключает: «Искусство каменной отделки в подземельях есть остаток зодчества греческих поселенцев».

В 1843 г. в Париже издается шеститомное путешествие по Крыму и Кавказу швейцарца Дюбуа де Монпере, где «пещерным городам» посвящена половина шестого тома. По мнению автора, их могли создать только тавры, первые обитатели Крымских гор.

Историографию первой половины XIX в. завершают «Записки и воспоминания русской путешественницы по России» О. Шишкиной. Ее представления о происхождении пещер выражены во фразе: «Не вероятнее ли, что и здесь, во времена владычества греков, отшельники изготавливали подземные жилища».

К первой половине XIX в. относится и первая попытка учета и принятия мер к охране и реставрации «пещерных городов». Для этого в 1821 г. на полуостров был командирован академик Келлер. Экспедицией были собраны материалы об археологических памятниках Крыма, охрана которых поручалась местным властям. Среди них упоминаются Эски-Кермен, Мангуп и Инкерман.

В середине XIX в. в России резко возрастает интерес к истории Крыма. В преддверии Крымской войны, стремясь показать глубокие корни христианской религии на полуострове и, следовательно, законность права России на владение Крымом, возрождаются заброшенные после вывода греков и армян из Крыма в 1778 г. Успенский монастырь, Качи-Кальон и другие христианские древности. Эти мероприятия не могли не вызвать увеличения количества книг, статей, описаний, посвященных древним памятникам.

Среди исследователей искусственных пещер второй половины XIX в. выделяется фигура художника Д.М. Струкова. В 1868 г. в «Записках Одесского общества истории древностей» он увидел чертежи христианских пещерных храмов в Инкермане. Это произвело на него такое впечатление, что художник за свой счет (а он был отнюдь не богатым человеком) отправился в Крым для археологических исследований. Струковым были сделаны чертежи и зарисовки ряда пещерных храмов. Затем, после долгих мытарств, минуя бюрократические препоны, художнику удалось предоставить результаты своей работы Александру II, «вследствие чего, для продолжения изысканий христианских памятников в Таврической губернии, я удостоился считаться командированным» от Императорской археологической комиссии. Было это в 1871 г. В третий раз Д.М. Струков побывал в Крыму в 1885 г. На сей раз средства ему выделило Министерство двора. После этой поездки 32 новых рисунка передаются в дар библиотеке Императорской Археологической комиссии. Художнику принадлежит ряд публикаций о «пещерных городах», где он излагает выводы об их происхождении: люди начали долбить пещеры в первобытные времена, когда Крым был покрыт водой, а горы представляли острова. По мере спада воды и люди спускались все ниже и ниже. Поэтому самые древние пещеры расположены наверху и вырубались они каменными орудиями, в отличие от нижних, создаваемых металлическими. Но даже эти глубоко ошибочные выводы не могут затмить того энтузиазма, увлечения, с которыми художник изучал пещеры. Его заслуги в деле популяризации памятников скального зодчества, их охраны огромны. И очень жаль, что Археологическая комиссия так и не нашла возможностей для издания рисунков Д.М. Струкова, которые он настойчиво, но тщетно пытался представить широкому кругу читателей.

Известным популяризатором «пещерных городов» был назначенный в 1865 г. директором Симферопольской мужской гимназии и училищ Таврической губернии Е.Л. Марков. Заинтригованный скальной архитектурой, он посвятил ей ряд научно-популярных работ. В 1872 г. в двух томах журнала «Вестник Европы» была издана его статья «Пещерные города Крыма», которая затем неоднократно переиздавалась в яркой книге «Очерки Крыма» (последнее издание: Симферополь, 1995). Е.Л. Марков — горячий сторонник первобытной теории: «Первоначальное происхождение этих пещерных гнезд относится к доисторическим временам человечества, когда человек еще не успел выбиться из общих зоологических условий существования… Тут одно рабское подражание птице и насекомому».

Обращает на себя внимание вышедшая в 1872 г. статья Г.А. Караулова «Крымские пещерные города и крипты». Автор ее, действительный член Одесского общества истории древностей, знаток истории Крыма. По его мнению, пещеры создавались народом, не умевшим еще строить каменные жилища и вынужденным создавать пещерные. Таким народом могли быть только киммерийцы. А так как, по представлению автора, Крым в те времена был морем, то киммерийцы подплывали к своим пещерам на лодках.

Интересное предположение высказал профессор Киевского университета А.А. Коротнев. Ему показалось возможным провести аналогию между естественными пещерами, в которых в те времена были открыты следы первобытного человека, и искусственными: «Происхождение крымских пещер должно быть приписано доисторическому человеку каменного века, не умевшему еще полировать своих орудий».

Господствовавшие во второй половине XIX в. представления о связи «пещерных городов» с первобытным человеком или с каким-либо из древних народов проникли в путеводители и энциклопедические издания. Так, согласно неоднократно переиздававшемуся путеводителю по Крыму М. Сосногоровой-Славич, пещеры были сооружены киммерийцами, в путеводителе С. Филиппова — троглодитами, а у Н. Головкинского фигурируют киммерийцы или тавро-скифы. В знаменитом энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона утверждалось, что пещеры создавались доисторическим человеком.

Во второй половине XIX в. начались археологические раскопки «пещерных городов». В 1853 г. А.С. Уваров провел небольшие работы на Мангупе и Чуфут-кале в 1890 г. исследования Мангупа продолжил Ф. А Браун, а в 1912—1914 гг. Р.Х. Лепер.

В 1890 г. первооткрыватель крымского палеолита К.С. Мережковский наряду с естественными гротами провел исследования искусственных пещер Баклы и Эски-кермена и пришел к выводу, что их создатели «могли быть знакомы с металлической культурой». Работы К.С. Мережковского были первой попыткой археологических исследований собственно пещерных сооружений.

В конце XIX — начале XX в. в изучении «пещерных городов» произошли качественные изменения.

В рассматриваемый период появляются исследования, основанные на глубоком научном анализе.

Первыми в этом ряду стоят работы А.Л. Бертье-Делагарда. Военный инженер, археолог, широко эрудированный человек, он оставил после себя труды, написанные на высоком, даже для нынешнего времени, научном уровне. Понимая трудности в изучении пещер, А.Л. Бертье-Делагард подходил к этому вопросу постепенно, накапливая все новые и новые данные. Определяя гипотезы доисторического происхождения пещер как «нелеповздорные», ученый отмечает, что пещеры «находятся в полном соответствии с наземными постройками… служа частью подвалами домам, а частью просто жилищами беднейшей части населения… кто бы и когда, по каким бы то ни было особым причинам находил надобным поселяться на меловых горах Тавриды, непременно устраивал и пещерные жилища».

Необходимо также упомянуть о взглядах известного русского византиниста Ю.А. Кулаковского. В 1895 г. он прибыл в Крым собирать материалы для археологической карты полуострова и познакомился с «пещерными городами». В книге «Прошлое Тавриды» ученый связал появление пещер в Крыму с бегством сюда монахов во времена иконоборческих смут в Византии в VIII—IX вв. Эта гипотеза оказала сильное влияние на формирование современных взглядов о происхождении пещерных монастырей Крыма.

К заслугам авторов конца XIX — начала XX в. следует отнести то, что ими было четко определено: «пещерные города» есть памятники средневекового, а не первобытного или античного времени, выяснена их разнотипность (крепости, города, монастыри, сельские поселения).

Со второй половины 20-х гг. прошлого века внимание исследователей привлекла проблема «пещерных городов» как памятников социально-экономического развития средневековой Таврики. Вновь начинается их археологическое исследование. Поначалу широкомасштабные раскопки велись только на Эски-кермене, но уже в 1938 г. они возобновляются и на Мангупе. После Великой Отечественной войны археологические работы были проведены на Мангупе, Чуфут-кале, Эски-кермене, Тепе-кермене, Бакле, Кыз-кермене, Сюйренськой крепости, Каламите, Челтер-кобе, Чилтер-мармаре. Полученные данные во многом позволили приблизиться к пониманию проблемы «пещерных городов».

Практически все исследователи сошлись во мнении, что эти поселения возникли в период раннего средневековья (V—VI вв.). Большинство поддержало мнение Ю.А. Кулаковского о создании пещерных монастырей в VIII—IX вв. А вот вопрос о том, кем были основаны укрепленные поселения, включенные в понятие «пещерные города», вызвал серьезные расхождения.

Одни — Н.Л. Эрнст, А.А. Васильев, М.А. Тиханова, А.Л. Якобсон, Д.Л. Талис и другие — считали, что сооружались они при непосредственном участии Византийской империи. Сейчас этого мнения придерживаются А.Г. Герцен, А.И. Айбабин, автор настоящей работы, В.М. Зубарь, С.Б. Сорочан, и др. Отметим, что сторонниками «византийской» концепции происхождения «пещерных городов» является подавляющее большинство современных исследователей.

А.Г. Герцен выделил несколько этапов истории «пещерных городов»: догородской (VI—VIII вв.) («начальный этап существования крупных укрепленных поселений, возникших на территории обитания федератов Византии»); раннегородской (конец VIII — начало II—XIII вв.) («изменения в структуре поселений» в результате чего некоторые приобрели черты «малых городов»); городской (XII—XV вв.) (формирование городов на Мангупе и Чуфут-кале); позднегородской (конец XI—XIX вв.) («постепенная деградация городов в Юго-Западной Таврике»).

В противовес «византинистам», В.И. Равдоникас, Н.И. Репников, Е.В. Веймарн, И.А. Баранов определяли «пещерные города» как памятники развития процесса феодализации в среде местных племен.

В заключении, прежде чем перейдем к рассмотрению «пещерных городов» и их отдельных памятников, кратко остановимся на истории скальной архитектуры, определяющей лицо этих уникальных поселений.

Появление искусственных пещер в Горном Крыму относится к периоду раннего средневековья (VI—VII вв.).

С конца VI — начала VII в. в горах Внутренней гряды возникает ряд крепостей (Мангуп, Эски-Кермен, Чуфут-кале, Тепе-Кермен), построенных по инициативе византийской администрации, где наряду с оборонительными стенами создаются и помещения в скале. Их отличают следующие архитектурные особенности: небольшие размеры, до 11 м; овальная или скругленная в плане форма; плавный переход от пола к стенам и от стен к потолку; следы вырубки, отражающие технику создания пещерных сооружений (косые борозды, образовавшиеся от кирочных ударов, расположенные, как правило, в одном направлении: сверху вниз под углом 35—50°. Расстояние между ними не более 0,08—0,09 м.). К особенностям данных помещений можно отнести вырубленные в скале скамьи, имеющиеся в ряде пещерных помещений, и арочные ниши.

Эти пещеры обычно располагаются в расселинах у оборонительных стен, на краю плато городищ, в основном над древними подъемными дорогами.

Таких помещений известно относительно немного: на Чуфут-кале — около 25, Эски-кермене — 25—30, Мангупе — 15—17, Тепе-кермене — 10—15. Использовались пещеры в следующих целях: для контроля подъемных дорог и подходов к городищам, легкодоступных расселин, в качестве наблюдательных пунктов, привратных помещений, укрытий для караульных у оборонительных стен. Для активной обороны, то есть непосредственного участия в боевых действиях, предназначалось не более 10% помещений, в основном же они использовались для подсобных целей.

Скальная архитектура Крыма сразу не получила широкого распространения. Помещений VIII—IX вв. на территории Юго-Западной Таврики мы практически не знаем.

Но начиная с X—XI вв. ситуация меняется. К X—XIII вв. относится расцвет трех «пещерных городов»: Эски-кермена, Тепе-кермена и Баклы, на которых выделяется соответственно свыше 400, 250 и 90 помещений, вырубленных в скале.

В функциональном плане более 80% пещер в данный период имели хозяйственное назначение, а около 85% из них, или 480—500 помещений, служили хлевами. Хлева выделяются по наличию в искусственных пещерах ясель и проушин для привязывания скота. Часть из них, в архитектурном плане копирующая загоны в естественных скальных гротах, использовалась для летнего содержания частного скота или для ночевки общественных овец.

Остальные хозяйственные помещения являлись подвалами под усадьбами, цистернами и т.д.

Кроме памятников светской скальной архитектуры, на полуострове известно и значительное число культовых помещений.

К настоящему времени выявлено 63 пещерные церкви (вероятно, этим числом не исчерпывается количество пещерных храмов, функционировавших в Таврике в период средневековья, и к данному списку условно можно добавить еще около 10—15 пока неизвестных). Они встречаются двух видов: входящие в комплексы пещерных монастырей; приходские.

Последние известны на Эски-кермене, Тепе-кермене, Мангупе, Бакле. Всего к приходским можно отнести не более 10 церквей.

К числу пещерных монастырей и скитов можно отнести: 9 комплексов в Инкерманской долине, Чилтер-мармару, Шулдан, Чилтер-кобу. Успенский, Качи-Кальон. Ряд монастырей находится на городищах или в непосредственной близости от них. На Мангупе выделяются 4 комплекса — Северный монастырь, Южный, Юго-восточный и на оконечности мыса Тешкли-бурун. На Чуфут-Кале в районе Южных ворот также находилась обитель. Вероятно, небольшим скитом является храм «Донаторов», недалеко от Эски-кермена. Возможно, монастырь был и на Тепе-кермене. Таким образом, по нашим подсчетам, в ^Таврике было около 20 пещерных монастырей. Их можно разделить условно на четыре группы.

В первую входят комплексы, в монастырском характере которых никто не сомневается, не затронутые «ремонтами» и перестройками XIX в. Это Чилтер-коба, Чилтер-мармара и Шулдан. Они имеют все признаки классического монастыря: один (Чилтер-коба) или несколько (Чилтер-мармара — 4, Шулдан — 2) храмов, монашеские кельи, трапезные, подсобные помещения, погребальные сооружения.

Во вторую группу можно выделить комплексы Инкермана.

К третьей группе пещерных монастырей следует отнести Успенский и Качи-Кальон. Их объединяет то, что в середине XIX в. на месте древних были воссозданы новые монастыри, просуществовавшие до начала 20-х гг. XX века и во многом изменившие облик первоначальных памятников.

Последнюю составляют обители, расположенные на городищах и в непосредственной близости от них — 4 мангупских комплекса, в районе Южных ворот Чуфут-кале, храм «Донаторов», Тепе-керменский.

Хронологически пещерные церкви Таврики можно разделить на два периода: 1) Конец X—XI—XIII вв.; 2) XIV—XV вв.

К первому периоду относится на Эски-кермене 4 церкви, Тепе-кермене — 3 церкви, Бакле — 1, Инкермане — не более 3—5 церквей, возможно, 1 церковь на Качи-Кальоне, 1 на Чуфут-Кале, 1—2 на Чилтер-мармаре и, возможно, несохранившаяся церковь на Шулдане. То есть максимально в этом хронологическом отрезке времени функционировало не более 20 церквей, или приблизительно 30% от общего числа, а около 70% храмов возникают уже в период Феодоро (XIV—XV вв.).

Появление приходских церквей, несомненно, связано с процессом зарождения городской жизни на данных поселениях. Этот вывод серьезных возражений в литературе не встречал. Сложнее решается вопрос о причинах возникновения пещерных монастырей.

Как отмечалось, с конца XIX — начала XX в. в российской, а затем и советской историографии сложилась гипотеза, которая относила появление в Крыму пещерных монастырей к VIII—IX вв. и связывала их с притоком гонимых монахов во время иконоборческих смут в Византии.

Современные исследования говорят: нет определенных данных, позволяющих датировать крымские пещерные монастыри VIII—IX вв.

Анализ письменных источников приводит к выводу об отсутствии надежных сведений о пребывании в Крыму значительного количества иконопочитателей, бежавших из Византии.

Не выдерживает критики и гипотеза о создании монастырей гонимыми и скрывающимися людьми. В свете новейших исследований установлено, что создание скальных монастырей происходило не от нехватки средств или для укрытия врагов, а целенаправленно.

Архитектурные остатки говорят о поздней дате монастырей (не ранее XI—XIII вв.).

Большинство пещерных обителей, расположены в основном, в границах бывшего княжества Феодоро и группируются на памятниках (или вокруг), жизнь на которых возникает или возобновляется в XIV—XV вв., реже в XIII—XIV вв. Следовательно, можно сделать вывод, что период создания большей части пещерных монастырей приходится на XIV—XV вв., что подтверждают и архитектурные особенности церквей.

После 1475 г. (турецкого завоевания) большинство пещерных монастырей приходят в упадок. Еще ранее, в конце XIII — первой половине XIV в. погибают Эски-Кермен, Тепе-Кермен и Бакла — поселения, где было расположено большинство хозяйственных пещерных помещений. «Центр» скальной архитектуры перемещается на Чуфут-кале, где на протяжении XVIII—XVIII вв. создается ряд вырубленных в скале помещений для содержания скота и хранения запасов жителей города.

Последние крупные скальные помещения создавались в Крыму уже после присоединения к России, во второй половине XIX в., когда были возобновлены ряд древних пещерных монастырей: Успенский, Инкерманский, Качи-Кальон.

Обзор памятников в настоящей работе представлен по следующему принципу: сначала историческая справка о поселении, а затем информация о его наиболее интересных и важных объектах. Все разделы заканчиваются списком литературы. Естественно, в каждом из таких списков упоминаются только самые значимые и информативные публикации. Автор также сознательно упускает ряд работ, в которых хоть и присутствует подробная информация о памятниках, но их основные положения нуждаются в дополнительной аргументации (например, это касается появившихся в последнее время ряда публикаций, посвященных культовым пещерным сооружениям: Шевченко Ю.Ю. Пещерные комплексы Крыма: время возникновения по погребальному инвентарю // Боспорский феномен. Погребальные памятники и святилища. — Спб, 2002. — Ч. 2; Гайдуков Н.Е. Пещерная киновия Чилтер-Мармара в Крыму // Российская Археология. — 2002. — № 3; Новое прочтение одной надписи «Храма Успения» пещерного города Эски-Кермен. Арсениты в Таврике? // Церковная археология Южной Руси. — Симферополь, 2002; Литургическое устройство пещерных храмов Юго-Западной Таврики (на примере трех пещерных храмов округи пещерного города Эски-Кермен) // Сугдея, Сурож, Содайа в истории Руси-Украины. — Киев: Судак, 2002; Археология «без археологии» (к вопросу о датировке пещерного «храма с баптистерием» пещерного города Тепе-Кермен) // Христианское наследие Византии и Руси. — Симферополь, 2003; К вопросу о датировке пещерного храма с баптистерием пещерного города Тепе-Кермен // Культовые памятники в мировой культуре: археологический, исторический и философский аспекты. Тез докл. — Севастополь, 2003; Гайдуков Н.Е., Джанов А.В., Карнаушенко Э.Н. Новые данные о храмовых росписях Эски-Кермена и его округи // Православные древности Таврики. — Киев, 2002; Виноградов А.Ю. К вопросу о средневековой эпиграфике Юго-Западного Крыма // Сугдея, Сурож, Содайа в истории Руси-Украины. — Киев: Судак, 2002; Виноградов А.Ю., Гайдуков Н.Е. Тропа над пропастью. Пещерный монастырь на северном обрыве городища Тепе-Кермен // Сугдейский сборник. — Киев: Судак, 2004; Петровский В.А. Православные памятники Тепе-Кермена // Православные древности Таврики. — Киев, 2002.).

Очерк истории средневекового Крыма

Крым в VI—VIII вв.

Как мы отмечали в предыдущем разделе, возникновение и функционирование «пещерных городов» в основном, приходится на средневековый период и непосредственно связано с деятельностью византийской администрации. Поэтому, чтобы показать на фоне каких исторических событий это происходило, мы посчитали возможным представить очерк истории средневекового Крыма.

Как известно, процесс создания Восточно-Римской, или Византийской империи был довольно длительным. Он начался в 324—330 гг., когда Константин Великий основал новую столицу Римской империи на европейском берегу Босфора, и завершился в 395 г, после смерти последнего императора единой державы — Феодосия I и разделом государства между его сыновьями на две части.

В Крыму последнее событие практически совпало с приходом в конце IV в. гуннских племен и заселением ими степей и восточной части полуострова. Столица некогда могущественного Боспорского царства и поселения европейского Боспора не пострадали от этого нашествия, здесь продолжало существовать государство и править местная династия. Вероятно, его правители, находившиеся в гуннском окружении, состояли с Византией в союзнических или вассальных отношениях.

Горный Крым населяли готы и пришедшие сюда под натиском гуннов аланы.

У Восточно-Римской империи на полуострове оставался один опорный пункт — Херсон. Правда по вопросу, входил ли город официально в состав империи или находился с ней в союзнических отношениях, среди исследователей существуют различные мнения. Нет окончательной ясности о статусе города и в конце V в. Одни авторы считают, что в период правления императора Зинона (474—491 гг.) город все же стал управляться византийской администрацией, другие с этим положением не согласны, определяя Херсон как «формально независимый» от империи.

Византийское влияние на полуострове сказалось и на увеличении здесь последователей христианской религии.

Вероятно, первые христиане появляются на Боспоре и в Херсоне не ранее конца III — начала IV в. В течение IV в. там образуются христианские общины, которые постепенно, особенно с конца IV — начала V в. становятся все более многочисленными. Хотя о полной победе христианства можно говорить только по отношению к VI в.

Источники практически не сохранили сведений о существовании боспорской агиографической традиции. Иная ситуация сложилась в Херсоне. Здесь прослеживаются три независимые друг от друга версии проникновения христианства в Херсонес и, соответственно, Крым.

Первая, «римская», появившаяся не раннее VIII в., связана с именем св. Климента. Согласно ей, третий римский епископ Климент в 94 г. за пропаганду христианства был сослан императором Траяном в окрестности Херсонеса, на инкерманские каменоломни. Здесь он ежедневно крестил по 500 человек и основал 75 церквей. За это он был подвергнут мученической смерти: вывезен в море, привязан к якорю и утоплен. Эту традицию хорошо знал создатель славянской азбуки Константин Философ, в монашестве Кирилл, который, как известно, во время своей «хазарской миссии» нашел «останки святого» и затем перевез их в Рим (см. ниже).

Другая линия, вероятно, имевшая константинопольские корни, связана с апостольской деятельностью Андрея Первозванного. О ней сообщает автор сочинения «О житии, деяниях и кончине святого и всепохвального первозванного апостола Андрея», монах Епифаний, побывавший в Крыму между 815 и 820 гг.: «…апостол пришел в Воспор, находящийся по ту сторону Понта, город, до которого и мы достигали. Жители его, увидев чудеса, которые творил Андрей, скоро оказали послушание, как они сами нам рассказывали. … Из Воспора Андрей прибыл в Февдесию (Феодосию), город многолюдный и образованный … Уверовали здесь немногие. Оставив их, апостол отправился в Херсон, как (жители Херсона) нам рассказали. … Андрей, пробыв у них довольно дней, воротился в Боспор и, нашедши корабль херсонский, приплыл в Синоп».

Вероятнее всего, сообщения о пребывании в Херсоне апостола Андрея и папы Климента не имеют исторических оснований.

И третья, составленная в Херсоне или по заданию городских церковных иерархов, выводит корни местного христианства из Иерусалима. Она отражена в так называемых Житиях св. епископов Херсонских. Согласно источнику, в 299 г. иерусалимский епископ Гермон направил епископа Василия в Херсон для проповеди христианства. Несмотря на определенные успехи, Василий был убит язычниками. Вскоре иерусалимский иерарх вновь посылает в город миссионеров — Евгения, Агафодора и Елпидия. Но и они пали от рук язычников и иудеев. Следующим проповедником был Эферий, который направился в Константинополь с жалобой на херсонцев, «угнетающих христиан». Наконец, в 325 г. Константин Великий направляет в Херсон 500 воинов для сопровождения нового епископа — Капитона. Последний при помощи совершенных им чудес (вошел в горящую печь и остался невредимым) и византийских солдат (что более правдоподобно) окончательно приобщил жителей города к христианству. В свете современных научных представлений данные события имеют под собой определенную историческую основу и датируются второй четвертью — концом IV в.

Отметим, что все три традиции были хорошо известны и сосуществовали в Херсоне по крайней мере в первой половине — середине IX в. Поэтому выглядит странным, что ни в один из списков о деяниях херсонских епископов не попали сведения об их более знаменитых предшественниках. Возможно, это можно объяснить тем, что все традиции окончательно сформировались приблизительно в одно, вероятно, иконоборческое время и разрабатывали их сторонники различных политических направлений. Поэтому в итоге одной легендарной традиции христианизации Херсона так и не было выработано.

Крайне важным периодом, во многом определившим дальнейшее историческое развитие Крымского полуострова, является VI в. Он прошел под знаком укрепления и дальнейшего распространения здесь византийского влияния. Пожалуй, никогда более власть Константинополя не распространялась настолько в глубь полуострова и не была такой сильной.

Согласно замечанию Прокопия Кесарийского, содержащемуся в его произведении «Война с персами» (кн. 1, раздел XII), к империи Боспор был присоединен в период правления Юстина I (518—527 гг.). Однако или это произошло на очень короткий период, или данный отрывок не совсем верно отражает реальную ситуацию. По крайней мере, в начальный период правления Юстиниана I городом снова владели гунны. Окончательно в лоне империи Боспор оказался уже при Юстиниане, и связано это было с историей местного гуннского правителя Грода или Горда, отраженной в нескольких византийских источниках (Феофан, Малала, Псевдо-Дионисий, Иоанн Никиусский, Михаил Сириец, Кедрин). Данный правитель, вероятно, под влиянием византийских эмиссаров, решил стать христианином. Он прибыл в Константинополь, где был с почетом принят императором. Разумеется, приняв новую религию, Грод стал вассалом империи. В его владениях были размещены византийские гарнизоны, а местное население стали спешно христианизировать. Не желавшие мириться с насаждением новой религии и, надо думать, с византийским присутствием, гунны организовали заговор, убили Грода, напали на Боспор и перебили византийский гарнизон. В ответ Юстиниан I отправил на берега Боспора Киммерийского карательную экспедицию, которая изгнала гуннов и включила Боспор в состав империи ромеев. Произошло это между 527 и 534 гг.

О масштабах деятельности администрации Юстиниана I в Крыму Прокопий Кесарийский сообщает в трактате «О постройках» (Кн. 3. Разд. VIII)

Он пишет, что император вернул под власть империи Боспор, укрепив и восстановив оборонительную систему города. Причем для укрепления центральной власти на Боспоре был размещен гарнизон, состоящий из готов-федератов. Одновременно византийская власть распространилась на земли и на восточной стороне современного Керченского пролива.

Боспор в эпоху Юстиниана I продолжал оставаться крупным морским портом, а Керченский пролив — оживленной морской артерией.

Другой крупный город, Херсон, в это время становится форпостом империи на полуострове. Согласно Прокопию (упоминавшийся трактат «О постройках»), были восстановлены или реконструированы все важнейшие объекты, его оборонительной системы. Это подтверждают и результаты многолетних археологических исследований. В период правления преемника Юстиниана I — Юстина II (545—578) здесь разместился дукс — командир всех византийских войск в Крыму, выполнявший, возможно, и роль гражданского правителя византийских владений в Таврике.

Экономика Херсона находилась на подъеме. Здесь процветало производство строительных материалов, кораблестроение, гончарное ремесло, сельское хозяйство, торговля.

В период правления Юстиниана I и его ближайших преемников в городе началось широкомасштабное церковное строительство, отражением которого стало появление ряда крупных базилик.

При Юстиниане I под властью Византии находился и Южный берег Крыма. Из упомянутого сочинения Прокопия мы знаем, что здесь были сооружены две крепости: Алуста и в Гозубитах, вероятно, на территории современных Алушты и Гурзуфа. Появление византийских укреплений на Южном берегу полуострова означало, с одной стороны, что империей полностью контролировался морской путь из Херсона в Боспор, а с другой стороны, надзор за всем побережьем. Очевидно, строительством упомянутых крепостей была восстановлена римская система контроля за крымским побережьем и каботажным плаванием.

Из сочинения Прокопия мы также узнаем о сооружении Юстинианом так называемых длинных стен для защиты страны Дори, «где с давних времен живут готы, которые не последовали за Теодорихом, направлявшимся в Италию … Сама область Дори лежит на возвышенности, но она не камениста и не суха, напротив, земля очень хороша и приносит самые лучшие плоды». Где находилась эта загадочная страна — вопрос дискуссионный. Учеными высказывались различные версии: как локализации Дори, так и «длинных стен». Страну помещали на Южном берегу Крыма, в Юго-Западном Крыму, одновременно в Юго-Западном и Южном Крыму, на плато горы Мангуп, в долине реки Черной, в районе современного Инкермана, на высокогорных равнинах Главной гряды Крымских гор. С «длинными стенами», соответственно, ассоциировали остатки каменных стен на перевалах Главной гряды или «пещерные города».

В настоящий момент большинство исследователей склоняются к мысли, что страна Дори — это территория, которая впоследствии стала называться Готией или Климатами, то есть горный Юго-Западный Крым, а возможно, и часть Южного, а «длинные стены» — реально существовавшие оборонительные сооружения, перекрывавшие наиболее легкодоступные ущелья Юго-Западной Таврики и препятствовавшие проникновению крупных военных отрядов кочевников из степей в глубь Дори и к Херсону. Один из таких фортификационных узлов был выявлен в первой половине 80-х гг. прошлого века в ходе археологических работ, проводившихся в балке Каралез под Мангупом, некоторые исследователи отмечают следы подобных укреплений и в других местах.

Однако были ли «длинные стены» надежным укреплением? Учитывая обстановку того времени, когда политическая ситуация в Крыму была относительно стабильной, и набеги кочевников, по всей видимости, не были акцией, направленной на завоевание земель, они представляли вполне приемлемую оборонительную систему. Но при целенаправленном наступлении противника, стоило ему прорвать такую линейную оборону в одном месте, как она теряла свое значение. Поэтому с изменением политической обстановки с начала последней четверти VI в. византийским наместникам приходится укреплять систему защиты своих владений на полуострове.

Это время характеризуется периодом кризиса империи. Огромные финансовые затруднения, военные неудачи выразились в потере практически всего, что было завоевано при Юстиниане I, усилился нажим на границы.

Не обошел стороной этот процесс и Крым. Сюда вплотную подступают военные отряды тюрок. В 576 г. они разграбили Боспор, а в 581 г. оказались у стен Херсона, правда, взять город не смогли. В том же году, после смерти кагана Арсилы, их государство распалось, тюрки были вынуждены уйти из Крыма и здесь восстановилась византийская власть. От вторжений тюрок пострадали Боспор и его округа, в Юго-Западном Крыму разрушений, связанных с их походом, не выявлено.

Появление новой опасности поставило византийские власти перед необходимостью модернизации системы обороны в Крыму, и в первую очередь Херсона. При Юстине II в городе сооружается еще одна оборонительная стена или башня. Но этого было явно недостаточно. Нужно было укрепить и дальние подступы — территорию Дори. В конце правления Юстиниана I, по мнению А.Г. Герцена, начинается сооружение крепости в столице Дори — Доросе (на плато современной горы Мангуп). Вскоре после этого Византия продолжает осваивать дальнюю округу Херсона путем строительства опорных пунктов. Пик этого строительства, вероятно, приходится на правление Маврикия (582—602), когда стало возможным, освободившись от персидской опасности, обратить внимание на западные и северные регионы. О деятельности Маврикия в Крыму известно из надписи 590 г., найденной на Боспоре (Тамань). Согласно ей, византийскими владениями на полуострове управлял дука Херсона Евпатерий, который, вероятно, восстановил на Боспоре византийское правление и возобновил «кесарское здание». Возможно, в этот период, или близкое время, происходит сооружение в горной Юго-Западной Таврике крупных крепостей — Эски-кермена и Чуфут-кале, а также более мелких опорных пунктов — Баклы, Тепе-кермена, Каламиты.

Вероятно, на всех новых крепостях для вовлечения местного населения в лоно христианства, а следовательно, для более тесной «привязки» к империи, возводились храмы.

Раннесредневековые базилики известны на Мангупе и Эски-Кермене (хотя существует мнение об их более позднем происхождении). С большой долей вероятности существование христианских храмов можно предполагать на Чуфут-Кале и, возможно, на других византийских крепостях.

О влиянии христианства на местное население свидетельствует изучение погребального обряда. В могильниках этого времени хоть и производят захоронения по языческому обряду — в склепах, но уже были и широко распространяются различные христианские символы на перстнях и амулетах, а над могилами устанавливают христианские надгробия.

В VII в. в Византийская империя переживает кризис.

Об истории Крыма этого времени сохранилось мало письменных источников.

Наиболее интересные данные содержатся в письмах Римского Папы Мартина I из Херсона, где он находился в ссылке, своим соратникам в Константинополь, написанных в 655 г.

В сентябре 654 г., Мартин I, ревностный сторонник православия, был осужден господствовавшими тогда в Константинополе монофелитами как политический преступник и приговорен к смертной казни. Позднее казнь была заменена ссылкой в далекий Херсон, где Мартин I и скончался 11 сентября 655 г.

Ряд пассажей, содержащихся в письмах, повествует о ситуации в Крыму.

«…голод и нужда в этой земле таковы, что хлеб в ней только упоминается по названию, однако его совсем не видят. Поэтому, если нам не пришлют содержания из этой страны или из области Понта, жить здесь мы вовсе не сможем. …Ведь в этой стране невозможно ни за какую цену найти … хотя бы умеренное пропитание.» «Ведь те, кто обитает в этой области, все являются язычниками и языческие нравы восприняли те, которые известны как живущие здесь; они не имеют совершенно никакой человечности, кою природа людей, даже среди самих варваров постоянно обнаруживает… если бы не с суденышек, которые приходят из пределов Романии … не смог бы я купить хлеба, происходящего из этой страны».

В историографии нет однозначного толкования сообщений Мартина. Одни исследователи считают, что слова папы Мартина надо понимать буквально, и, следовательно, экономика Херсона, и соответственно Крыма, находилась в глубоком упадке.

Другие же отмечают, что содержание писем несет значительный налет субъективности, тем более, что они написаны старым больным человеком, попавшим в опалу. Из этого следует вывод, подкрепленный и археологическими данными, что в VII в. Херсон хоть и находился в некотором упадке, все же продолжал оставаться значительным городским центром.

Очевидно, в конце VII в. на восточном побережье Крыма был основан новый укрепленный византийский пункт — Сугдея (совр. Судак), который впоследствии стал крупным городом. Во время археологических исследований здесь было обнаружено большое число византийских свинцовых печатей конца VII—XI в. (в большинстве X—XI вв.), являющихся, вероятно, остатками городского архива (или архива при таможне).

Крым в VIII—IX вв.

Во второй половине VII в. в Причерноморье появилась новая политическая сила — хазары, которые в значительной степени внесли изменения в этнополитическую ситуацию на полуострове. Правда многие аспекты истории Крыма «хазарского периода» во многом еще не выяснены.

Основные вопросы, по которым разворачиваются дискуссии, это: время прихода хазар на полуостров; кто доминировал в Крыму в «хазарский период» — хазары, Византия (в каком регионе и в какое время) или был установлен кондоминиум (двоевластие); основные этапы хазарской экспансии в Крым; проблема салтово-маяцкой культуры на полуострове (именно с ней большинство современных исследователей связывает материальную культуру населения хазарского каганата).

Древнейшими свидетельствами хазарского присутствия на территории Крыма являются данные «Хронографии» Феофана Исповедника и «Бревиария» константинопольского патриарха Никифора, касающиеся знаменитой истории о ссылке в Херсон свергнутого императора Юстиниана II, его бегстве к хазарам, возвращении на константинопольский престол и последовавших за тем карательных мерах против Херсона.

Эти источники неоднократно анализировались различными авторами, правда выводы были противоположными — от мнения о полном подчинении Крыма или большей его части хазарам до констатирования установившегося здесь кондоминиума между Хазарией и Византией. Попытаемся проанализировать их еще раз.

Вначале обратимся к вопросу о присутствии хазарского наместника на Боспоре (в данном случае мы имеем в виду собственно город Боспор). Суть рассказов византийских летописцев сводится к следующему. В 695 г. в Константинополе был низложен император Юстиниан II, которого отправили в ссылку в Херсон. Находясь там и узнав в 704 г. о свержении в столице императора Леонтия, Юстиниан стал высказывать свои претензии на престол. Жители Херсона (очевидно, администрация города), опасаясь подобных заявлений, решили отделаться от ссыльного либо убив его, либо отправив в столицу. Прослышав об этом, Юстиниан бежал из города, связался с хазарским каганом и по разрешению последнего поселился в Фанагории (город на кавказской стороне Керченского пролива), получив при этом в жены сестру кагана. Но вскоре каган, поддавшись уговорам (подкрепленным «обещанием множества даров») правившего в Константинополе Тиверия III Апсимара, решил выдать опального императора византийцам. По Феофану: «Хаган уступил такой просьбе и послал Юстиниану охрану под предлогом, как бы его собственные соплеменники не устроили против него заговор, а (сам) приказал Папацу, бывшему в Фанагории от его лица, и Валгицу, архонту Босфора, убить Юстиниана, как только дадут им знать. Но, как через слугу хагана об этом была извещена Феодора (жена Юстиниана — авт.), (все) стало известно и Юстиниану, он, призвав упомянутого Папаца для беседы наедине, задушил его струной; так же (Юстиниан поступил) и с архонтом Валгицем. (Затем) он немедленно отсылает Феодору в Хазарию, а сам тайно сбежал из Фанагории». По Никифору: «Он (каган — авт.) послал людей для охраны Юстиниана под видом того, как бы он не подвергся козням со стороны своих соплеменников, а на самом деле — стеречь Юстиниана, чтобы он не скрылся, стремясь заранее себя обезопасить. Архонту из единоплеменников, жившему при Юстиниане, а также архонту Скифского Боспора хаган приказывает выжидать, пока он не поручит им убить Юстиниана как можно быстрее. Но об этом извещает Феодору один из слуг ее отца, а она донесла о заговоре мужу. Тогда Юстиниан призвал того местного хазарина (к себе) и уединившись с ним, задушил его петлей; таким же образом он убивает и архонта Боспора».

Затем бывший император тайно бежит из Фанагории к болгарам, при помощи которых в 705 г. возвращает себе престол.

Будучи необычайно жестоким и злопамятным человеком, «Юстиниан отправил в Херсон (711—712 гг. — авт.) по злопамятству патрикия (византийский титул) Мавра с патрикием Стефаном по прозвищу Асмикт. Помня о заговоре против него херсонитов, босфориан и остальных климатов (византийских крепостей в Юго-Западном Крыму — авт.), он снарядил большой флот на средства жителей города (Константинополя — авт.) — синклитиков, ремесленников, димотов и прочих должностных лиц — из всевозможных кораблей: дромонов, триэр, скафов, вмещающих десять тысяч, галиад и даже хеландиев. Отослав их, василевс приказал истребить мечом всех жителей в тех крепостях и никого не оставлять в живых. Юстиниан передал им также спафария (византийский титул — авт.) Илью, которого должны были поставить архонтом Херсона. Ромеи, прибыв в Херсон, захватили крепость, так как никто им не воспротивился, и уничтожили всех мечом, кроме подростков, пощадив их как неразумных и годных в услужение. А Тудуна — архонта Херсона, бывшего там от лица хагана, и Зоила, первого гражданина по роду и племени, также и сорок других знатных мужей, протевонов Херсона, вместе с семьями отослали василевсу. Других же семерых протевонов Херсона ромеи подвесили на деревянных вертелах и зажарили на огне; остальных двадцать, связав им руки за спиной и привязав к ремням хеландия, наполнили его камнями и потопили в пучине. Когда Юстиниан узнал об этом, разъярившись из-за спасения подростков, он приказал (ромеям) немедленно вернуться к нему. В октябре месяце флот отплыл и, выйдя в (открытое) море на восходе созвездия, называемого Таврура, чуть было весь не затонул: погибших при кораблекрушении насчитали 73 тысячи. Когда Юстиниан узнал об этом, то ничуть не опечалился, но, напротив, еще больше преисполнился радости и был уже в высшей степени одержим безумием и, крича, угрожал, что вышлет другой флот, распашет и сровняет с землей все вплоть до стен. Это услышали жители крепостей, приняли меры к безопасности и, вынужденные задумать (что-то) против василевса, послали к хагану в Хазарию просить войско для своей охраны. Между тем восстает спафарий Илья и изгнанник Вардан, которого к тому времени отозвали с Кефалинии и который был с флотом в Херсоне. Узнав об этом, Юстиниан послал (в Херсон) с небольшим числом дромонов патрикия и логофета геникона (геникон — финансовое ведомство, во главе которого стоял логофет — авт.) Георгия, по прозвищу Сириец, эпарха (должность — авт.) Иоанна и турмарха Фракисийцев Христофора с тремястами вооруженными воинами, передав им Тудуна и Зоила, которым они должны были вернуть их (прежнее) положение в Херсоне; а через послов они должны были оправдаться перед хаганом, Илью же и Вардана — привести к василевсу. Когда ромеи переправились в Херсон, херсонита отказались вступить с ними в мирные переговоры. На следующий день горожане, склонив войти в город только (Георгия, Иоанна и Христофора), закрыли ворота, логофета геникона вместе с эпархом зарубили мечом, а Тудуна, Зоила и упомянутого турмарха с тремястами стратиотами выдали хазарам и отослали хагану. Когда в дороге умер Тудун, хазары принесли ему жертву, убив турмарха с тремястами стратиотами (воинами — авт.). Тогда херсонита и жители других крепостей свергли Юстиниана и провозгласили василевсом сосланного туда Вардана-Филиппика. Узнав это, еще больше неистовствовал Юстиниан: детей спафария Ильи он заколол на груди матери, а ее заставил выйти замуж за своего повара, родом индийца. Вслед за этим Юстиниан, снарядив второй флот, посылает патрикии Мавра Бесса, дав ему для осады таран, манганики и другие осадные машины, и приказывает ему сровнять с землей стены Херсона и весь город, ни единой души не оставлять в живых, а о происходящем извещать его часто донесениями. Мавр, как только переправился, разрушил башню, называемую Кентенарисий, и ближнюю к ней, называемую Сиагр, но тут пришли хазары, и наступило перемирие. Вардан, бежав, прибыл к хагану. Покуда флот бездействовал и в то же время не осмеливался вернуться к василевсу, ромеи низложили Юстиниана, а Вардана провозгласили василевсом и попросили хагана выдать им Филиппика. Но хаган потребовал с них обещание не предавать Вардана и доставить ему за каждого человека по номисме. Тотчас дав это, они получили василевсом Филиппика. Между тем, поскольку флот медлил и не приходили донесения, Юстиниан догадался о причине и, взяв с собой людей из Опсикия и часть Фракисиайцев, поднялся к Синопе. Когда он всмотрелся в противоположный берег, то увидел, что флот поднимает паруса против Константинополя, и, зарычав как лев, сам направился в город».

Затем флот под предводительством Вардана-Филиппика направился в Константинополь. Юстиниан II бежал, но был схвачен и казнен, а Вардан воцарился на византийском престоле.

Обычно современные исследователи интерпретируют Папаца как хазарского наместника Фанагории, а Валгица как правителя Боспора из местного населения, но подчиненного хазарам.

Скорее всего Папац к управлению Фанагорией отношения не имеет. На расплывчатое сообщение о нем Феофана «бывшему в Фанагории от его (кагана — авт.) лица» имеется однозначное пояснение Никифора «Архонту из единоплеменников, жившему при Юстиниане». То есть Папац — хазарский чиновник, приставленный каганом к Юстиниану. В этом нет ничего удивительного.

Кроме того, что Юстиниан был женат на родной сестре правителя Хазарии, он не скрывал и своих претензий на Константинопольский престол. Поэтому нахождение рядом с Юстинианом доверенного лица кагана было необходимо. Таким доверенным лицом и был Папац. Не должно смущать и то обстоятельство, что Никифор называет Папаца архонтом. Под этим термином он понимал не только наместников или правителей областей, но и знатных, влиятельных варваров, каким и должен был быть Папац. Например, описывая прибытие гуннов (вероятно, во главе с уже упомянутым в предыдущем разделе Гордом) в Константинополь, он пишет: «Прошло некоторое время, и государь племени гуннов прибыл со своими архонтами и дорифорами в Византий, прося императора посвятить его в таинства христианства».

Что касается Валгица, то здесь ситуация несколько сложнее. Феофан называет его «архонт Босфора», а Никифор «архонт Скифского Боспора». То есть из источника следует, что Валгиц был наместником кагана на Боспоре. Причем именно кагана, и никоим образом не подчинялся императору.

Однако о каком Боспоре идет речь? Обычно исследователи или просто констатируют, что Валгиц был наместником на Боспоре, или уточняют, что под Боспором подразумевается бывший город Пантикапей, который в византийских источниках известен как Боспор.

Судя по данным как Феофана, так и Никифора, Юстиниан постоянно проживал в Фанагории. В связи с этим присутствие в ней архонта города Боспора выглядит крайне странным. Можно, конечно, допустить, что под Боспором понимался не город, а область с центром в Фанагории. Однако это не дает ответа на вопрос: кому принадлежал собственно город Боспор? Вероятно, чиновник, известный как «архонт Боспора», по крайней мере прямого отношения к городу Боспору не имел. Как представляется, ключ к пониманию должности Валгица можно найти в пояснении Никифора: «архонт Скифского Боспора». И.С. Чинуров предположил, что данное уточнение связано с желанием автора отличить Скифский Боспор от Фракийского. Возможно, Босфор Скифский есть калька с древнегреческого топонима Боспор Киммерийский, то есть современный Керченский пролив. В подтверждение нашей гипотезы отметим тот факт, что патриарх Фотий в письме к архиепископу Боспора Антонию (873 г.) называет Черное море именно Скифским.

Таким образом, «архонт Боспора» — это чиновник, который от имени кагана контролировал пролив и, возможно, осуществлял сбор податей с территории бывшего Боспорского царства. Ставка же его находилась в Фанагории. На наш взгляд, данная точка зрения позволяет снять многие противоречия и объясняет нахождение «архонта Боспора» на противоположном от города берегу пролива.

Таким образом, произведения Феофана и Никифора в эпизоде с бегством Юстиниана из Херсона и его пребыванием в Фанагории не содержат прямых сведений о непосредственном контроле хазар над Боспором.

Пытаясь устранить Юстиниана, каган отправил в Фанагорию охрану, надо думать, военный отряд, под предлогом того, чтобы местные соплеменники Юстиниана его не убили. Находись в Фанагории или в окрестностях значительные военные силы хазар, кагану не было необходимости посылать туда дополнительные войска, а достаточно было направить одного или несколько чиновников с соответствующими полномочиями, которые и обеспечили бы Юстиниану необходимую «охрану». Причем появление данного контингента не должно было вызвать недоверия со стороны беглого императора. Он должен был поверить и, вероятно, поверил бы, если бы не Феодора, что отряд направлялся именно для его охраны. Таким образом, источники позволяют говорить об отсутствии в Фанагории на тот момент значительных военных сил хазар. И если на азиатской стороне Боспора, в крайне важном для хазар месте, была такая ситуация, то можно ли говорить о наличии хазарского гарнизона в городе Боспоре? Отметим, что «жители крепостей», куда несомненно входил и Боспор, боясь репрессий со стороны Юстиниана, просили прислать им войско для охраны из Хазарии. А Никифор и Феофан однозначно отделяют Хазарию от Крыма и Фанагории.

Единственный хазарский чиновник, который в это время фиксируется в Крыму — это херсонский тудун. Возникает вопрос: а не связано ли его появление в Херсоне с попыткой выдачи Юстиниана византийцам? Несомненно, что тудун появился в городе после бегства оттуда опального императора. Если бы он находился там в период ссылки Юстиниана, тому не было необходимости искать «выход» на кагана за пределами Херсона. За Юстиниана было обещано «много денег и даров».

Тудун появился там после 705 г, фиксируется в 711—712 гг. и больше ни по каким источникам не известен. Ни византийские хронисты, ни эпиграфические памятники не отмечают в городе подчиненных ему хазарских войск. Вероятно, правы те авторы, которые определяют функции тудуна контролем за выплатой дани и доходами от торговли. Когда тудун покинул город, неизвестно. Скорее всего, надобность в нем отпала после прихода к власти в Константинополе Вардана Филиппика, который, как известно, добился этого во многом благодаря хазарам. Вероятно, после этого функции выплаты дани хазарам перешли к местным византийским чиновникам.

Как уже неоднократно отмечалось различными исследователями, Херсон, Боспор и Климаты несомненно выступают в истории с Юстинианом II как местности, подчиненные Византии. Ссылка Юстиниана в Херсон, участие «херсонитов, босфориан и остальных климатов» в заговоре против него, желание последнего истребить весь народ «в Херсоне, Босфоре и других архонствах», провозглашение императором Вардана Филиппика «херсонитами и жителями других крепостей» указывает, что как местным населением, так и византийскими авторами эти местности однозначно воспринимались как ромейские, а не хазарские или со статусом двойного подчинения. В пользу этого говорят археологические и нумизматические материалы.

Какова же роль хазар во всех этих событиях? Встретится с каганом Юстиниан смог только за пределами Крыма, боясь репрессий со стороны Юстиниана, «жители крепостей … послали к хагану в Хазарию просить войско для своей охраны», Юстиниан, когда узнал о заговоре Ильи и Вардана, возвращает тудуна и отправляет послов «оправдаться перед каганом». За возвращение бежавшего к кагану и только что провозглашенного императором Вардана «ромеи» обязаны были выплатить значительную сумму. То есть хазары в рассматриваемых эпизодах выступают как наемники, которые участвуют в событиях за определенное материальное вознаграждение, естественно, желая по возможности его увеличить и обеспечить в дальнейшем беспрепятственное получение дани. Ни один источник не упоминает о каких-то территориальных или политических претензиях со стороны хазар, наоборот, акцентируя внимание на исключительно материальных требованиях.

Таким образом, можно сделать вывод, что в начале VIII в. Боспор наравне с Херсоном и Климатами оставался частью империи как в представлении самих жителей, так и по мнению византийских летописцев. Хазары не претендовали на политическое господство здесь. Вся политика каганата по отношению к Крыму сводилась в основном к возможности получения дани. Если же хазары не по своей воле оказывались втянутыми во внутривизантийские конфликты на территории полуострова, то и здесь претензии хазар были в большей степени материальными, а не территориальными или политическими.

Современный уровень источниковедческой базы не позволяет говорить об изменении византийско-хазарских взаимоотношений в Таврике до середины — второй половины VIII в. Археологические материалы и письменные источники не фиксируют ни серьезных вооруженных конфликтов, ни изменений в составе населения. Мы не знаем, регулировались ли отмеченные отношения двусторонними договорами. Можно лишь предполагать, что каким — то образом они были упорядочены. Известно, что в начале VIII в. обе стороны оказались перед лицом арабской угрозы. Это вынудило их заключить союз, который в 732 г. был подкреплен браком сына Льва III Исавра, Константина, будущего Константина V и хазарской принцессы, при крещении нареченной Ириной. Их сын Лев получил прозвище Хазарин.

В середине — второй половине VIII в. в Крыму появляется порядка 250 новых поселений, причем приблизительно 85% из них на Керченском полуострове. Остальные 15—20% относительно равномерно разбросаны по Северо-Западному, Центральному, и Юго-Восточному регионам. Все они возникают на свободных землях. По крайней мере, не зафиксировано ни одного случая, когда пришельцы селились на уже существующих поселениях и кого-либо изгоняли с обжитых мест. Новые населенные пункты не имели фортификационных сооружений. Археологические материалы не отмечают и изменений в жизни уже существующих поселений, в частности, городов Боспора и Сугдеи, окруженных новым, пришлым населением.

На ряде рассматриваемых памятников (Тепсень, Кордон-Оба, Героевка, Пташкино), а большая часть их археологически не изучалась, были выявлены христианские культовые сооружения.

Возникает вопрос о причинах такой массовой миграции, обстоятельствах и условиях расселения вновь прибывших по территории полуострова.

Скорее всего пришельцы пришли с территории Хазарского каганата. Надо думать, данное перемещение населения в Крым происходило параллельно с другими миграционными процессами в Хазарии, в частности, с переселением алан и болгар из центрального и западного Предкавказья в области Северского Донца и Дона. Эти события традиционно связывают с поражением хазар во второй арабо-хазарской войне (722—737). Практически все исследователи не сомневаются, что такая крупномасштабная акция проходила не без участия правителей Хазарии. В.Б. Ковалевская, уточнив хронологию памятников и сведения письменных источников, пришла к выводу, что миграцию населения каганата следует относить к 50 — началу 60 гг. VIII в., когда хазары переносят центр тяжести своих владений на северо-запад и укрепляют позиции на Кубани.

Вероятнее всего близко к этому времени, учитывая известные на сегодняшний момент материалы, следует датировать и появление рассматриваемых крымских памятников.

Учитывая обстоятельства появления новых поселений, можно с большой степенью вероятности предположить неконфликтное проникновение новых жителей Крыма.

Вероятно, данный процесс проходил с согласия и под контролем византийских властей, которые выделили вновь прибывшим земли Керченского полуострова и лишь крайне ограниченному числу людей позволили селиться за его пределами (если вообще появление нового населения за пределами Керченского полуострова не произошло несколько позднее. Однако современная степень изученности памятников и уровень знания археологического материала не позволяет сделать более конкретные выводы).

Широко известна политика Константинополя, позволявшая варварам селиться на границах империи с целью использования их в качестве пограничников и приобщения к христианству. Учитывая союзнический уровень взаимоотношений Византии и Хазарии в то время, нет ничего удивительного, что часть христианского или согласившегося принять христианство населения из подвергшихся арабскому разгрому хазарских земель позволили поселиться в Крыму на пустующих землях.

Таким образом, появление в 50—60-х гг. VIII в. на Керченском полуострове, в Юго-Восточном, Центральном и Северо-Западном Крыму новых поселений не связано, вероятно, с подчинением этих регионов хазарам и не отражало каких-либо кардинальных изменений в византийско-хазарских отношениях на полуострове.

Готия, или Климаты (так, вероятно, с VIII в стали называть бывшую страну Дори. Причем Готия — название более распространенное в церковной литературной традиции, Климаты же — термин, используемый в официальных источниках VIII—IX вв.) — архонства-дистрикты во главе с архонтами до середины VIII в. находилась в подчинении Византии, которая управляла данной областью через Херсон. В церковном плане Херсон и Готия также входили в одну церковно-административную единицу. По крайней мере, под деяниями Пято-Шестого Трульского собора (692 г.) стоит подпись Георгия, епископа Херсона и Доранта (Дороса, центра Готии, расположенного на плато горы Мангуп). Зависимость ее населения от хазар не выходила за пределы выплаты дани.

Однако уже в 80-х гг. VIII в. здесь меняется административное устройство. Во главе Готии появляется «кир» (Господин), которому подчинены архонты. По мнению А.И. Айбабина, впервые отметившего этот факт, данные изменения провели хазары, которые «для облегчения сбора дани объединили архонства Горного Крыма, подчинив их архонту Дороса». А произошло это во второй четверти VIII в.. Однако нет оснований утверждать, что до конца третьей четверти VIII в. хазары имели возможность влиять на административное устройство Юго-Западной Таврики. По мнению Н.А. Алексеенко, Господин Готии — «кир», скорее всего по должности являлся наместником пограничной византийской области с особым статусом управления. Подобная должность появилась в конце VIII в. и в Херсоне. Вероятно, подобные преобразования были проведены в Таврике византийскими властями перед лицом хазарской угрозы, которая к 80-м гг. стала очевидной.

Такая ситуация могла сложиться только при условии изменения отношений между Византией и Хазарией. При императорах-иконоборцах между государствами установились самые дружеские отношения. Но наметившийся в правление Ирины поворот идеологического и политического курса в сторону восстановления иконопочитания, ослабление арабской угрозы на фоне заметного упадка Византии не могли не вызвать реакции со стороны каганата, усилившего натиск на византийские владения в Таврике и на Кавказе.

Серьезное столкновение между хазарами и местным населением, известное как восстание Иоанна Готского, произошло в Готии в период между концом 784 и 786 гг. О нем сообщает «Житие Иоанна Готского»: «А преподобный епископ Иоанн, после этого, вместе со своим народом (своею паствою) выдан был властителям хазарским, потому что он вошел в соглашение (заговор) с господином Готии и его властями (архонтами в переводе К. Цукермана — авт.) и всем его народом, чтобы не владели страной их вышесказанные Хазары. Ибо хаган, пославши, занял крепость их, называемую Дорос, и поставил в ней вооруженных стражей. Их-то и выгнал преподобный вместе со своим народом и завладел так же Елисурами (клисурами). Итак, видя, что архиерей предан одним селением, они прибегли к хагану, и он, хоть и оказал пощаду господину Готии, но семнадцать рабов ни в чем не повинных казнил». Французская исследовательница М.-Ф. Озепи уточняет, что Иоанн был выдан не вместе со своим народом, а «своим народом».

Источник фиксирует однозначную последовательность событий. Хазары заняли главную крепость Готии — Дорос и разместили там вооруженный отряд. В ответ Господин Готии, его архонты, епископ Иоанн поднимают восстание, изгоняют хазар и захватывают Клисуры (вероятно, под Клисурами надо понимать не столько укрепленные горные проходы, как это обычно трактуется, сколько систему уже упоминавшихся юстиниановских «длинных стен», сохранившихся к концу VIII в.). Однако восстание было подавлено, Иоанн, преданный одним селением и заточенный в фульскую тюрьму, бежал в Амастриду (город на противоположном берегу Черного моря). Господин Готии был помилован, казнены лишь 17 человек (по крайней мере, такую цифру называет источник). Вероятно, бегство Иоанна именно в Амастриду было не случайным. Известно, что город, являвшийся центром реэкспортной и ярмарочной торговли, возвышается в конце VIII в., а его значение «современники видели в … торговле с Северным Причерноморьем». Поэтому можно предполагать, что между амастридскими и готскими церковными иерархами были налажены тесные контакты и вполне возможно, они были лично знакомы.

Сведениям письменного источника имеется археологическое подтверждение. На Мангупе обнаружен участок оборонительной системы, перестроенный хазарами после его завоевания.

Вероятно, антихазарское выступление не было масштабным. И после его подавления хазарам удалось установить контроль над значительной частью византийских владений в Таврике. Сложно определить, какие территории в Готии заняли хазары, а что сохранила за собой Византия, как изменились их взаимоотношения с местным населением. Очевидно, что Херсон остался для хазар недосягаем, их гарнизон появился на Мангупе. Но были ли заняты крепости между Херсоном и Доросом, в частности, Эски-Кермен и Каламита? С одной стороны, там могли также разместиться хазарские гарнизоны, с другой — после падения Дороса их жители могли добровольно признать власть новых хозяев, с третьей, есть вероятность сохранения этих территорий за византийскими (херсонскими) властями. Н.И. Репников, Е.В. Веймарн, и И.А. Баранов предполагали захват Эски-кермена хазарами и разрушение ими оборонительной системы городища. Однако, как показал А.И. Айбабин, для таких выводов нет никаких оснований. Если верно предположение А.Г. Герцена о тождестве пункта Кут из так называемой Пространной редакции Еврейско-хазарской переписки с Эски-керменом, то возможно, что некоторое время городище было подчинено хазарам. Однако, как отмечалось исследователями, данные Пространной редакции в отношении крымских владений хазар сильно преувеличены (см. ниже).

В связи с изменением политической ситуации на полуострове были проведены изменения и в церковной структуре. Собственно византийские владения в Юго-Западной Таврике теперь совпадали с Херсонской епархией, а для христианского населения на подвластной хазарам территории была выделена самостоятельная Готская епархия.

Надо думать, Доросом хазары владели относительно недолго. Интересно в ракурсе рассматриваемой проблемы упоминание правителя Готии в связи с известным событием из жизни императора Константина VI, который в 795 г. заточил свою жену Марию в монастырь и женился на некой кувикуларии Феодоте. Согласно Житию Феодора Студита, «это зло сделалось известным не только в столице, но и в отдаленнейших странах. Так, король Лонгобардский, король Готский и наместник Боспорский, основываясь на этом нарушении устава, предались прелюбодейным связям. Этот факт отражен и в письме Феодора Студита, датируемом 808 г. Его же зафиксировало и Житие патриарха Никифора.

Если в данном случае короля Готии воспринимать как правителя одной из имперских окраин, можно предположить, что к этому времени хазарский гарнизон покинул Мангуп. То есть господство хазар там продолжалось 10—15 лет. Правда, с другой стороны, если предположить, что статус короля Готии был аналогичным статусу короля Лонгобардии, а источники ставят их в один ряд, то можно утверждать, что Готия в это время была фактически независима от Византии (известно, что византийское господство с середины VIII в. в Северной и Средней Италии практически перестало осуществляться. Местные лидеры стали фактически независимыми от империи).

Однако в любом случае уже в начале IX в. хазары постепенно начинают терять контроль сначала над юго-западной частью, а впоследствии и над всем полуостровом. В середине IX в. Византийское правительство создает здесь новую территориально-административную единицу — фему.

По мнению ряда исследователей, фема Климатов (таким было ее первоначальное название) была создана летом 841 г., в ответ на появление в припонтийских степях венгров, которые в середине 830-х гг. полностью перекрыли хазарам доступ к Крыму с севера, и те более не могли удерживать подвластные им территории. Создание фемы однозначно свидетельствует о переходе Готии (мы не знаем границы фемы Климатов. Входил ли в нее Восточный Крым и Боспор, однако Юго-Западный Крым и, скорее всего, Южный несомненно) к началу 40-х гг. под полный контроль Византии.

По мнению К. Цукермана, в 50-х гг. IX в. территория, принадлежащая империи, ограничилась только Херсоном и его ближайшей округой. В результате фема Климатов была переименована в фему Херсон. Правда переименование фемы может означать не столько потерю имперского контроля над Климатами или ослабление там власти, сколько коррекцию византийской политики на полуострове. Вероятно, поняв нерациональность выбора в качестве политического центра создаваемой фемы горного Юго-Западного Крыма, вернулись к привычному и более удачному херсонскому варианту. Соответственно, по имени нового центра, меняется и название фемы.

Сложную политическую обстановку в Крыму в начале второй половины IX в. передает нам житие одного из создателей славянской азбуки Константина Философа (в монашестве Кирилла).

В 860 г. он был послан императором Михаилом III (856—867) с миссией к хазарскому кагану. Путь миссии лежал через Крым.

Как отмечалось в предыдущем разделе, в Херсоне Константин организовал поиск и перенос мощей папы Климента в городской собор (а впоследствии и в Рим). Там же он узнал, что: «Пришел же с войском хазарский полководец, окружил христианский город и осадил его. Узнав же об этом, Философ пошел к нему без колебаний и, беседуя с ним и поучая, укротил его и, обещавшись ему креститься, отошел, не причинив никакого вреда этим людям. Вернулся же и Философ на свой путь, и, когда в первом часу он молился, напали на него венгры, воя как волки, желая убить его. Он же не испугался, не прервал своей молитвы, лишь взывая «Господи помилуй», ибо кончал уже службу. Они же, увидев (это), по божьему повелению стали кроткими и начали кланяться ему и, выслушав из уст его слова поучения, отпустили его со всеми сопровождающими». Сообщается также: узнав, что у некого фульского народа есть огромный дуб, где местное население в духе языческих традиций приносило свои жертвы, он отправился туда и убедил их срубить и сжечь дерево.

Как представляется, несмотря на всю историческую ценность Жития, сюжеты о «чудесном спасении» Константина сначала от хазар, а затем и венгров вряд ли имели место в действительности и являются данью агиографической традиции того времени. Однако указанное выше никак не отрицает факта пребывания в округе (ближней или дальней) Херсона хазарских и венгерских военных отрядов, которые в какой-то мере могли угрожать и самому городу.

Анастасий Библиотекарь, глава папской канцелярии, в одном из писем, основываясь на тексте Константина Философа, а также на устном сообщении сосланного в то время в Херсон митрополита смирнского Митрофана, сообщает: «место лежит на окраине царства и различные варварские толпы весьма часто наезжают туда … место опустело и сделалось необитаемым … вся та часть Херсонской страны пришла в упадок, так что видно было, что епископ Херсона с очень немногочисленным народонаселением оставался внутри того города, да и те, казалось, были скорее жители тюрьмы, чем города, из которого не смели выходить этот город (Херсон — авт.) пограничен с хазарской землею.

На основании этого фрагмента обычно следовал вывод о прохождении границы хазарских владений в непосредственной близости от Херсона или византийских территорий в его округе. Но если рассматривать данные слова Анастасия, не вырывая их из контекста источника (одной из задач которого было показать выдающуюся роль Константина Философа в деле обнаружения забытого местным населением захоронения папы Климента), то напрашиваются иные выводы. Для Константина во время его путешествия Херсон был ближайшим к хазарам византийским городом, перевалочной базой, где перед поездкой непосредственно в Хазарию можно было запастись всем необходимым и узнать обстановку на границах византийских владений. Поэтому слова Митрофана, переданные Анастасием, ни в коем случае не следует понимать буквально. Херсон по источнику не пограничный (буквально), но ближайший к хазарам византийский город, откуда Константин начинал свое путешествие, занимался миссионерской деятельностью и куда вернулся на обратном пути.

Также представляется несколько преувеличенной угроза Херсону со стороны врагов, о которой обычно говорят, ссылаясь на письмо Анастасия. Действительно, с одной стороны, он пишет о жителях Херсона как о заключенных в тюрьме. Но с другой, сам информатор Анастасия, Митрофан, проживал не в самом городе, а «недалеко» от него, Константин, светское и церковное руководство Херсона организовали торжественную церемонию перенесения мощей Климента в город, при этом мощи на ночь оставили в одном из загородных храмов. Все это не соответствует утверждениям о постоянном нахождении врагов в ближайших окрестностях.

Очевидно, какие-то походы, в попытках вернуть себе владения или получить дань, совершали хазары, периодически угрожать византийским владениям в Таврике могли отряды венгров, но прямой угрозы захвата Херсона и, надо думать, поселений всей остальной фемы не существовало.

К. Цукерман, на наш взгляд, убедительно показал, что ко времени путешествия Константина Философа у хазар на полуострове уже не оставалось опорных пунктов. А.И. Айбабин считает, что хазар изгнали из Крыма «спустя некоторое время» после 861 г., а именно ближе к 873 г. Основанием для такой хронологии послужил как анализ археологического материала, так и уже упоминавшееся письмо константинопольского патриарха Фотия архиепископу Боспора с поддержкой желания последнего крестить проживавших там иудеев: «Если же ты, пленив тамошних евреев на послушание Христу, обратишь от тени буквы к благодати, как написал, то получаю и с избытком получаю прекрасные плоды добрых надежд, которые постоянно к тебе питал». Возможность неоднозначного толкования письма Фотия (его следует рассматривать в контексте византийской истории того времени. Известно, что в период правления Македонской династии при Василии I (867—886), после ряда попыток убедить византийских евреев принять христианство, был издан декрет об обязательном и насильственном их крещении. Мы не знаем, были ли крещены местные евреи и что произошло с непокорными. Но вероятнее всего, желание Антония крестить иудеев можно рассматривать в большей степени как «рапорт с мест» о поддержке политики императора), не исключает факта прекращения хазарского господства на Боспоре к началу 70-х гг. IX в.

К указанному времени хазары, в попытке вернуть крымские владения или получить дань, могли совершать походы на полуостров только из-за его пределов, но укрепиться здесь у них больше не получилось.

Необходимо отметить, что один источник все же сообщает о вхождении части Крыма в состав Хазарии в X в. Это так называемая Пространная редакция письма царя Иосифа, согласно которой в состав каганата около 950—960 гг. (различные авторы датируют источник в пределах этих хронологических рамок) входил весь полуостров за исключением Херсона и его ближайшей округи. Однако, как отмечалось исследователями, данные Пространной редакции в отношении крымских владений хазар сильно преувеличены. Поэтому, вероятнее всего, если крымские пункты Пространной редакции и не являются поздней вставкой, а такое мнение высказывалось (равно как и гипотеза, что Пространная редакция вообще фальсификация), то они отражают более желаемое, нежели реальное. Ведь даже по сообщению Кембриджского документа, который передает нам представления элиты хазарского общества, поселения между Боспором и Херсоном в период правления того же Иосифа являлись «городами Романа», то есть византийскими.

Подтверждением вышесказанному является и договор, заключенный между империей и Киевской Русью в 944 или 945 г. после похода Игоря на Византию. Согласно ему, русские обязуются не нападать на подвластные Константинополю области в Крыму (ст. 8) и защищать их от походов черных болгар (ст. 11). Здесь нет ни слова о хазарской угрозе. Надо думать, если бы таковая имелась, византийцы не преминули бы вменить в обязанность русским и защиту «Корсунской страны» и от хазар.

Рассматривая историю Крыма VIII—IX вв., необходимо затронуть еще одну проблему: политической ориентации властей и населения полуострова в период иконоборчества. Долгое время в историографии господствовала точка зрения, что население Крыма заняло оппозиционную по отношению к Константинополю линию. Автором настоящей работы, совместно с А.Г. Герценым было аргументировано мнение, что на всем протяжении иконоборческого периода светские и религиозные власти полуострова стояли на проправительственных позициях. Эта точка зрения нашла поддержку у большинства современных исследователей.

Крым в I—XII вв.

Власть венгров в степной части Крыма была недолгой, уже к 80 гг. IX в. их вытеснили печенеги, и в истории полуострова начинается новый исторический период. Наиболее полные сведения о нем содержатся в упоминавшемся произведении византийского императора Константина Багрянородного (945—959) «Об управлении империей», составленного в 948—952 гг..

Херсон и Климаты подчинялись Византии, но власть империи не была здесь особо прочной, ибо Крым находился под постоянной угрозой вторжения неприятеля.

С одной стороны, это недавние владетели большей части полуострова — хазары, которые, хотя уже и покинули Крым, но, вероятно, не оставляли надежды его вернуть и всячески угрожали набегами. Чтобы сдерживать хазар от нападения, византийские власти всячески обхаживали их соседей — алан, которые, так же будучи грозной военной силой, могли препятствовать тем, угрожая ударить с тылу. По словам Константина, необходимо дружить с эксусиократором (правителем) Алании, потому что «он может сильно вредить им (хазарам — авт.), и подстерегая на путях, и нападая на идущих без охраны при переходах к Саркелу, к Климатам и к Херсону. Если этот эксусиократор постарается препятствовать хазарам, то длительным и глубоким миром пользуются и Херсон, и Климаты, так как хазары, страшась нападения аланов, находят небезопасным поход с войском на Херсон и Климаты».

С другой стороны, в X в. причерноморские степи заняли кочевники — печенеги. С ними у империи также были сложные отношения. Несмотря на тесные торговые связи, печенеги в любой момент могли напасть на византийские владения в Крыму. «Поскольку этот народ пачинакитов соседствует с областью Херсона, то они, не будучи дружески расположены к нам, могут выступать против Херсона, совершать на него набеги и разорять и самый Херсон, и так называемые Климаты».

Обратим внимание еще на один фрагмент, а именно рекомендацию: что необходимо сделать константинопольским властям на случай, если херсонцы решат восстать или отложиться от империи: «Да будет известно, что, если жители крепости Херсон когда-либо восстанут или замыслят совершить противное царским повелениям, должно тогда, сколько ни найдется херсонских кораблей в столице, конфисковать вместе с их содержимым, а моряков и пассажиров-херсонитов связать и заключить в работные дома. Затем же должны быть посланы три василика (должностные лица, выполнявшие поручения императора — авт.): один на побережье фемы Армениаки, другой — на побережье фемы Пафлагония, третий — на побережье фемы Вукелларии, чтобы захватить все суда херсонские, конфисковать и груз, и корабли, а людей связать и запереть в государственные тюрьмы и потом донести об этих делах, как их можно устроить. Кроме того, нужно, чтобы эти василики препятствовали пафлагонским и вукелларийским кораблям и береговым суденышкам Понта переплывать через море в Херсон с хлебом или вином, или с каким-либо иным продуктом, или с товаром. Затем также и стратиг должен приняться за дело и отменить десять литр (720 золотых монет — авт.), выдаваемые крепости Херсон из казны, и две (литры) пакта (плата за воинскую помощь — авт.), а затем стратиг уйдет из Херсона, отправится в другую крепость и обоснуется там.

(Знай), что если херсонита не приезжают в Романию и не продают шкуры и воск, которые они покупают у пачинакитов (печенегов — авт.), то не могут существовать.

(Знай), что если херсонита не доставляют зерно из Аминса, Пафлагонии, Вукеллариев и со склонов Армениаков, то не могут существовать». Вероятно, своего зерна в Крыму было мало, и город мог существовать только за счет привозного, а основной источник дохода горожан был от перепродажи товаров, доставляемых сюда печенегами.

Описанную Константином Багрянородным политическую ситуацию подтверждают и невизантийские источники. Это уже упоминаемый Кембриджский документ, написанный хазарским евреем на древнееврейском языке.

В нем повествуется, что преследования императором Романом Лакапином (919—945) евреев вызвали напряженность в отношениях между христианской Византией и иудейской Хазарией (известно, что хазары в 861 г. в качестве официальной религии приняли иудаизм). Император Роман заручился поддержкой русского князя Олега, послав тому богатые подарки. Олег захватил и разгромил город Самкерц (Тмутаракань), воспользовавшись отсутствием в нем хазарского военачальника Песаха. Песах в свою очередь начал войну с византийцами. Он завоевал три города и много селений. Затем он напал на Херсон и разгромил византийцев в сражении, убив 90 человек, многих взял в плен, а остальных рассеял. Данные события произошли в период между 920—940 гг.. Однако, несмотря на военные успехи, вероятно, закрепиться в Крыму хазары не смогли.

К концу X в. Византия вновь значительно укрепляет свои позиции в Крыму. Это связано, с одной стороны, с разгромом Хазарского каганата русским князем Святославом в 60-х гг. X в., а с другой — с разгромом печенегов в 970 г.

Для этого времени имеются несомненные свидетельства о появлении византийских военно-административных структур в Готии, где известен турмарх (командир турмы — части воинского контингента в провинции и одновременно комендант той части провинции, где располагалась его турма). Очевидно, Готия, входившая в фему Херсона, управлялась турмархом. Изменения происходят и на Боспоре, где в период 971—976 гг. также была создана византийская фема, выделенная из состава фемы Херсон. Возможно, приблизительно в это время фема была создана и в Сугдее.

В X в. все население Таврики уже практически полностью стало христианским: были заброшены могильники со склепами и во многом языческим погребальным обрядом и рядом с ними возникают другие, где хоронили в гробницах, сложенных из камня. Здесь же строятся кладбищенские часовни.

В X в., как и в последующие три столетия (а равно как и несколько веков до этого), наиболее крупным и известным городом Крыма был Херсон. Кроме того, что город являлся столицей византийских владений в Крыму, он был центром культурного и религиозного влияния на остальное население полуострова и на соседние народы. Показательна в этом отношении миссионерская деятельность херсонских церковных иерархов. Через херсонского епископа Византия пыталась осуществить христианизацию в Хазарии. Сведения об этом содержатся в письмах константинопольского патриарха Николая Мистика (901—907, 912—925).

В письме, датированном мартом 919 г., написанном стратигу Херсона, читаем следующее: «В отношении епископа Херсона твоя благая мудрость помнит, о чем мы говорили с тобою лично, и теперь уведомляем письменно; что ввиду прибытия сюда (посланников) из Хазарии с просьбой дать им епископа, чтобы он рукополагал священников среди них и принял бы на себя служение о правой христианской вере, мы отправили архиепископа, назначенного в Херсон, чтобы с Божией помощью он направился в Хазарию, дабы справить там все необходимые требы, и вернулся к кафедре в Херсон. И ты, как сын церкви, я уверен, проявишь свое усердие, чтобы содействовать ему и в предстоящем деянии в Хазарии, и в утверждении и водворении архиепископа на его кафедре…».

Через год в послании к херсонскому епископу Николай Мистик пишет: «Относительно этого, кто будет архиереем у них, мы поручаем Вам заботу, чтобы ты, все тщательно обдумав, нашел достойного для этого дела и отправил его к нам, чтобы он Пресвятым Духом был возведен в сан епископа и был назначен пастырем пока еще лишенной наставника паствы. Достаточно Вашей Мудрости для того, ибо Вы и сами об этом заботились, как это следует из Ваших прежних стараний».

Так что же представлял собой Херсон?

В X—XIII вв. он являлся относительно крупным городом Византийской империи, был густо и тесно застроен. Входы в дома горожан находились внутри кварталов. Туда с улиц вели узкие проулки. Усадьбы отделялись от улиц и друг от друга каменными заборами, в которых имелись низкие калитки. Двор был маленький и тесный, а вокруг него располагались постройки: жилые и хозяйственные.

Жилая часть состояла из нескольких помещений: одноэтажных или двухэтажных, с двускатной или односкатной крышей. Нижний этаж был сложен из камня, верхний построен из дерева или представлял собой деревянный каркас, заполненный саманными кирпичами. Собственно, жилым был второй этаж, нижний же предназначался для хозяйственных целей.

Улицы города были утрамбованы или вымощены.

Как и в каждом городе, в Херсоне, кроме жилых сооружений, имелись и общественные, самыми впечатляющими из которых являлись храмы. В настоящий момент их известно около 50. В том числе 13 базилик, пять из которых функционировали и на последнем этапе жизни города, пять крестообразных, два центрических, семь крестово-купольных и около 20 небольших одноапсидных квартальных церквушек. Часть из рассматриваемых сооружений возникла в период раннего средневековья (в основном базилики). По поводу строительства других сооружений среди специалистов имеются различные мнения. Но большинство культовых сооружений Херсона сооружена все же в период X—XIII вв..

В X—XIII вв. Херсон является одним из крупных центров ремесла и торговли. По письменным источникам и главным образом по археологическим данным, здесь можно выделить ряд ремесленных производств.

Во время археологических исследований были выявлены кузницы и мастерские по обработке металлов. Основными приемами в металлообработке были ковка и литье, а в качестве топлива при переработке руды использовался древесный уголь. В городе обрабатывали как железо, так и цветные металлы. Причем мастерские по их производству не всегда разделялись. Археологически выделяются специализированные мастерские, производившие литье на заказ, и домашние. В последних в основном обрабатывались медь и свинец.

Вероятно, в Херсоне было распространено и ювелирное производство. Пока не определено, какие из найденных в городе ювелирных изделий: серег, медальонов, крестов, перстней и т.д. — были привозными, а какие изготовлялись на месте. Известно, что херсонские ювелиры активно использовали драгоценные и полудрагоценные камни, имеющиеся в Крыму. Очевидно, в связи с незначительным количеством драгоценных металлов, поступающих в город, местные ювелиры часто закрепляли такие листы серебра или золота на железную или бронзовую основу, а затем чеканили тот или иной рисунок.

В средневековом Херсоне известно косторезное производство. Из кости изготовлялись: иглы, наперстки, гребни, застежки, булавки, рукоятки холодного оружия, бусы, подвески, наконечники стрел и другие предметы. Костяные изделия часто украшались циркульным геометрическим или растительным орнаментом.

В результате археологических исследований были выявлены костяные пластины, на которых вырезались реальные (львы, пантеры, лани, орлы) или мифические (грифоны и кентавры) животные и птицы. По мнению современных исследователей, обработка кости являлась специализированной отраслью ремесла и не была связана с домашним хозяйством.

Одним из самых распространенных производств в средние века было гончарное. Из глины изготовлялись сосуды для жидких и сыпучих продуктов — пифосы и амфоры, столовая и кухонная посуда, различные орудия труда: формы, матрицы, пряслица и т.д., стройматериалы (черепица, плинфа (кирпичи), трубы). По мнению Н.М. Богдановой, в Херсоне производилось около шести типов амфор, пифосы и различные виды столовой и кухонный посуды: горшки, миски, чаши, кувшины, тарелки, часть которых украшались ангобом, поливой, различными орнаментами.

Херсонские мастера-гончары находились под влиянием художественной культуры различных византийских школ и стран мусульманского Востока.

Наряду с гончарным производством в городе было развито стеклоделие. Изготовлялись оконные стекла, бокалы, рюмки, лампады, украшения (браслеты, бусы и т.д.).

Жители Херсона, несомненно, производили пряжу и ткани. Об этом свидетельствуют находки большого количества пряслиц, которые надевались на конец веретена и помогали скручиванию шерстяных нитей. Шерсть получали при стрижке овец, которых, с одной стороны, разводили в окрестностях города, а с другой — покупали шкуры у кочевников.

Вероятно, здесь изготовлялись ткани из пеньки (волокно, получаемое в результате обработки конопли) и льна. А.И. Романчук предполагает, что в городе функционировал и ряд ткацких мастерских.

Были развиты обработка дерева и камнерезное производство. Это два основных строительных ремесла средневековья. Кроме того, учитывая, что Херсон был портовым городом и центром рыболовства, здесь могли строить корабли и лодки.

Из камня, кроме строительных материалов, изготавливали жернова, предметы декора зданий, а из дерева — бытовые товары.

Кроме различных ремесел, в городе было развито сельскохозяйственное производство.

Находки различных сельхозорудий (мотыг, серпов, наконечников для плуга, кос) свидетельствуют о распространении среди жителей земледелия. Кроме того, в окрестностях города выращивали виноград и фрукты. Вероятно, в самом городе происходила только переработка сельхозпродукции, а производство было налажено в округе. Среди зерновых культур встречаются пшеница, ячмень, просо, хотя зерновые выращивались в небольшом количестве.

Вина в самом городе производилось немного и, вероятно, в основном покупалось оно у жителей окрестных долин или на торговых кораблях. Важной отраслью хозяйства являлось скотоводство. Разводили крупный рогатый скот, лошадей, коз, овец, свиней, птиц. Вероятно, в городе было развито в основном скотоводство. Животных содержали в нижнем этаже усадеб.

Важное занятие херсонцев — рыболовство. Ловили камбалу, хамсу, кефаль, осетра и других рыб, а также добывали мидии и устрицы. При раскопках города было найдено большое число рыболовных крючков, грузил для сетей и других предметов рыбной ловли. Рыбу ловили не только для себя, но и на продажу. До XII—XIV вв. в городе функционировали большие рыбозасолочные цистерны. Кроме того, рыбу солили и в пифосах.

Важным промыслом херсонцев была добыча соли, являвшейся предметом экспорта. Жители города, по словам Константина Багрянородного, добывали соль от Днепра до Херсона, на протяжении 300 миль.

Херсон, как центр византийских владений в Крыму и портовый город, имел торговые отношения со многими регионами империи.

Активная торговля велась с Южным и Восточным Причерноморьем, причем торговые перевозки осуществлялись судами, принадлежащими как херсонским купцам, так и купцам из других городов побережья. Надо отметить, что в основном суда курсировали только в весенне-осенний сезон. Поздней осенью — ранней весной навигация на Черном море была довольно опасной.

Тесные торговые отношения город поддерживал с кочевниками — печенегами и половцами. От них город получал шкуры и воск. Эти товары не только служили для потребностей горожан, но и являлись предметами экспорта.

Естественно, торговля велась с населением Таврики и Таманского полуострова. Это четко прослеживается по археологическим данным. Кроме того, именно через Херсон в основном велась торговля жителей Таврики с другими регионами Византии.

Рассматривая историю средневекового Крыма, нельзя не упомянуть о таком важнейшем событии, как поход на Херсон киевского князя Владимира. Это событие общеисторического плана. Как известно, именно после «Корсунского похода» христианство византийского толка стало государственной религией Руси, а это в значительной степени повлияло на всю дальнейшую историю Восточной Европы.

Контакты (не всегда мирные) между Византией и Русью начались практически сразу, после образования государства со столицей в Киеве. Причем Херсону, как центру византийских владений в Северном Причерноморье и ближайшему к Киеву византийскому городу, отводилась особая роль: с одной стороны, как посредника в торговых связях, а с другой — как форпоста и дозорного пункта. О значении Херсона в отношениях двух государств говорят русско-византийские договоры. Так, согласно «Повести временных лет», в договоре 944 г. или, по другим данным, 945 г., Херсону посвящены три статьи. Согласно им, русский князь не должен был воевать с «Корсунской страной», не препятствовать херсонитам ловить рыбу в устье Днепра и защищать город и округу от посторонних нападений.

Похожие положения содержались в договоре византийского императора Иоанна Цимисхии и русского князя Святослава, заключенном в 971 г.

Но во время правления князя Владимира город был взят русскими. К сожалению, этот факт практически не отражен в византийских источниках. Больше сведений сообщают русские. Однако все они были составлены гораздо позднее описываемого события и поэтому содержат много противоречий и неясностей.

Поэтому о различных аспектах (времени, последовательности событий и др.) взятия Владимиром Херсона среди исследователей нет единого мнения. Много споров идет также и о последствиях для города русского нашествия — был ли он полностью сожжен и разграблен или разрушения были минимальными. Попытаемся представить описываемое событие в соответствии со схемой, характерной для большинства работ современных исследователей.

В августе 986 г. византийская армия была разбита болгарами. Один из претендентов на Константинопольский престол — Варда Склир выступил против императоров Василия и Константина. Опасаясь потерять трон, Василий II назначил доместиком схол Востока (фактическим правителем Малой Азии) Варду Фоку и приказал ему уничтожить Склира. Но летом 987 г. Фока, захватив Склира, объединив оба войска, провозгласил себя императором и двинул войска на Константинополь.

Находясь в безвыходном положении, Василий II отправил посольство в Киев с просьбой о помощи (согласно договору 971 г. со Святославом, русские обязаны были оказать военную помощь императору). Владимир выделил императору шесть тысяч варягов. При их активном участии Василий в битвах при Хрисополе и Авидосе разгромил своего соперника.

За помощь Владимиру была обещана рука Анны — сестры императора, но при этом предъявлено жесткое условие, будущий зять императора должен стать христианином. Одни историки, основываясь на русских агиографических произведениях, считают, что Владимир крестился в Киеве, сразу после заключения договора, другие, принимая версию «Повести временных лет», полагают, что князь крестился только год спустя в Херсоне.

Подписав договор, Владимир ожидал невесту, по одной версии, в Киеве, по другой, отправившись к Днепровским порогам. Но Анна не приезжала, так как Василий II, для которого миновала опасность быть свергнутым, не спешил с выполнением обещания.

В ответ Владимир силой решил добиться согласия императора на брак. Для этих целей как нельзя лучше подходил Херсон. В 988 или 989 г. русские суда оказались у стен города.

Херсонцы оказали упорное сопротивление, они попытались укрепить стены и даже проложить у западной стены ров. Чтобы захватить город, русские насыпали земляной вал, но и это не помогло. Согласно летописям, в городе нашлись предатели, которые в записке, прикрепленной к стреле, сообщили Владимиру, где находится водопровод, снабжавший город водой. Трубы были перекрыты, и город вынужден был сдаться. В различных версиях среди помощников Владимира называются священник Анастас и варяг Ждьберн.

После взятия города императору был предъявлен ультиматум: или Анна будет прислана, или Владимир отправляется на Константинополь.

Василий II, несмотря на протесты Анны, был вынужден отправить ее в Херсон. По сведению летописей, по прибытии принцессы Владимир крестился, и здесь же в Херсоне состоялась его свадьба.

После этого Херсон был возвращен Византии, а князь и его супруга в сопровождении православных священников отправились в Киев.

Через некоторое время после ухода Владимира русские войска снова оказались в Крыму, но теперь уже по просьбе империи. Об этом повествует небольшой отрывок из произведения византийского хрониста Скилицы, где сообщается, что Василий II направил в Хазарию (Крым) экспедицию во главе с неким Монгом, которая совместно с русскими «подчинила» страну, «пленив архонта ее Георгия Цулу в первом же столкновении». Датируется это сообщение 1016г.

Георгий Цула знаком нам не только благодаря этому источнику. В ходе раскопок были найдены три печати с именем этого человека. Согласно им, он имел высокий, по византийским табелям о рангах, титул протоспафария и являлся правителем сначала Херсона, а затем и Боспора. Вероятно, находясь на Боспоре, он по каким-то причинам поднял мятеж, подавлять который и была послана карательная экспедиция.

Источники сообщают отрывочные сведения еще об одной подобной акции, когда в 1076 г. для подавления какого-то восстания в Херсоне, поднятого из-за отказа Константинополя предоставить торговые привилегии, по просьбе императора Михаила VII Дуки, на полуостров были направлены русские войска.

В XI в. русские присутствовали в Крыму не только как помощники византийцев. Вероятно, в конце X в. на политической арене появляется Тмутараканское княжество. Основная его территория находилась на азиатской стороне Боспора Киммерийского. Возможно, именно в ответ на создание княжества Византией и была создана упоминавшаяся Боспорская фема.

К сожалению, об истории Тмутаракани мы знаем мало.

Считается, что Тмутаракань не была обычным древнерусским княжеством, а больше воспринималось как убежище для опальных князей и своеобразная причерноморская вольница. Известно, что к 1022 г. местные князья укрепились и подчинили кавказские племена касогов и ясов.

Византия настороженно относилась к соседству русских владений и старалась ослабить их всеми возможными мерами. Так, русская летопись сообщает, что херсонский катепан (правитель фемы) в 1066 г. отравил Тмутараканского князя Ростислава, и за это якобы херсонцы его убили.

Отравление князя, очевидно, было связано с захватом русскими Боспора (как считают некоторые исследователи, именно в 50-х или 60-х гг. XI в. Боспор был подчинен Тмутаракани), хотя на сей предмет имеются и другие точки зрения.

Однако к 1094 г. Боспор вновь стал Византийским. Именно в этот год Тмутараканское княжество в последний раз упоминается в «Повести временных лет». Тогда князь Олег Святославович, занявший княжество в 1093 г. с помощью византийских войск, ушел на Русь и отвоевал себе Чернигов.

В Херсоне, согласно надписи стратига Херсона и Сугдеи Льва Алиата (1059 г.), был произведен ремонт оборонительных сооружений. Вероятно, укрепление обороны города было вызвано, с одной стороны, экспансией Тмутаракани, а с другой — появлением в степях новой политической силы — половцев, что изменило политическую ситуацию на полуострове. Они вели активную торговлю с Херсоном и даже становились его жителями. По версии Анны Комниной, именно половецкие купцы помогли бежать в 1091 г. самозванцу, выдававшему себя за сына византийского императора Романа Диогена и сосланного за это в Херсон.

Уже в XII в. большая часть Крыма, в той или иной степени, подчинялась новым хозяевам причерноморских степей.

Так, арабский географ XII в. Идриси констатировал, что путь от Херсона до Джалиты (Ялта) лежит в стране половцев. А Гийом Рубрук, посланник французского короля Людовика IX ко двору великого хана монголов (1253 г.), отметил, что в Крыму «до прихода татар обычно жили команы и заставляли выше упомянутые города (города и крепости на пути из Херсона в Судак — авт.) платить им дань». Вероятно, упомянутую дань население горного Крыма платило половцам, чтобы откупиться от набегов.

В XI—XIII вв. наблюдается экономический подъем ряда поселений в горном Юго-Западном Крыму. Археологические исследования Эски-Кермена, Тепе-Кермене и Баклы позволили сделать вывод, что в указанный период там происходит зарождение городской жизни, появляется присущая городам плотная гражданская застройка, возводятся православные храмы, в том числе и пещерные. Причем в экономике данных поселений преобладает животноводство, которое с X—XI вв. приобретает все большее значение.

Например, на Эски-кермене и Бакле на месте комплексов зерновых ям возникают хлева. И только на этих двух поселениях можно насчитать около 500 загонов для скота, вырубленных в скале. И это без учета наземных, которые тоже существовали.

Из-за чего же происходят изменения в хозяйственной жизни?

В XI—XII вв. власть Византии в Крыму не была достаточно прочной. С другой стороны, как отмечалось, на политической арене Крыма появляется новая сила — половцы. Это постоянное соприкосновение с половцами, тесная торговая связь с ними, а следовательно, и ориентация хозяйства на этот рынок, а также начавшийся процесс феодализации, выразившийся в зарождении городской жизни, которая способствовала специализации именно на скотоводстве, — факторы, способствовавшие преимущественному развитию этой отрасли хозяйства. Попав под политическую власть половцев и желая сбыть свою продукцию на внешнем рынке, население Юго-Западной Таврики объективно вынуждено было производить ту продукцию, которую могли предложить сами половцы. Скотоводство было выгодно и со стратегической точки зрения. В случае угрозы со стороны степей скот можно было быстро загнать за крепостные стены, а неубранный урожай неизбежно погибал.

В половецкое время возрастает роль Судака как нового центра Восточного Крыма. Интересные сведения о нем содержатся в сочинении арабского писателя Ибн-ал-Асира: «Этот город кипчаков (половцев), из которого они получают свои товары, потому что он (лежит) на берегу Хазарского (Черного — авт.) моря и к нему пристают корабли с одеждами; последние продаются, а на них покупаются девушки и невольники, буртасские меха, бобры, белки и другие предметы, находящиеся в земле их».

Как известно, в 1204 г. Византийская империя пала под ударами крестоносцев. По сведениям ряда источников, власть над Херсоном и, вероятно, крепостями Горного Крыма перешли к Трапезундской империи. Ее правители, Великие Комнины, именовали себя в числе прочего и властителями Заморья, то есть Крыма.

Подчиненность Херсона и Климатов Трапезунду выражалось в уплате ежегодных государственных податей, которые доставлялись туда одним из должностных лиц.

В XII—XIII вв. происходят изменения и в церковной истории Крыма. Первое место по значимости, естественно, продолжал занимать архиепископ Херсона. В списках византийских епархий Херсонская занимала почетные 18—21 места из 50—60 упоминаемых, другие же Готии, Сугдеи и Фул — не поднимались выше 40-го. В 1280 г. Херсонская епархия была возведена в ранг митрополии. Сугдейская в 1156 г. соединилась с Фульской и стала называться Сугдо-Фульской. А в 1282 г. она стала митрополией. В конце XIII в. митрополией стала и Готская епархия. Отношения между митрополитами не всегда были мирными. Известно, что во второй половине XIV в. между ними развернулись ожесточенные споры за ряд приходов Южного берега Крыма, которые приходилось разбирать самому Константинопольскому патриарху. Вероятно, конфликт был спровоцирован Готским митрополитом. В середине XIV в. в горной Юго-Западной части Крыма образуется княжество Феодоро (подробнее см. ниже). В его территорию входила и часть Южного берега. Исторически границы этого государственного образования во многом совпадали с Готской епархией. Вполне возможно, что за попыткой подчинить Готскому митрополиту ряд приходов на Южном берегу стоит желание светских властей княжества присоединить к себе эти земли или, если они уже были феодоритскими, окончательно закрепить их за собой.

Крым в XIII—XV вв.

С середины-второй половины XIII в. и до конца третьей четверти XV в. политическую ситуацию на Крымском полуострове определяли взаимоотношения трех сил: золотоордынских владений с центром в Солхате (в 1443 г. выделившихся в самостоятельное Крымское ханство), генуэзской Газарии во главе с Каффой и княжества Феодоро (с середины XIV в).

Каффа и Генуэзская Газария

Западные владения на Византийском Востоке и в Причерноморье принято именовать Латинской Романией. Ее причерноморскую часть называют Генуэзской Романией, в состав которой входила Генуэзская Газария, располагавшаяся в северном Причерноморье.

Центром и главным городом Генуэзской Газарии в Крыму была Каффа.

Генуэзское присутствие здесь фиксируется с 1270 г. (1281 г. датируется первое свидетельство о существовании консулата). Об обстоятельствах возникновения фактории скупо сообщает Никифор Григора. По его свидетельству, генуэзцы обратились за разрешением к местному правителю, названному «скифом» и «великим главой скифов», который позволил им основать поселение на условиях выкупа земли и обязательства выплаты правителю пошлины за ввоз и вывоз товаров в обмен на право беспрепятственной торговли. Принято считать, что этим правителем был Оран-Тимур, сын Тугай-Тимура и внук Джучи, которому хан Менгу-Тимур пожаловал во владение Каффу и Крым.

История Каффы этого времени определялась отношениями с Золотой Ордой и венецианцами, обосновавшимися в Солдайе (Судаке). Еще в 1265 г. византийский император Михаил Палеолог предложил последним основать на любом берегу моря свою колонию. Власть назначенного в 1287 г. венецианского солдайского консула распространялась на всю Газарию. Генуэзским купцам запрещено было под угрозою штрафа проводить более трех дней в Солдайе и вести торговлю на всем протяжении от Солдайи до Каффы. В результате между республиками вспыхивает конфликт. В 1296 г. венецианцы захватили Каффу и там перезимовали. Но в 1297 г. венецианский адмирал покинул Крым, генуэзцы опять заняли Каффу, и обе республики заключили между собой т.н. вечный мир, который зафиксировал status quo (1299 г.).

В 1298—99 гг. золотоордынский темник Ногай подверг разгрому ряд крымских городов, в том числе и Каффу (см. ниже). Однако ее дальнейшую судьбу определили не эти, а другие события. Хан Токта, узнав, что каффинские генуэзцы и другие западные купцы похищали татарских детей и продавали их магометанам, арестовал в Сарае генуэзских купцов, конфисковав все генуэзские имения на территории своих владений. Ордынское войско осадило Каффу, и 20 мая 1308 г., не имея сил сопротивляться, защитники подожгли город и уплыли. Лишь восемь лет спустя, после смерти Токты, Генуя отправила к Узбеку послов и получила разрешение восстановить укрепления и дома Каффы.

Генуэско-татарский договор 1313—1316 гг. и статут 1316 г. открывают новый период в истории не только Каффы, но и всего Крымского побережья, когда фактория получает городской статус и становится крупнейшим городом полуострова. Договор фиксировал нормы платежей с латинского купечества и, по мнению исследователей, оказал немалое влияние на уставные нормы администрации Каффы, что вызвало необходимость обновить городской устав.

Так появляется статут 1316 г. Согласно этому уставу, главой исполнительной власти считался консул. Он ежегодно назначался из Генуи и был обязан принести присягу на собрании кафиотов. Консулу принадлежала и судебная власть. Законодательная принадлежала Народному собранию. Отныне оно ведало вопросами строительства, водоснабжением и осуществляло контроль за бюджетом коммуны.

Каффа управлялась Большим и Малым советами, члены которых избирались раз в год. В первом было 24, а во втором — 6 членов, избиравшихся из латинян и местных жителей в соотношении пять к одному. Это обеспечивало поддержание количественного равенства представителей различных этносов, населявших город. Общественной казной заведовали казначеи, в роли которых выступали два ключника. Одновременно они выполняли и бухгалтерские функции ведения приходно-расходных книг. Позже, во второй половине XIV в., их сменили массарии, избиравшиеся на два месяца и входившие в состав Большого совета. Правила торговли на рынках контролировали два министралия — базарных пристава. Существовали также т.н. синдики, избиравшиеся Малым советом. В их обязанности входил контроль за деятельностью чиновничьего аппарата. Порядок внутри города поддерживали кавалерий, капитан бургов, и капитан оргузиев — начальник наемной конной стражи.

Статут 1316 г. намечал и план восстановления Каффы. По нему город был разделен на две зоны: castrum и burghi. Под каструмом понимали территорию, окруженную крепостными стенами, бургом — пространство за пределами стен.

В 1322 г. Каффа получает от римского папы Иоанна XXII статус города — civitas. Вскоре появляется и новое определение — civitas Caffae — гражданин Кафы. Присоединение Чембало (совр. Балаклава) (не позднее 1357 г.) и захват венецианской Солдайи в 1365 г. завершают оформление генуэзских владений в Крыму.

Благодаря исследованию А.Л. Пономаревым бухгалтерских книг — массарий Каффы, мы хорошо представляем, как выглядел город в 1380 г. Общая численность населения составляла порядка 7 000 человек, что делало Каффу самым крупным городом Крыма и, вероятно, всей Восточной Европы. Любопытно, что количество домов составляло приблизительно 1400, что дает среднюю плотность землевладения родные советские шесть соток.

Территория города делилась на кварталы, чьи названия зачастую были связаны с крепостными и культовыми сооружениями. Помимо деления на кварталы, население распределялось по сотням.

По данным массарий 1381 г., западноевропейцы составляли примерно половину населения — 43%. Православные, в большинстве своем греки, а также тюрки, славяне и кавказцы вместе насчитывали — 32%, армяне — 19%, осевшие в Кафе татары — 4,5%, евреи — 1%. Правда нужно уточнить, что массарии отражали только финансовую активность населения.

В 80 гг. XIV в. между генуэзцами и Солхатом возникает конфликт, переросший в войну 1385—1386 г., победителями из которой выходят итальянцы. По договорам 1381 и 1387 гг. солхатский хан признал за Генуей право контролировать приморскую полосу от Каффы до Чембало. Присоединенные территории назывались 18 казалий Готии. Для них вводится должность инспекторов Готии. Характерно, что каффинский консул Якопо Спинола ди Лукколи имеет титул «генуэзский консул Каффы и империи Газарии».

Следующий этап истории Каффы начинается в двадцатых годах XV в. и завершается 1453 г. Он характеризуется неурожаем 1420—1421 гг., эпидемией чумы 1435 г. и войной с княжеством Феодоро и Солхатом (1433—1441 гг.).

В 1433 г. правитель Феодоро Алексей предпринял попытку расширить пределы своих владений. В подвластном Генуе Чембало возникает заговор. Местное население поднимает восстание, захватывает крепость и передает ее Алексею. В ответ Генуя снарядила флот под командой Карло Ломеллино и направила его в Крым. Сначала ситуация складывалась благоприятно для итальянцев. Ломеллино вновь овладел Чембало, а затем захватил и сжег принадлежавшую феодоритам крепость Каламиту (подробнее см. далее). Продолжение экспедиции, на этот раз уже против союзного Алексею Солхата, оказалось для генуэзцев роковым. Их восьмитысячное войско так и не дошло до стен Солхата, будучи остановленным у местечка Карагоз. Источники сообщают, что из-за жары солдаты Ломеллино шли практически невооруженными. Все доспехи и личное оружие находились в обозе. Застигнутые врасплох войсками будущего основателя Крымского ханства, Хаджи-Гирея, генуэзцы были разгромлены. По условиям мирного договора Каффа обязывалась выплачивать татарам дань, которую собирал представитель хана с части доходов от таможенных пошлин.

В 1449 г. принимается новый устав Каффы. В него была введена специальная статья «О том, что не должно строить крепости на Черном море». Она запрещала генуэзским подданным, частным или должностным лицам под каким бы то ни было предлогом сооружать крепость, замок или крепостной вал без разрешения дожа, Совета старейшин и Коллегии Романии. В случае нарушения этой статьи коммуна имело право их разрушить.

Крупнейшей вехой в истории генуэзских колоний Крыма стала их передача в 1453 г. от коммуны Генуи Банку св. Георгия. С этого важнейшего события начинается последний этап истории генуэзских колоний в Крыму, завершившийся в 1475 г. турецким завоеванием.

Падение Константинополя в 1453 г, блокада Босфора османами привели к изоляции генуэзских факторий в Северном Причерноморье. Необходимо было изыскать средства для их содержания и защиты от турок. В 1453 г. было решено передать фактории главному кредитору коммуны — Банку св. Георгия.

Банк св. Георгия, основанный в 1407 г., к середине XV в. стал самым могущественным учреждением средневековой Европы. Он был своего рода «государством в государстве». Он имел право чеканки монеты, сбора большей части налогов в коммуне Генуя, осуществлял контроль над генуэзскими таможнями и даже обладал монополией на разработку соляных копей. Во время событий в Чембало в 1433—1434 гг. правление банка предложило коммуне Генуя средства для организации морской экспедиции в Крым.

Для оформления передачи колоний 10—12 ноября 1453 г. был созван Большой совет Банка св. Георгия, в котором приняли участие 275 пайщиков банка. При 248 голосах «за» и 27 «против» было решено, что для банка выгоднее уплатить коммуне Генуя сумму, не превышающую 5500 ливров, чем лишиться доходов, поступающих в казну банка из колоний. 14 ноября состоялось совместное заседание правления банка и правительства коммуны Генуя, на котором обсуждались условия передачи, а на следующий день был подписан акт передачи всех черноморских колоний банку св. Георгия за предлагавшуюся ранее сумму.

Коммуна передавала банку св. Георгия «Город Каффу и все большие и малые города, землю, большие и малые крепости и замки». Банк св. Георгия получил также «поселения и земельные владения, пастбища, рощи, порты, реки, озера, рыболовные и охотничьи угодья, расположенные в области Понта, который в народе называют Великим морем.

С этого времени официальным символом факторий становится не крест св. Георгия (алый латинский крест в серебряном поле), а изображение св. Георгия — эмблемы банка.

В целях укрепления позиций в этом регионе и по причине массового бегства латинян из факторий проводится реформа избрания генуэзских официалов в Крыму. По свидетельству консула, к осени 1454 г. «отсюда уехали граждане, купцы и латиняне, большинство из которых могли бы быть пригодными для защиты… города». В докладе протекторам Банка св. Георгия консул уточнял: «и многие из здешних жителей и сейчас покидают город, тайно унося с собой имущество. И убегают они ежедневно, хотя относительно сторожевых постов мы приняли все меры, какие могли». Теперь практически все должностные лица назначаются централизованно из митрополии. Массовые отказы от назначений на должности официалов в Крым являются показателем жестокого кризиса. В отрезанных от метрополии факториях начинается стадия безвременья и упадка.

Ситуация обострилась в связи с разведочным рейдом турецкого флота под командованием Демир-Кяхьи по Черному морю. 11 июля 1454 г. на рейде Каффы появились 56 турецких кораблей, которые встали «на расстоянии одного выстрела из бомбарды». Флот мирно стоял на рейде до тех пор, пока на каффинском базаре не были убиты 15 турецких моряков. В ответ османы попытались штурмовать крепость, но были отбиты. Инцидент закончился появлением под стенами Каффы Хаджи-Гирея с 6 000 всадников. После переговоров с османами он предложил правителям Каффы заключить с ним «союз». В городе, по свидетельству консула, не было даже самого необходимого для защиты. Каффа, которую, по свидетельству источника, «защищать было некому и нечем», согласилась на условия хана: помимо традиционной дани, выплачивать еще и дополнительную. В письме каффский епископ Джаокомо Кампори сообщал о договоре турок с «нашим нечестивым врагом Хаджи-Гиреем. Он при помощи тайных и злокозненных сделок с некоторыми из находящихся здесь правителями, ослепленными алчностью и корыстолюбием, подчинил себе этот несчастный город (Каффу), пользуясь тем, что здешние правители, кажется, радеют о себе более, чем о коммуне Генуи. Ведь именно из-за этих несправедливых советников нас, принесших и собственноручно подписавших присягу, сделали его (Хаджи-Гирея) данниками, чего свет от века еще не видывал».

Однако правление Банка св. Георгия, узнав об увеличении дани, дает распоряжение консулу о том, что дань должна выплачиваться за счет горожан. В ответ консул пишет: «Вы хотите, чтобы горожане выплачивали дань, наложенную татарами в прошлом (1454 г.) году. Но мы, принимая во внимание величайшую бедность, которая царит среди них, считаем, что это возможно сделать только с чрезвычайными осложнениями и каким-нибудь мятежом».

В конце 1454 г. к турецкому султану были посланы генуэзские граждане Каффы — Антонио дель Пино и Батиста д’Аллегро с дарами в 300 соммов «для ублаготворения турецкого владыки». В результате был заключен договор, по которому Каффа выплачивала туркам ежегодно 3 000 венецианских дукатов.

Правление банка пытается остановить процесс бегства из колоний, причину которого видит в «дурном правлении» и «неблагоприятных обстоятельствах». Для ограничения произвола должностных лиц и предотвращения заговоров в том же 1454 г. в Каффе учреждается «Коллегия четырех». Однако она не выполнила поставленной задачи и была расформирована два года спустя.

В декабре 1454 г. правление банка принимает чрезвычайное решение об амнистии беглецам и неоплатным должникам. Всем бывшим жителям Каффы предоставлялось гарантированное право в течение пяти лет возвращаться туда вместе со своими семьями, имуществом, товарами и капиталом. Им разрешалось пребывать и проживать там, а также беспрепятственно вести торговые дела. Более того, вернувшимся «прощаются любые долги, общественные или частные, не превышающие 200 серебряных соммов, которые они должны были бы выплатить коммуне Генуи, массарии Каффы или каким-либо частным лицам».

Однако «неблагоприятные обстоятельства» дали о себе знать. Начавшаяся в 1454 г. и продолжившаяся в следующем 1455 г. засуха привела к неурожаю. Угроза голода стала реальностью. Консул Каффы информировал правление банка: «В довершении ко всему, в этом году в этих областях, и особенно здесь, продовольствие было далеко не в избытке. Поэтому необходимо, чтобы вы на одном из кораблей, которые должны будут придти сюда, прислали такой запас зерна, который будет возможно сюда переправить, с тем, чтобы здесь его продать, и чтобы из-за недостатка продовольствия, который мы испытывали этим летом, мы не оказались бы в бедственном положении». О тяжелой продовольственной ситуации сообщает и Коллегия четырех: «В этом городе не просто недостаток продовольствия, но чрезвычайно большая нехватка в нем. И, несомненно, этот город к концу года станет жалким и обезлюдевшим городком». Предпринятый завоз зерна позволил предотвратить надвигавшуюся угрозу.

В 1460 гг. ситуация в Каффе несколько стабилизируется. Но она уже была обречена. 31 мая 1475 г. сюда подошла турецкая эскадра. А уже 6 июня город был сдан войскам султана Мехмеда II. Последний консул Солдайи — Кристофоро ди Негро (1471—1475 гг.) оказал героическое сопротивление врагу, мужественно защищаясь до конца. Были захвачены и другие генуэзские поселения.

Золотоордынский Солхат

Впервые монголо-татары проникли в Крым в 1223 г., когда после знаменитой битве на Калке в Судакскую долину на зимний отдых были отведены два воинских тумена. Город стал жертвой завоевателей. Но окончательно в Северном Причерноморье монголы обосновались только в 30-х гг. XIII в., во время европейской кампании Батыя. Крымские степи и предгорья вошли в состав правого крыла Золотой Орды. Первый этап Джучидского освоения Таврики приходится на 1240—1260 гг. Он завершился вхождением края в военно-административную систему государства Джучидов. Полуостров делился на три округа-тумена, каждый из которых мог выставить 10-тысячный корпус всадников, возглавляемый темником. Юго-восточную и степную часть полуострова занимал тюмен «Крым», юго-западную — «страна Ас», Керченский полуостров — «Азовский тюмен». Столицей золотоордынского Крыма был город Солхат.

По предположению А.Я. Гаркави, развитому А.П. Григорьевым, в основе топонима «Солхат» лежит тюркское название. Солхат означает по-тюркски «левая сторона». А поскольку слово «сол» у тюрков и монголов обозначает положение на местности, то топоним «Солхат» можно перевести как «левое поселение». При этом под «левой стороной» понималась «северная сторона Черного моря».

Иная интерпретация была предложена М.Г. Крамаровским, полагающим, что использование столь пышного названия маловероятно для скромного сельского поселения, каким был Солхат до XIV в. По его мнению, ключ к расшифровке названия заключается в реальном положении селения на окружающей его местности. В этом случае топоним «Солхат» можно перевести как «селение» (город) на левом склоне (крае) горы.

Название «Солхат» выходит из употребления к концу XIV в. и заменяется на «Крым». После османского завоевания имя бывшей столицы распространилось на весь полуостров, с тех пор называвшийся Крымом. Значение названия «Крым» дискуссионное. По мнению Э. Мурзаева, оно монгольского происхождения и означает «крепостная стена, крепость».

Селение Солхат появляется в 40-годах XIII в. и быстро становится центром золотоордынской Таврики. Здесь в 1263 г. уже проживал первый представитель джучидской администрации, кипчак Табук. Кризис 1264 г. в Монгольской империи привел к выходу Золотой Орды из ее состава и к союзу золотоордынского хана Берке с мамлюкским Египтом.

С 1267 г. в Солхате останавливаются послы, работает почтовая станция, функционирует монетный двор, где чеканятся монеты общеджучидского стандарта. При Берке в 1265 г. темником Ногаем в Крым вместе с семьей и ближайшим окружением был доставлен иконийский султан Изз ад-дин Кайкавус II. Вместе с ним в Крым приходит крупный массив малоазийских тюрков. Важнейшим событием стало появление в Солхате мусульманской общины с квартальной мечетью.

После смерти бездетного Берке реальная власть переходит к Ногаю, правителю правого крыла Золотой Орды. Хотя Ногай формально оставался только темником, фактически он был соправителем трех ханов — от Тудаменгу до Токты. Не случайно исследователи говорят об «империи Ногая». В Крыму в 1298—1300 гг. Ногай чеканит от своего имени монеты с надписью «Хан правосудный Нухай». По всей видимости, в замыслы темника входило создание собственного независимого государства со столицей в Эски-кале на берегу Дуная. В период правления золотоордынского хана Токты (1290—1312 гг.), но не ранее 1292 г. Крым стал его доменом.

В 1297 г. Актаджа, внук Ногая, отправленный на полуостров для сбора дани, был убит. Ногай ответил карательным походом и разграблением главных крымских городов: Сол хата, Судака, Каффы, возможно Кырк-Ера, Херсона. Расцвет золотоордынского Крыма приходится на время правления хана Узбека (1312—1341 гг.), с именем которого связано принятие ислама как государственной религии Золотой Орды. В Солхате сооружается мечеть его имени. Жена солхатского правителя Тюлек-Тимура Инджи-бек Хатун на свои средства строит огромное медресе. В связи с принятием ислама растет роль и значение мусульманского духовенства. Сам Тюлек-Тимур опирался на поддержку исламских судей-кадиев. Большую роль в жизни Солхата играл шариатский суд. Гражданские власти тесно взаимодействовали с духовными. Причем подчас эмир делил власть с кадиями, принадлежащими к разным мазхабам.

В период правления Джанибека (1341 —1357 гг.) происходит уже упоминавшийся конфликт с генуэзской Каффой, во время которого татары захватывают и заселяют расположенный в Юго-Западном Крыму Кырк-ор (Чуфут-кале). В 1362—63 г. войска трех крымских эмиров—Солхата, Кырк-ера и Мангупа, в попытке установить контроль над сбором налогов с Подолии, терпят сокрушительное поражение в битве на Синих водах от войск Великого княжества литовского.

Время с 1359 по 1379 г. оценивают как один из темных этапов в истории золотоордынского Крыма. Борьба за политическую власть расшатала финансовую систему государства. После убийства хана Бирдибека центральной фигурой становится темник Мамай. Кризисом в Орде воспользовались генуэзцы, захватившие в 1365 г. Солдайю и 18 деревень («казалий Готии» генуэзских источников). Лишь спустя 10 лет Мамай возвращает эти селения под джучидский контроль. В дальнейшем при Мамае стабилизируются отношения с генуэзцами. Процесс сближения Солхата и Каффы ярко иллюстрирует участие в 1380 г. в Куликовской битве крымского отряда генуэзской пехоты. Поражение на Куликовом поле оказалось для Мамая роковым. В 1381 г.

он был убит в Каффе на базаре, по всей видимости, наемниками его соперника, Тохтамыша. За согласие на устранение Мамая Каффа вновь получила контроль над Солдайей и 18 казалиями Готии. По предположению М.Г. Крамаровелого, тело Мамая было выдано для погребения общине Солхата. Страх перед Тохтамышем заставил горожан захоронить своего господина по исламскому обряду вне городской черты на некрополе у генуэзских ворот.

Правление в Золотой Орде Тохтамыша (1376—1395 гг.) ознаменовало восстановление единства улуса Джучи. Однако пришедший к власти в Солхате Илиас не смог предотвратить конфликт с Каффой. Результат известен: война 1385—1387 гг. окончилась победой генуэзцев и подписанием мирного договора.

В 1395 г. начинается война Тохтамыша с самаркандским правителем Тимуром—Тамерланом. По данным восточных авторов, войска Тимура осаждают Каффу, сжигают Азов. Но в 1396 г. большей частью полуострова снова владел Тохтамыш. С этого момента начинается последний период истории золотоордынского Крыма, когда здесь формируется самостоятельная орда, подготовившая трансформацию Крымского улуса в независимое Крымское ханство при Хаджи-Гирее в 1443 г.

В борьбе за Крым Тохтамыш столкнулся со своим зятем Едигеем, переметнувшимся на сторону Тимура. Победа остается за Едигеем. В 1417 г. в Крым бежал один из сыновей Тохтамыша, Джаббар-Берди, опиравшийся на поддержку Великого княжества Литовского. Преследовавший его Едигей осадил Каффу. По договору между Каффой и Едигеем Джаббар-Берди был удален из Крыма в Литву. На короткое время его сменяет Кадыр-Берди. В 1419 г. Едигей и Кадыр-Берды погибают в битве на реке Яик (совр. Урал).

После смерти Едигея на короткий промежуток времени судьба Крыма оказалась в руках правителя Великого княжества Литовского Витовта. По согласованию с ним новым ханом Крыма в 1421 г. был объявлен Улу-Мухаммед, внук Тохтамыша, будущий основатель Казанского ханства. В 1426—1427 гг. Улу-Мухаммед подчиняет себе Астрахань и Булгары, чеканит монеты от своего имени. Дальше вновь начинаются неурядицы. Из египетских источников известно, что в 1427 г. в Орде боролись три хана: Улу-Мухаммед, Давлет-Бирди и Борак. Крым временно оказался под властью Давлет-Бирди. Год спустя после его смерти полуостров вновь перешел к Улу-Мухаммеду. Смерть Витовта в 1430 г., поход в Литву в 1431 г. и разрыв с местным влиятельным родом Ширин привели к падению Улу-Мухаммеда в 1433 г. Власть на некоторое оказалась в руках Сайид-Ахмада. Его основным противником был Хаджи-Гирей, будущий основатель Крымского ханства. В результате в 1443 г. победу одерживает Хаджи-Гирей, обосновавшийся в своей новой столице — Кырк-Ере. Так пока еще в рамках золотоордынского Крыма появляется новое государственное образование во главе с династией Гиреев. Последующие двадцать лет Гиреи ведут тяжелую борьбу за независимость Крымского ханства от Золотой Орды, которая завершается в конце XV — начале XVI в. при сыне Хаджи-Гирея, Менгли-Гирее, когда после турецкого завоевания полуострова Крымское ханство переходит в вассальную зависимость от Османской империи и наносит сокрушительное поражение ордынцам.

Княжество Феодоро

.
В середине XIV в Юго-Западном Крыму возникает новое государственное объединение — так называемое княжество Феодоро. Ранее считалось, что его основателями и последующими правителями были представители армянского рода Гаврасов, которые в конце XII в. были высланы в Крым, где и осели. Однако в свете новейших исследований выясняется, что княжеская династия, скорее всего, была провинциально-византийского, возможно, местного происхождения. Центром княжества стал Мангуп. Первое упоминание названия Феодоро содержит надпись, датируемая 1361—1362 гг. Она гласит: «Господи Иисусе Христе боже наш (благослови?) основавших (сию) стену; построена эта башня верхнего города почтенной Пойки помощью божией и святого Димитрия и попечением всечестнейшего нашего хуйтани сотника (достойного?) всякой чести и (совершено) восстановление Феодоро, вместе с Пойкой построены в 6870 году». О ранней истории этого государства мы имеем лишь отрывочные сведения, которые в сочетании с археологическими материалами дают лишь самую общую картину. Из генуэзского источника известно, что в 1374 г. город именовался Мангуп-Феодоро. Территория княжества включала юго-западное нагорье и Южный берег от Ласпи до Алушты. В 1363 г. Мангупский князь Дмитрий участвовал в упоминавшейся битве на Синих водах. В середине 90-х гг. XIV в., в период войн Тохтамыша с Тимуром, Мангуп подвергся разгрому, был превращен в руины и на некоторое время был покинут жителями.

Дальнейшие сведения письменных источников относятся к первым десятилетиям XV в. и связаны с правлением Алексея, названным в надписи «владетелем Феодоро и Поморья». Его деятельность была направлена на расширение территории княжества, что вызвало столкновение с генуэзской Каффой в 1422—1424 гг. Война началась из-за принадлежащего генуэзцам Чембало, которое Алексею удалось ненадолго захватить, однако вскоре крепость вернули себе генуэзцы. При этом князе фактически заново, в духе провинциально-византийского зодчества отстраивается и столица Феодоро. В 1426 г. произошло знаменательное событие. Мария, дочь князя Алексея, вышла замуж за Давида Комнина, ставшего впоследствии императором Трапезундской империи.

1427 г. Алексей перестроил и заново укрепил Каламиту, на что постоянно жаловались консулы Каффы в своих донесениях в Геную. Шесть лет спустя в 1433 г. развернулась уже упоминавшаяся чембальская эпопея. Использовав сложные отношения местных жителей и генуэзцев, Алексей весной 1433 г.

захватил Чембало. Узнав о потере крепости, Сенат Генуи взял ссуду в банке св. Георгия, на которую снарядил военную экспедицию под командованием Карло Ломеллино. 4 июня 1434 г. генуэзский флот подошел к Чембало. На следующий день генуэзцы, перерезав цепь, заграждавшую вход в гавань, на судах, вооруженных бомбардами, вошли в Балаклавскую бухту. Выгрузив на сушу несколько пушек, они начали обстрел крепости. Это вызвало панику у жителей Чембало, которые тотчас же начали переговоры об условиях сдачи крепости. Однако Ломеллино потребовал, чтобы Чембало была сдана без всяких условий. На следующий день штурм возобновился, и генуэзцам удалось захватить ворота. Алексей, сын князя Алексея Мангупского, бывший среди осажденных, отступил внутрь крепости, но вскоре, поняв бесполезность дальнейшего сопротивления, сдался. Генуэзцы посадили пленников на свои корабли, а город отдали на разграбление солдатам. Так завершилась очередная чембальская эпопея.

После взятия Чембало генуэзцы направились в Каламиту, где на предложение сдаться население ответило согласием при условии сохранения жизни и имущества. Сдача была намечена на следующее утро (10 июня 1434 г.), но жители Каламиты незаметно покинули крепость, взяв с собой все свое имущество. Генуэзцам достались лишь голые стены. Им пришлось вернуться в Чембало, откуда они двинулись вдоль Южного берега, громя попадавшиеся под руку селения. Вместе с тем постигшая Ломеллино при походе на Солхат катастрофа вновь выровняла сложившееся соотношение сил. Мир был подписан в 1441 г. между всеми заинтересованными сторонам: Каффой и Мангупом, Генуей и Венецией. Каламита вновь отошла к княжеству Феодоро.

Алексей младший, взятый в плен генуэзцами, вскоре был освобожден и после смерти отца стал правителем Феодоро. Его сменил некий Улубей. Однако это скорее всего не имя, а прозвище, в переводе с татарского означающее «большой князь». После смерти Улубея трон наследовал Исаак (1465—1475 гг.) Обстоятельства его воцарения неизвестны, ведь по логике вещей наследником должен был быть сын Улубея Александр, живший в изгнании. Так или иначе, но оказавшийся на престоле Исаак меняет вектор внешней политики. Хорошо осознавая надвигающуюся османскую угрозу, он заключает союз с генуэзской Каффой. Для этого Исаак (Саик итальянских документов) лично приезжает туда. 26 октября 1471 г. Попечители Банка св. Георгия пишут Исааку «Славному, дражайшему другу нашему, господину Сайку, властителю Феодоро. Славный дражайший друг наш! Нам доставило большое удовольствие, что мы были оповещены властителями нашими из Каффы о том, что ваша светлость лично приехала в этот город и заключила с ней новые соглашения и союз для защиты государств обеих стран».

Дальнейшие дипломатические шаги Исаака связаны с установлением отношений с Молдавией и великим княжеством Московским. В 1472 г. сестра князя была выдана замуж за правителя Молдавии Стефана III Великого. Источники сохранили сведения о переговорах с Великим князем Московским Иваном III о женитьбе его сына на дочери мангупского князя. Брак не состоялся из-за захвата Крыма турками.

Весной 1475 г. в Феодоро произошел государственный переворот. Александр, высадившись на крымском побережье в сопровождении 300 валахшских воинов, свергает Исаака и занимает мангупский престол. Очевидно, переворот был инспирирован Стефаном III, недовольным наметившимся политическим сближением Исаака и турецкого султана Мехмеда II.

Однако уже 31 мая 1475 г. в Крыму высадились турки-османы. После захвата генуэзских владений они подошли к столице Феодоро. Осада продолжалась полгода. Даже применив новейшую по тем временам осадную технику, пушки, османы не смогли захватить город. Только с помощью хитрости (сымитировав отступление) турки выманили осажденных и на их плечах ворвались внутрь. Захват сопровождался массовой резней местного населения. Князь Александр и большинство его родственников мужского пола были увезены в Стамбул и казнены, женщины попали в султанский гарем.

В результате османского завоевания Мангуп, Каламита, Чембало с прилегающими территориями и земли Южного берега Крыма вошли в состав Мангупского кадылыка. Этим термином именовался судебно-административный округ во главе с кадием (судьей), подчиненный султану. Центром его оставался Мангуп. Каламита была переименована в Инкерман, Чембало — в Балаклаву. С этого момента начинается новый, турецко-татарский этап в истории Крыма. Отныне большую часть полуострова занимало Крымское ханство, находящееся в вассальной зависимости от Османской империи. Союзные отношения с ним турки «подкрепляли» воинскими гарнизонами, размещенными в бывших генуэзских колониях и Феодоро. Такая ситуация продолжалась до 1774 г., когда, согласно Кучук-Кайнарджийскому мирному договору между Россией и Османской империей, турки вывели свои войска из Крыма, а Крымское ханство получило независимость. А в 1783 г., как известно, Крым вошел в состав Российской империи.

Каламита и инкерманские пещерные монастыри

Среди крымских «пещерных городов» особое место занимает группа памятников, расположенных в низовьях долины р. Черной (Балаклавский район г. Севастополя). Близость к Севастополю и Херсонесу, легкодоступность, уникальность ряда пещерных церквей — все эти факторы способствовали тому, что они стали одними из самых известных и популярных археологических памятников полуострова. Данный комплекс состоит из крепости Каламиты и, вероятно, не менее 8 пещерных монастырей и скитов. Часто эти объекты называют памятниками Инкерманской долины или просто Инкерманом.

Крепость Каламита (вероятно, с греческого «камышовая», хотя существуют и другие переводы, напр, с латинского — «бедствие», «несчастье») расположена на восточном берегу р. Черной, на юго-западной части Монастырской скалы, являющейся отрогом Мекензиевых гор (рис. 2). С южной, западной и северо-западной сторон скала ограничена отвесными обрывами высотой от 40 до 60 м. С северной и восточной (напольных) внутреннее пространство крепости (площадью около 1,2 га) защищено оборонительными сооружениями, состоящими из 6 башен, соединенных куртинами (длина 234 м), вырубленного в скале рва и глассиса. Общая длина оборонительных сооружений крепости по периметру превышала 500 м.

Впервые детальное научное исследование памятника в 90-х гг. XIX в. предпринял А.Л. Бертье-Делагард. Он на основе визуального обследования и изучения письменных источников предположил, что крепость была сооружена в 1427 г. мангупским князем Алексеем, а затем перестраивалась турками в конце XVI—XVII вв. В конце 40-х — 50-х гг. XX в археологические исследования здесь проводила экспедиция под руководством Е.В. Веймарна, по итогам которых исследователь пришел к выводу, что оборонительные стены на плато Монастырской скалы были возведены в VI в. и до начала XVIII в. пять раз перестраивалась и ремонтировалась. В 80-х гг. работы на Каламите продолжил В.Ф. Филиппенко. Он выявил не менее трех строительных периодов — раннесредневековый, XV в. (алексеевский) и турецкий.

Несмотря на то, что среди современных исследователей существуют различные точки зрения об этапах истории крепости, можно все же отметить следующее.

pg-2 Рис. 2. План крепости Каламита. (Архив НЗХТ. Д. 26900). 1, 2… — номера башен. I — «церковь в Каламите». II — осадный колодец. III — храм в юго-западном углу Каламиты

Вероятнее всего, строительство укрепления в Инкермане связано с деятельностью в Таврике византийской администрации. Очевидно, оно было возведено во второй половине VI—VII в., в один исторический период с созданием фортификационных сооружений Мангупа, Эски-кермена, Чуфут-кале, Баклы, Тепе-кермена. Каламита — ближайшая к Херсонесу византийская крепость, располагавшаяся на перекрестке дорог, ведущих из степей и предгорий Крыма к Херсону. Фактически это последнее серьезное препятствие для врагов, пытавшихся проникнуть к главному опорному пункту византийцев с севера. Как предполагали некоторые авторы (В.Ф. Филиппенко, С.Б. Сорочан), в данном районе был построен еще ряд более мелких укреплений. Однако это положение нуждается в дальнейшем обосновании.

Очевидно, что весь период, пока Византия контролировала данный район, крепость функционировала практически постоянно.

С момента образования княжества Феодоро и включения в его границы низовий р. Черной, Каламита становится, вероятно, единственным его портом, подчеркивая значения этого государственного образования как морской державы. Она фигурирует на ряде порталанов (компасных карт) Черного моря XIV—XV вв. Собственно крепость находилась приблизительно в 2 км от самого порта, но выполняла важную задачу его охраны. Как сообщают источники, иногда порт использовался и для переправки рабов, купленных турецкими купцами у татар.

Значение Каламиты резко возрастает в 20-х гг. XV в., когда при князе Алексее здесь происходит кардинальная реконструкция оборонительной системы, хотя, очевидно, феодориты проводили здесь строительные работы неоднократно. Именно отстроив Каламиту, Алексей в 1433 г. захватил Чембало. В 1434 г. генуэзцы, вернув свою крепость, подчиняют на короткое время (до 1441 г.) и Каламиту. По мнению В.Л. Мыца и В.П. Кирилко, они также провели ремонт оборонительной системы. Последними Каламиту реконструировали турки. Они приспособили крепость к новым требованиям в фортификации, связанным с появлением огнестрельного оружия. В середине XVIII в. гарнизон Каламиты (уже Инкермана) насчитывал 50 солдат, которые проживали в предместье. В XVIII в. значение Каламиты как крепости исчезает, и жизнь на ней прекращается.

Литература

Белянский И.Л., Лезина И.Н., Суперанская А.В. Крым. Географические названия. Симферополь, 1998. С. 107.

Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. С. 170—201.

Бертье-Делагард А.Л. Каламита и Феодоро // ИТУАК. 1918. № 55.

Веймарн Е.В. О времени возникновения средневековой крепости Каламита // История и археология средневекового Крыма. М., 1958.

Веймарн Е.В. Середньовічний комплекс фортеці Каламіта // Археологічні памятки УРСР. К., 1963. Т. XIII.

Герцен А.Г., Махнева О.А. Пещерные города Крыма. Симферополь, 2004. С. 196—204.

Кирилко В.П. Надвратные башни укреплений Юго-Западной Таврики (XIV—XV вв.) // АДСВ. Екатеринбург, 2001. Вып. 32.

Сорочан С.Б. Око и щит империи. С. 335—337.

Мыц В.Л. Укрепления Таврики X—XV вв. К., 1991. С. 136.

Талис Д.Л. Оборонительные сооружения Юго-Западной Таврики как исторический источник. С. 122—123.

Филиппенко В.Ф. Новое в истории и археологии крепости Каламиты-Инкермана // Херсонесский сборник. Вып. VIII. Севастополь, 1996.

Челеби Эвлия. Книга путешествия (пер. Е.В. Бахревского).

Главной достопримечательностью Каламиты являются ее оборонительные стены. По данным В.Ф. Филиппенко, древнейшая крепость состояла из четырех башен (современные башни № 1,3,5,6) (рис. 2; цв. вкл. рис. 4) соединенных тремя куртинами, шириной 2,3—2,4 м. Впереди стен был вырублен ров шириной до 9 м и глубиной до 3,7 м (позднее во рву был вырублен ряд пещерных сооружений, в том числе и одна церковь. См. ниже). Около башни 3 находилась вылазная калитка. Кладка первоначальных стен состояла из двух параллельных рядов блоков, известняка уложенных на подрубки на скальной поверхности (так называемые постели), пространство между которыми было заполнено забутовкой, состоящей из рваного камня. Связывающим раствором служила известь с примесью песка. Первоначальные ворота находились рядом с современной башней 5. В систему обороны входила также стена (толщиной около 1 м и высотой до 2,5 м), возведенная вдоль западного и южного обрывов плато.

В начале XV в. оборонительная система Каламиты была кардинально перестроена. Собственно начертание защитной линии осталось практически прежним, но старые стены были разобраны практически до основания (от них сохранились только несколько рядов квадров в районе башен 3 и 6), а новые сложили из бутового камня, скрепив известковым раствором. Главные ворота крепости теперь были устроены в башне 1 (где они находятся и сейчас), а на месте древних была сооружена вылазная калитка. Правда тогда башня была прямоугольной формы (в отличие от современной полукруглой) размерами 12×5,9×1,3 м. На втором этаже был устроен христианский храм. При турках там находился пушечный каземат. Для усиления защиты главных ворот с их внутренней стороны построили дополнительное укрепление (21,6×7,6×0,95 м), а в 12 м к востоку соорудили башню 2. В систему обороны крепости, вероятно, входил и фортификационный узел, возведенный в 200 м к северу от Каламиты, возможно, защищавший посад (он был разобран в конце XVIII в.). Как предполагают некоторые исследователи, именно тогда в одно из культовых сооружений Каламиты была вмонтирована знаменитая плита с надписью, ныне хранящаяся в Бахчисарайском государственном историко-культурном заповеднике и сообщавшая: «Построен храм сей с благословенною крепостью, которая ныне зрится, во дни господина Алексея, владетеля города Феодоро и поморья и ктитора святых, славных, благовенчанных, великих царей равноапостольных Константина и Елены в месяце октябре индикта шестого, в лето 6936» (1427 г.) (правда другие авторы считают, что плита имеет мангупское происхождение).

Третий раз оборонительную систему основательно реконструировали турки. Фортификационная линия пополнилась башней 4 (13×10,5×3,1 м), построенной на середине третьей куртины впереди рва. Она соединялась с крепостными стенами шестиметровым переходом. По сообщению Эвлии Челеби, в XVIII в. в ней находилась тюрьма. Остальные узлы обороны приобрели тот вид, который можно наблюдать и сейчас (естественно, принимая во внимание разрушения). В частности, башня 1 стала полукруглой (правда, как полагает В.П. Кирилко, перестройку башни 1 провели генуэзцы), были утолщены башни 2,3 и 5. Стены стали шире более чем в два раза. С их внутренней стороны была сделана насыпь (валганг), а с внешней рва — другая насыпь (гласис). Как отмечалось, данные изменения обороны Каламиты связаны с приспособлением крепости к условиям применения огнестрельного оружия (Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. С. 170—201; Каламита и Феодоро; Веймарн Е.В. О времени возникновения средневековой крепости Каламита; Середньовічний комплекс фортеці Каламіта; Кирилко В.П. Надвратные башни укреплений Юго-Западной Таврики (XIV—XV вв.). С. 300—306; Сорочан С.Б. Око и щит империи. С. 335—337; Малицкий Н.В. Заметки по эпиграфике Мангупа. ИГАИМК. Л., 1933. Вып 71. С. 26—32; Мыц В.Л. Укрепления Таврики X—XV вв. К., 1991. С. 136; Талис Д.Л. Оборонительные сооружения Юго-Западной Таврики как исторический источник. С. 122—123; Филиппенко В.Ф. Новое в истории и археологии крепости Каламиты — Инкермана; Челеби Эвлия. Книга путешествия. С. 26—29).

Вероятно, еще в период раннего средневековья недалеко от внутренней стороны башни 1, в 8 м. от западного обрыва Монастырской скалы, в толще скалы был вырублен осадный колодец (рис. 2, II), возможно, похожий на эски-керменский (см. ниже). О нем сообщает как Эвлия Челеби, так и авторы XIX в. В 80-х прошлого века колодец частично расчистила экспедиция В.Ф. Филиппенко. Заброшен ОН был не ранее середины XVIII В. (Филиппенко В.Ф. Новое в истории и археологии крепости Каламиты-Инкермана. С. 147; Челеби Эвлия. Книга путешествия. С. 26—29.).

На территории Каламиты, кроме упомянутого храма в башне, в дотурецкий период, вероятно, функционировали еще несколько наземных христианских храмов. Один из них — базиликальной формы трехнефный был раскопан В 1953 Г. в юго-западном углу крепости (рис. 2, III) (Веймарн Е.В. Середньовічний комплекс фортеці Каламіта. С. 81).

Раскопки посада показали, что он возник в период Феодоро и занимал площадь около 3 га. Во время исследований здесь были выявлены остатки жилых и хозяйственных сооружений. Авторы раскопок отмечают большое количество обнаруженных зерновых ям. Вероятно, в них хранилось товарное зерно, проходившее через порт (Веймарн Е.В. Середньовічний комплекс фортеці Каламіта. С. 82—86; Филиппенко В.Ф. Новое в истории и археологии крепости Каламиты — Инкермана. С. 149).

К северу от слободы находился могильник позднесредневекового населения. (Веймарн Е.В. Середньовічний комплекс фортеці Каламіта. С. 86—87).

Пещерные монастыри. Церковная традиция связывает появление инкерманских пещерных монастырей с именем папы Климента (см. предыдущую главу). Однако первые культовые скальные сооружения возникают здесь, вероятно, не ранее X—XI вв. Скорее всего это были кельи монахов-отшельников, возможно, выходцев из Херсона. Наивысшего расцвета монастырская жизнь в Инкерманской долине достигает в XII—XV вв., когда эти земли попали во владения князей Феодоро. Тогда здесь функционировало не менее 8 комплексов монастырского типа, в том числе около 30 церквей. Такое количество культовых сооружений позволяет сделать вывод о нахождении здесь в период развитого средневековья монашеского центра. Все указывает на то, что ктиторами и покровителями монастырей и церквей были весьма состоятельные и обличенные властью люди, которые могли принадлежать лишь к правящей элите Феодоро.

Все памятники группируются в основном в трех местах (рис. 3).

Монастырская скала (в обрыве крепости Каламита): I) монастырь на южном и западном обрывах (более 200 помещений, из них 9 церквей); 2) скит в районе храма Евграфия (1 церковь).

Загайтанская скала: 3) небольшой монастырь (25 помещений, 2 церкви) на юго-западном краю; 4) монастырь, состоявший из 96 помещений, в том числе 9 церквей в восточной части.

Левый (противоположный от Каламиты) берег реки Черной: 5) монастырь св. Софии (Каменоломный овраг) (22 помещения, 4 церкви); 6) скит (10 помещений, 1 церковь) напротив станции Инкерман 1; 7) скит в Георгиевской балке (6 помещений, 1 церковь); 8) скит в Троицкой балке (6 помещений, 1 церковь). Небольшой скит, тесно связанный с инкерманскими монастырями, находился в Мартыновской балке.

Историю возникновения и развития монастырей в Инкермане можно представить следующим образом.

Первоначально группы монахов или отдельные отшельники появились на восточной части Загайтанской скалы, в наиболее удаленном и труднодоступном месте Инкермана (вероятно, X—XI вв.). Со временем монастырь разрастается, его монахами основываются новые скиты. В XIII в. появляется церковь Евграфия. Возможно, тогда же отдельные отшельники осваивают Каменоломный овраг и Монастырскую скалу. В XIV—XV вв. создаются монастыри на южном и западном обрывах Монастырской скалы и монастырь св. Софии. Последний дает жизнь еще трем скитам на левом берегу р. Черной.

После турецкого захвата Крыма в 1475 г. большая часть монастырей прекращает функционировать, а оставшиеся, по сведениям источников, влачат жалкое существование. После выселения христиан из Крыма в 1778 г. монашеская жизнь здесь прекращается.

В 1850 г. русское правительство, наряду с другими христианскими древностями Крыма, возобновляет и Инкерманский монастырь (монастырь св. Климента), разместившийся в обрывах и у подножия Монастырской скалы. В это время здесь расширяется часть пещерных памятников и появляется ряд наземных, в том числе и храмов. В начале XX в. в штате монастыря числилось 50 человек. В 1926 г. Инкерманский скит был закрыт и возобновлен только в начале 90-х гг.

Литература

Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма.

Герцен А.Г., Махнева О.А. «Пещерные города» Крыма. Симферополь, 2004. С. 196—204.

Крым христианский. Севастополь, 1996. С. 78—89.

Лопушинская Е.И. Крепость Каламита в Крыму // Архитектурное наследство. 1996. Т. 41.

Могаричев Ю.М. К дискуссии о скальной архитектуре Крыма // История и археология Юго-Западного Крыма. Симферополь: Таврия, 1993.

Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 6—30.

Репников Н.И. Материалы к археологической карте юго-западного нагорья Крыма // Архив ИИМК. Ф. 10. Д. 1.

Репников Н.И. Отчет Инкерманской археологической экспедиции 1937 г. // Архив ИИМК РАН. Ф. 2. Д. 227.

Севастопольское Благочиние. Севастополь, 1997.

Струков Д.М. Древние памятники христианства в Тавриде. М., 1876.

Толстой И., Кондраков Н. Русские древности в памятниках искусства. Спб., 1891. Т. 4.

Тур В.Г. Крымские православные монастыри XIX — начала XX века. Симферополь, 1998. С. 89—92.

Филипенко В.Ф. К истории Инкерманского пещерного монастыря (первый этап существования) // История и археология юго-западного Крыма. — Симферополь, 1993

Якобсон А.Л. Средневековый Крым. С. 50—52.

Монастырь на южном и западном обрывах Монастырской скалы. Обзор начнем с так называемого монастыря св. Климента, (рис. 3; цв. вкл. рис. 2). Под этим именем известна группа пещер в западном обрыве, где в середине XIX в. разместился возобновленный монастырь. Первое подробное описание комплекса относится к 1634 г., когда его посетил русский священник Иаков: «…под городком же в полугоре есть древняя христианская церковь, высеченная из камня, как во Пскове у Пречистой Богородицы.

В церкви везде стенное письмо, от многих лет полинялое, и алтарь разоренный; в ней четыре столпа, толстота вокруг 4-х пядей. Позади левого клироса стоит каменная гробница, длина 1—2 пядей, высота в пояс, широта, как двум лечь; а в гробнице земля, а под гробницею выделана конура, как у Петра митрополита, в небе у конуры писан Саваоф, а по сторонам его пророки. Над гробницею на стене написаны два святых: справа — святой ростом небольшой, одежа на нем, как на Дмитрии царевиче, приволока богор на золоте, испод зеленный, в руке держит меч в ножнах; слева — святой ростом великий, одежда, как на Дмитрии, мученике Солунском, верхняя риза богор с золотом, испод зеленный, верхняя пуговица застегнута, в левой руке держит выспрь крест, подписки главы обурачены; стены стесаны; в гробнице лежат мощи нагие нетленные. Подле тех мощей другие мощи, одни кости. Подле той гробницы другая гробница в церковном помосте, где много человеческих голов и костей. Позади правого клироса каменные перила, в человека вышиной: между перил и церковной стены гробница же в помосте ровном: рака, как лечь человекам трем или четырем, в ней семь человеческих голов и кости нагие. Двери у церкви чинаровые, а с паперти трое дверей затворных: против церковных дверей красное окошко для света, как у Пречистой во Пскове. Идя в храм, направо трапеза, что светлица, а слева два придела, также разоренные, да по паперти многие каморы, что келии, а лестница на паперть, как у Благовещения». Этот же источник сообщает, что «церковь изстари называют святым Юрьем».

pg-3 Рис. 3. План-схема расположения пещерных церквей в Инкермане. 1 — Скит в Георгиевской балке. 2 — Скит у ст. Инкерман 1, 3 — Монастырь св. Софии. 4 — «Армянский храм». 5 — Монастырь св. Климента. 6 — «Жилище архимандрита». 7 — «Храм с крещальней». 8 — Предполагаемая церковь в комплексе «Анфилады». 9 — Храм св. Евграфия. 10—11 — Монастырь на юго-западном краю Загайтанской скалы. 12—14 — Монастырь в восточной части Загайтанской скалы. 15 — Церковь в крепостном рву Каламиты. 16 — Скит в Мартыновской балке

Первоначально в комплекс вели три входа, два из которых были уничтожены в середине XIX в. В настоящее время сюда снизу ведет скальная лестница. По ее ходу несколько помещений — кельи и усыпальницы. На простенке последних остатки неразборчивой надгробной надписи. С верхней площадки лестница вела на плато Монастырской скалы в Каламиту.

Здесь известны три пещерных храма.

Первый — св. Мартина (рис. 4,1) (название появилось после возобновления монастыря в середине XIX в.) — прямоугольный в плане, перекрытый полукруглым сводом. Его первоначальная апсида в XIX в. была расширена, в результате чего утратила свой древний вид.

Второй — Андрея Первозванного (название XIX в.) расположен к юго-востоку от предыдущего. Церковь размерами 6×1,9×1,9 м с под прямоугольной апсидой (рис. 4,2). Престол примыкает к стене. Алтарная преграда сплошная, полностью вырубленная в скале. В ней прорублены окна для установки икон. Жертвенником являлась ниша в северной стене. В южной располагалась скамья для служителя церкви.

pg-4 Рис. 4. Монастырь св. Климента (по материалам Инкерманской экспедиции 1937 г). 1. Храм св. Мартина. 2. Часовня. 3. Базилика св. Георгия

Третий — самый известный в Инкермане — это базилика св. Георгия (после возобновления монастыря в XIX в. — Климента) (рис. 4,3; цв. вкл. рис. 3).

Церковь длиной 10,6 м, шириной 6,1 м, высотой 4 м имеет одну апсиду и три нефа, разделенных тремя парами колонн с капителями. В апсиде выделяется двухступенчатый синтрон, в центре которого впритык со стеной возвышение — остатки горнего места. Над ним в стене вырублена ниша. В конхе апсиды вырезан большой процветший рельефный крест с расширяющимися концами и примыкающими к ним маленькими крестами в круге. Древняя алтарная преграда проходила по пазам современного иконостаса. В полу алтаря — углубление для установки первоначального престола. Под новым полом первоначально была вырублена гробница. Потолок между нефами выполнен в виде полуциркульных сводов.

Апсида, как уже упоминалось, была расписана фресками, о характере росписей которых мы можем судить по упоминавшемуся описанию Иакова.

Очевидно, эти три храма составляли один комплекс и, вероятно, возникли на одном узком хронологическом этапе. Возрождение правителями Феодоро Каламиты как символа мощи государства и выхода к морю требовало отражения этого факта в церковной архитектуре: создании нового храма или монастыря. Таким монастырем, по-видимому, и стал комплекс в монастырской скале, а «царским» храмом правителей Феодоро — базилика в св. Георгия (Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. С. 207—217; Оболенский М. Сказания священника Иакова // ЗООИД. Одесса, 1850. Т. 2. Отд. II—III. С. 75—76; Струков Д.М. Древние памятники христианства в Тавриде. С. 24—26; Латышев В.В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной России. Спб. 1896. С. 42—43; Репников Н.И. Материалы к археологической карте юго-западного нагорья Крыма. Л. 35; Филипенко В.Ф. К истории Инкерманского пещерного монастыря (первый этап существования); Якобсон А.Л. Средневековый Крым. С. 50—52; Могаричев Ю.М. К дискуссии о скальной архитектуре Крыма; Пещерные церкви Таврики. С. 7—11.).

С вышеупомянутым монастырем, вероятно, связана и «церковь в Каламите» (рис. 2,1; 3,15), расположенная на плато Монастырской скалы, в восточном борту крепостного рва, к северо-западу от башни № 4. Ее нахождение недалеко от въезда в крепость предполагает, что она сооружена в период одной из реконструкций Каламиты князьями Феодоро и прекратила функционировать после захвата Крыма турками.

Помещение (рис. 5) имеет овальную форму и размеры 6,4×3,4×1,9 м. Алтарь (2,3×1,3×0,7 м) расположен в юго-восточной стене на высоте 0,58 м. Ориентирован он на восток. В полу вырублено углубление округлой формы диаметром 0,37 м глубиной 0,14 м, очевидно, позднее.

На стыке алтаря и наоса в полу видна вырубка, возможно, гробница.

В центре юго-западной стены находим дверной проем шириной 0,8 м. В его простенках вырублены пазы для крепления деревянных конструкций. На восточном простенке высечен крест с расширяющимися концами. К западу от выхода видно частично разрушенное окно 0,9×0,5 м. Рядом еще одно — 0,5×0,34 м, образовавшееся, вероятно, в результате вывала скалы. В северовосточной стене на высоте 0,3 м прямоугольная ниша 2,48×0,75 м. В боковых ее стенах имеются пазы, очевидно, для деревянной перегородки.

В северо-западной стене вырублена арочная ниша 0,9×0,72×0,12 м. Потолок помещения коробовый. На внешней стороне прослеживаются вырубки под установку деревянных навесов (Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 15)

В основании Монастырской скалы между ее южным углом и базиликой св. Георгия расположены остатки двух средневековых храмов и одного, относящегося к XIX в.

Одну древнюю церковь в середине XIX в. использовал под жилье архимандрит монастыря (рис. 3, 10). Пещера прямоугольной в плане формы размерами 7,5×2,8×2,1 м. Вдоль восточной стены высечена скамья высотой до 0,76 м. Выше скамьи вырублена алтарная ниша 1,7×1,2×0,5 м, а в ней углубление для установки престола. В южной стене — дверной проем шириной 1 м, ведущий в соседнее помещение. В северной стене — две ниши. Западная стена сохранилась частично (реконструируется по потолку), в ней было два дверных проема 1,14 м и 0,96 м. В XIX в. эта стена была заложена каменной кладкой (Репников Н.И. Материалы к археологической карте юго-западного нагорья Крыма. Л. 36; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 11).

Сведения о второй церкви содержатся в работе Д. Струкова: «В той же скале на низу угла скалы … по очистке оказался свод, под коим в нише изсечен престол высотою 1 аршин (1,06 м — Ю.М.). На верхней стороне престола впадина удобная для вложения части св. мощей, налево от престола жертвенник высотою 1 арш. 5 верш, и направо седалище для священнослужащего» (Струков Д.М. Древние памятники христианства в Тавриде С. 28; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 11).

Третья церковь, вернее, апсида ее, была вырублена в 1888 г. в честь спасения Александра III в железнодорожной катастрофе и являлась частью полупещерного храма СВ. Пантелеймона (Крым христианский. С. 83; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 11).

«Храм с крещальней» или храм «Атка» (по имени погребенного в нем), как и базилика св. Георгия, — один из наиболее известных в Инкермане. Он расположен в южной части Монастырской скалы, выходящей в Гайтанскую балку (Первого мая), на высоте 25—30 м от подошвы скалы (рис. 3,7).

pg-5 Рис 5. «Церковь в Каламите». План

Храм одноапсидный (рис. 6). Апсида была расписана фресками. Ее конха опирается на три глубоко высеченных в скале ниши. Алтарное полукружие имеет высокий двухступенчатый синтрон. В полу — прямоугольное углубление 0,35×0,32 м для установки престола. Пол алтаря, равно как и примыкающий с севера жертвенник с нишей в стене, на 0,1 м выше остальной части храма. По этой линии проходила алтарная преграда. Из церкви дверной проем размерами 1,6×0,6 м вел в боковое помещение. В его углу устроен баптистерий с маленькими колоннами, вырубленными в скале. Слева от крещальни, в северной стене, проем, ведущий в большую усыпальницу. В ее полу высечена гробница, над которой вырублены гнезда для устройства деревянного перекрытия. На северо-восточной стене — ниша, рядом с которой шестистрочная греческая надпись: «Упокоились рабы божьи Аврамий … сын (?) Афка комит месяца марта 6329 (?)» (чтение В.В. Латышева). Скорее всего датируется церковь XIV—XV ВВ. (Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. С. 218—220; Струков Д.М. Древние памятники христианства в Тавриде. С. 26; Латышев В.В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной России. Спб. 1896. С. 40—42; Репников Н.И. Материалы к археологической карте юго-западного нагорья Крыма. Л. 38; Чепелев В.Н. Пещерный храм в Инкермане // Труды этнографо-археологического музея 1 МГУ. М., 1927. Вып. 1; Филипенко В.Ф. К истории Инкерманского пещерного монастыря (первый этап существования). С 114—115; Могаричев Ю.М. К дискуссии о скальной архитектуре Крыма; Пещерные церкви Таврики. С. 7—11. Харитонов С.В. Древний город Эски-Кермен, вып. 2004. С. 128)

«Армянская» церковь расположена севернее Монастырского оврага на противоположной (от монастыря Климента) его стороне (рис 3,4.), на отдельном выступе скалы. Снизу в нее ведут 18 ступеней. Помещение вытянутой прямоугольной формы, размерами 5,3×4,3×2,5 м (рис. 7) Апсида полукруглая. Алтарь примыкал к стене. Стены в настоящее время оштукатурены. Сейчас выделяются три слоя штукатурки: нижний известковый, затем слой, состоящий из синих масляных красок, сверху — слой штукатурки черного цвета (скорее всего закопченный). Последние два слоя, как и цементный пол, появились в начале XX в., когда храм «подновлялся монастырем». Апсида выделяется из всего остального пространства аркой. Западная стена в настоящее время отсутствует, в начале XX в. она была сложена из камня. В северной стене, рядом с апсидой, арочная ниша, которая ранее закрывалась деревянной дверцей (видны следы крепления последней). К западу от указанной ниши есть еще одна, маленькая, стрельчатой формы. В южной стене церкви имеется дверь, ведущая в небольшое помещение неправильной формы, со стрельчатым сводом.

pg-6 Рис. 6. «Храм с крещальней» (по материалам Инкерманской экспедиции 1937 г). План

На основании архитектурных особенностей церкви — отсутствие алтарной преграды, стрельчатые арки и свод ризницы — А.Л. Бертье-Делагард сделал предположение, что она принадлежала армянской общине и была вырублена Не ранее XIV—XV ВВ. (Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. С. 229—230; Струков Д.М. Древние памятники христианства в Тавриде. С. 29; Латышев В.В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной России. Спб. 1896. С. 40—42; Репников Н.И. Материалы к археологической карте юго-западного нагорья Крыма. Л. 32; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 14—15).

Небольшой скит находился в восточной части Монастырской скалы (рис. 3.9). Он группировался вокруг так называемого храма Евграфия. Приведем описание по Н.И. Репникову (рис. 8).

«Храм состоит из двух помещений. Западная стена в настоящее время обрушилась, но ранее была высечена в скале, сохранилась лишь верхняя часть над бывшим входом с вырубленным крестом и проемом под ним, а также часть простенка к северу от входа, в котором вырублено окно.

pg-7 Рис. 7. «Армянский храм». План

Храм слегка вытянутой формы прямоугольной в плане, грубоватой выработки со скамьями по длинным сторонам. Алтарь слегка приподнят над уровнем остального помещения. Он от наоса отделялся нетолстой скальной алтарной преградой. В ней небольшой проем «царских врат», по сторонам два просвета для установки икон. Преграда разрушена. Престол, вырубленный впритык со стеной в скале, имеет углубление для хранения мощей. У северной стены вырублен жертвенник, имеющий углубление на верху, размерами 0,4×0,24×0,22 м, в южной — сиденье для священнослужителя.

pg-8 Рис. 8. Храм св. Евграфия (по материалам Инкерманской экспедиции 1937 г). План

Второе смежное помещение — небольшая пещера. В стенах последней ниши. В северной стене маленькая, треугольная, в западной — четырехугольная. В полу пещеры три гробницы. Все три заключали захоронения XX столетия. Из-под побелки усматриваются фигуры восьми святителей в рост (по четыре с каждой стороны) на синем фоне в крещатых одеждах с желтыми нимбами. Надписи белой краской. Над престолом — изображение Христа в чаше. Надпись хорошей сохранности. Она датирована. По низу изображения над престолом длинная полоса серого цвета, обтянутая черною рамкой, — «моление раба божьего Сотика с женою и детьми, лета 5780 (1272 г.)». Вероятно, сооружение церкви следует датировать XIII В. (Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма.. С. 221—223; Струков Д.М. Древние памятники христианства в Тавриде. С. 28; Латышев В.В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной России. Спб. 1896. С. 37—40; Репников Н.И. Материалы к археологической карте юго-западного нагорья Крыма. Л. 40—41; Филиппенко В.Ф. К истории Инкерманского пещерного монастыря (первый этап существования). С. 115—116; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 16—17).

pg-9 Рис. 9. «Храм Вознесения» (по материалам Инкерманской экспедиции 1937 г). План

Скальные сооружения Загайтанской скалы, в отличие от других пещерных комплексов Инкермана, практически полностью выпали из поля зрения исследователей. Труднодоступность (в некоторые помещения невозможно попасть без специального снаряжения), плохая сохранность привели к тому, что они осматривались поверхностно. Здесь насчитывается порядка 11 церквей. Не исключено, что первоначально их могло быть больше; часть пещер разрушилась, а часть в настоящее время недоступна. Обращает на себя внимание тот факт, что большинство церквей подверглись сильному разрушению. Это может объясняться, с одной стороны, мягкостью скальной породы, по сравнению с Монастырской скалой с другой стороны. На наш взгляд, здесь присутствует и временной фактор.

Надо думать, что монастырский комплекс Загайтанской скалы в основном сформировался до середины XIV в., а его древнейшая часть находилась в восточной части.

pg-10 Рис. 10. План-схема размещения пещерных церквей на Загайтанской скале. 1, 2… — номера церквей

Комплекс в восточной части Загайтанской скалы расположен в 300 м к востоку от предыдущего, состоит из 96, в основном сильно разрушенных, помещений. Здесь находится 8 церквей, хотя часть из них из-за плохой сохранности может интерпретироваться как церкви только предположительно.

От Церкви № 3 (рис. 10,3) сохранились апсида полуовальной формы размером 3×1×1,5 м. Практически в центре стены прямоугольный скальный выступ 0,7×0,34 м. Под ним и частично сбоку вырублена ниша — остатки престола. А. Л Бертье-Делагард еще видел следы фресок. По обеим сторонам к апсиде примыкают различные пещерные сооружения.

Церковь № 4 (рис. 10,4) расположена в четвертом ярусе пещерного комплекса в 20 м к востоку от № 3. Она подверглась сильной эрозии: в настоящее время сохранилась лишь апсида и примыкающая к ней часть наоса. Размеры сохранившейся части храма 5,8×7,32×2,25 м. Апсида овальной формы, в ней по всему периметру расположен синтрон высотой до 0,6 м, шириной до 0,55 м. Арочная ниша, вырубленная в восточной части апсиды над синтроном, скорее всего является остатками первоначального престола. В северной части храма на стыке апсиды и наоса видны остатки алтарной преграды. В центре наоса в полу вырублена гробница.

Церковь № 5 (рис. 10,5) Входит в комплекс из трех помещений и церкви, расположенной в 3 ярусе пещер под церковью № 4. Храм размерами 4×1,9 м в сохранившейся части имеет прямоугольную в плане форму. Апсида подковообразная шириной 1,68 м. Справа от апсиды в стене вырублена ниша. У северной стены наоса сохранились остатки скамьи высотой до 0,5 м. Потолок наоса коробовый. Южная стена отсутствует. В стене между помещениями №№ 1 и 2 вырублен крест в круге с расширяющимися концами размерами 0,25×0,27 м.

Церковь № 6 (рис. 10,6) находится в третьем ярусе пещер, в 25 м к югу от храма № 4. К настоящему времени сохранились северная и восточная стены и часть пола наоса. Размеры сохранившейся части 3,9×4×2,3 м. Алтарь был выполнен в виде ниши. Потолок коробовый. В северной стене устроена гробница. На наружной стене вырезан крест с расширяющимися концами.

Церковь № 7 (рис. 10,7) расположена в третьем ярусе, в 30 м к югу от храма № 6. В настоящее время сохранились алтарь и большая часть наоса. В плане алтарь прямоугольный, размерами 2,2×4×1,9 м. В восточной стене две ниши 0,66×0,42×0,33 м и 0,5×0,38×0,3 м (очевидно, жертвенник). По периметру последних сохранилось изображение трех крестов-граффити, стилизованного всадника и человека с поднятыми руками. В центре восточной стены высечен крест в круге диаметром 0,32 м. Алтарная преграда, высеченная в скале, сохранилась на высоту до 0,4 м. Наос прямоугольный размерами 3,8×2,2×2 м. В южной стене две ниши, в одной из них устроена детская гробница. Вход в церковь располагался в западной стене.

Церковь № 8 (рис. 10,8) расположена в основании Загайтанской скалы. В настоящее время сохранились часть апсиды, частично северная и западная стены. Потолок полностью разрушен. Пол завален натечным грунтом.

Церковь № 9 (рис. 10,9) расположена в восточной части комплекса. В настоящий момент полностью отсутствует южная стена. Помещение прямоугольной формы длиной 9,38 м, шириной до 3,5 м. Апсида полуовальная размерами 2,7×0,9×2,1 м. Алтарная преграда, вероятно, была деревянной, высотой 0,9 м, в центре — царские врата шириной 0,7 м. Наос трапециевидный, 2,7×3×2 м. У северной стены в полу высечена гробница. К западу от наоса расположено еще одно помещение, очевидно, притвор. В его северной стене две гробницы в нишах.

Церковь № 10 (рис. 10,10) расположена на скальном выступе в основании Загайтанской скалы. Собственно скальной является нижняя часть апсиды, а верхняя, очевидно, была сложена из камня. Апсида подковообразная, высота сохранившейся части 1,2 м, В глубине апсиды скальное возвышение до 0,14 м, в котором вырублено гнездо для престольного камня 0,4×0,5 м. Наос в плане прямоугольный, размерами 3,64×2,5 м. Пол углублен в скалу до 0,1 м. Между апсидой и наосом сохранились пазы для алтарной преграды, которая, очевидно, была сложена из камня. В 1,5 м к северу от храма — гробница. В ее восточной стене высечен крест. К храму с севера вела лестница из 7 ступеней, проходящая мимо двух склепов.

Церковь № 11 (рис. 10,11) расположена в центральной части основания Загайтанской скалы рядом с железнодорожным полотном. Размеры церкви 6,4×3×2 м. Она прямоугольной формы с закруглением в алтарной и северо-западной стене. В настоящее время сохранились лишь три стены помещения, южная полностью разрушена. Судя по подрубкам в скале, она была сложена из камня.

Апсида размерами 1,7×2,4×2 м, полуовальной формы, приподнята над остальной частью помещения. В центре в полу имеется подрубка круглой формы для установки престола. В потолке северной стены видны углубления для крепления алтарной преграды. Вдоль северной стены вырублена скамья шириной 0,75 м и высотой до 0,7 м. В северной стене также имеется арочная ниша. По местонахождению церкви и различным вырубкам можно сделать вывод, что в позднее время она использовалась как хозяйственное помещение. (Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. С. 228; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 18—22).

pg-11 Рис. 11. Монастырь св. Софии (по материалам Инкерманской экспедиции 1937 г). План. 1, 2… — номера церквей

Левый берег р. Черной. Монастырь св. Софии расположен на западной стороне Каменоломного оврага (рис. 3,3). В нем 22 помещения. Комплекс находится рядом с дорогой, включает в себя четыре пещерные церкви, и поэтому упоминания о нем часто встречаются в литературе. Его следует датировать XIV—XV вв., а возможно, и XIII в. На карте И. Батурина, составленной сразу после присоединения Крыма к России, здесь отмечен храм св. Софии, очевидно, это имя носил и весь монастырь.

Первоначально сюда вели два входа. От одного, со стороны реки, осталась только часть лестницы. Другой, ныне сохранившийся, вел из Каменоломного оврага. По обе стороны его вырублены кельи и хозяйственные помещения, в них еще в конце XIX в. жили люди. Из коридора имелся выход на верх скалы.

Главный храм № 1 (рис. 11,1) расположен во втором ярусе. Он крестовой формы, размерами 10,4×8,7×5,5 м с плоским куполом, в центре которого вырублен рельефный крест. Алтарная часть храма и часть северной стены обрушилась. После обвала, к моменту присоединения Крыма к России, под пещерной церковью уже успели построить наземную. После ремонта начала XX в. в церкви появились каменные кладки и новый пол, скрывшие части древнего декора. Алтарная часть храма была полукруглой, 4×2,8×4,2 м, с тремя окнами. В настоящее время в полу церкви сохранилась одна вырубленная в скале гробница, хотя надо думать, первоначально их было больше.

Храм № 2 (рис. 11,2) скорее всего часовня, имеет размеры 8,5×2,7×4 м. Северная стена его в настоящее время сложена из камня, хотя первоначально она могла быть скальной. У южной стены в полу вырублены две гробницы, над ними следы неясной греческой надписи. Алтарная часть в настоящее время заложена каменной кладкой, это, очевидно, следы ремонтов начала XX в. Вход в храм находился в восточной стене креста главного храма. Свод коробовый. Из южной стены данной часовни выход в притвор храма № 3.

Храм № 3 (рис. 11,3) размерами 5×3,2×4,3 м сохранился лучше остальных, хотя и он частично перекрыт каменными кладками. Апсида полукруглая, с окном посередине, под ним к стене примыкает вырубленный в скале престол. Скальная алтарная преграда была высотой до 1,1 м. В полу — пять гробниц, из которых две детские. На северной стене, над гробницей, неразборчивая надмогильная надпись. Стены церкви были расписаны фресками, сюжеты которых в конце XIX в. уже невозможно было разобрать.

Храм № 4 (рис. 11,4) в настоящее время сильно разрушен: частично отсутствует северная стена, южная вообще не сохранилась. Он представлял собой обычный одноапсидный храм размерами 10×3×3,5 м. Вверху алтарь отделен от остальной части аркой, в полу имеется гнездо для установки престола. В северной стене вырублены две ниши. Потолок, очевидно, был выполнен в виде коробового свода. (Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. С. 232—234; Струков Д.М. Древние памятники христианства в Тавриде. С. 29; Латышев В.В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной России. С. 43—44; Репников Н.И. Материалы к археологической карте юго-западного нагорья Крыма. Л. 45; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 16—17).

Вероятно, монахи Софийского монастыря основали три скита. Скит у станции Инкерман I расположен на левом берегу р. Черной, рядом с современной железнодорожной станцией Инкерман I (рис. 2,2), в 10 м от железнодорожной линии.

Он состоял из 10 помещений, большая часть которых в настоящее время засыпана и разрушена и, очевидно, датируется XIV—XV вв. Церковь (рис. 12) неправильной формы, размерами 16,5×5,3×4,3 м. Стены ее сильно выветрились, северная частично разрушена. Апсида прямоугольная, 4,1×4,3×4 м. В ее восточной части к стене примыкает вырубленный в виде выступа престол 1,3×0,7×0,9 м. В южной стене сохранились две ниши — прямоугольная (0,66×0,6×0,62 м) и сводчатая (0,48×0,7×0,38 м), очевидно, являющаяся жертвенником. У северной стены апсиды видны следы скальной скамьи высотой 0,32 м. В потолке апсиды отверстие, сообщающееся с поверхностью скалы, — очевидно, остатки дымохода позднейшего происхождения. На стыке апсиды и наоса сохранились пазы для крепления алтарной преграды шириной 0,12 м, высотой 1,5 м. Скорее всего она была деревянной. Наос церкви можно разделить на две части — раннюю, собственно наос первоначального храма, и позднюю, вырубленную после превращения храма В хозяйственное сооружение. (Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. С. 234; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 26).

Скит в Георгиевской (Крымской) балке некогда состоял из шести помещений, в том числе одной церкви, и находился на западной стороне Георгиевской балки (рис. 3,1). Он был уничтожен при прокладке железной дороги в XIX в., и к концу этого столетия здесь сохранились лишь следы нескольких помещений. Они ВИДНЫ И сейчас. (Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. С. 235; Струков Д.М. Древние памятники христианства в Тавриде. С. 30—31; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 27).

pg-12 Рис. 12. Скит у ст. Инкерман 1. Церковь. План

Скит в Троицкой балке (комплекс из трех помещений, одна церковь) находился в Троицкой балке, приблизительно в 450 м к западу от комплекса в Георгиевской балке. Он также был полностью уничтожен при сооружении железной дороги В XIX В, И его подробного описания не сохранилось. (Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. С. 236; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 28).

Скит на Северной стороне находился на северном берегу Севастопольского рейда в Мартыновской балке (рис. 3,16). Он был устроен в естественном гроте, сейчас тут сохранился ряд подрубок в скале. Скит, вероятнее всего, связан с инкерманскими монастырями. (Репников Н.И. Материалы к археологической карте. С51; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 28).

Чилтер-мармара

Пещерный монастырь Чилтер (Решетка) или Чилтер-мармара (Мармара — название средневековой деревни, некогда находившейся на склоне ниже монастыря) расположен в 1,5 км к северо-западу от села Терновка (бывшее Шули) Севастопольского горсовета, в обрыве скалы Чилтер-кая (Решетчатая скала) (рис. 1; 13; цв. вкл. рис. 6). Последняя нависает над Кара-кобинской и Шульской долинами. В историографии памятнику посвящены отдельные, относительно подробные публикации. Первая из них была сделана А.Л. Бертье-Делагардом в 1886 г. В 1935 г. на территории монастыря проводил археологические исследования В.П. Бабенчиков. Им были расчищены главная церковь и несколько помещений второго яруса. Сведения о трех церквах Чилтер-мармары привел Н. И Репников в «Археологической карте». Самое подробное описание комплекса с архитектурными обмерами было опубликовано Е.В. Веймарном и М.Я. Чорефом в 1978 г. В 1970-х гг. на Чилтере проводили архитектурные обмеры Херсонесская экспедиция института Археологии АН СССР, результаты работы которой были опубликованы С.А. Беляевым и В.А. Бушенковым. Информация о монастырских церквах содержится и в работе автора данной публикации.

Все пещерные сооружения расположены в пять ярусов (рис. 13).

pg-13
Рис. 13. Чилтер-мармара. План расположения пещерных сооружений по Е.В. Веймарну

В нижнем ярусе — 16 помещений, которые делятся на две группы: небольшие округлой формы, в них совершались захоронения (так называемые усыпальницы), и приспособленные естественные гроты, где содержался скот. Последние активно использовались и в позднем средневековье жителями Мармары. Помещения 2—5 ярусов соединены между собой лестничными переходами и имеют общий вход в виде калитки в восточной части второго яруса. Пещеры второго яруса (8 единиц) наиболее крупные в комплексе. Здесь расположен главный храм монастыря, трапезная и еще ряд помещений. В третьем ярусе насчитывается около 20 помещений. Большинство из них, вероятнее всего, являлись кельями, но есть и одна церковь. Пещеры 4 яруса (6 помещений) представляют собой обособленный комплекс, состоящий из одной церкви и сопутствующих ей жилых и хозяйственных помещений. Попасть туда можно только со второго яруса по лестничному проходу. Вероятно, здесь проживало руководство монастыря. Пятый ярус состоит из искусственной и естественной пещер, у входа в которую находится небольшое культовое помещение. Всего в Чилтере насчитывается 56 сохранившихся помещений и 30 сильно разрушенных. С большой долей вероятности можно предполагать, что искусственные пещеры дополнялись наземными строениями. Однако последние не сохранились.

Первые пещерные сооружения, очевидно, появились здесь в XII—XIII вв. Однако отдельные отшельники могли поселиться и немного ранее, облюбовав карстовую пещеру в пятом ярусе. Известно, что значительная часть монастырей возникала в в районе так называемых святых мест — бывших келий или захоронений почитаемых отшельников. В XIV — середине XV в. монастырская жизнь на Чилтере переживает подъем, он расширяется и достигает своих максимальных размеров. Турецкий захват Крыма в 1475 г. привел к тому, что православные монастыри, в том числе и пещерные, частью были разрушены, а частью пришли в упадок. Возможно, отдельные монахи жили здесь и в XVI—XVII вв., однако следы их пребывания практически не отмечаются.

Литература

Бабенчиков В.П. Балаклавский и Куйбышевский район // Археологические исследования в РСФСР в 1934—1936 гг. М.:Л., 1941.

Беляев С.А., Бушенков В.А. Исследование пещерного комплекса Чилтеры в 1973—1981 гг. // Византийский временник. 1986. № 46.

Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. С. 240—242.

Веймарн Е.В., Чореф М.Я. Пещерный ансамбль Чильтер в Крыму // Пещеры Грузии. Тбилиси, 1978

Герцен А.Г. Махнева О.А. Пещерные города Крыма. С. 148—152.

Латышев В.В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной России. С. 125—127.

Репников Н.И. Материалы к археологической карте юго-западного нагорья Крыма. С. 62—66.

Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 31—34.

Рассмотрим наиболее выразительные памятники Чилтер-мармары.

Церковь № 1 (рис. 14; цв. вкл. рис. 5) расположена во втором ярусе пещер, в восточной части большого естественного грота размерами 32×8×2,9 м. Южный край грота поддерживался шестью скальными столбами, один в настоящее время разрушен. Сейчас в церкви отсутствуют южная и западная стены, которые, очевидно, были сложены из камня. Храм прямоугольной формы, размерами 9×5,3×2,5 м. Апсида — полукруглая, полуциркульная, размерами 2×3 м, возвышается над наосом на 0,1 м. В середине пола апсиды вырубка (0,39×0,25 м) для основания престола и вложения мощей. К стене апсиды на высоте 0,55 м примыкал скальный синтрон. От наоса апсида отделялась алтарной преградой, которая была, вероятно, деревянной. Подрубка от ее основания просматривается в полу. В северо-восточной стене вырублена маленькая ниша, вероятнее всего, жертвенник. В восточной стене сквозная вырубка, а в ней окно. Не исключено, что оно образовалось в результате вывала скалы при высекании ниши. С внешней стороны окна к апсиде примыкают две могилы. В северной стене, рядом с апсидой, прирубка 2,5×1,7 м, с могилой в северо-западной части пола. Вдоль северной стены храма расположена скамья, а в полу наоса вырублено 5 могил. Западная и южная стены церкви были сложены из камня, здесь видны подрубки для укладки каменных стен. Потолок в помещении был плоским. Возможно, с запада к церкви примыкал нартекс. Еще западнее, рядом с храмом, находились несколько хозяйственных сооружений, в том числе тарапан (винодавильня) и два бассейна для сбора воды. Не исключено, что хозяйственные приспособления в гроте появились в период позднего средневековья, хотя соседство церквей и хозяйственных помещений в монастырях не такое редкое явление.

Недалеко от храма, вероятно, находилась трапезная. Это прямоугольное помещение, свод которого поддерживается двумя столбами. Вдоль его северной и восточной стен вырублена скамья. В потолке — 14 колец для подвешивания светильников. В северо-западном углу углубление для установки пифосов. (Бабенчиков В.П. Балаклавский и Куйбышевский район. С. 285—286; Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. С. 240—241; Веймарн Е.В., Чореф М.Я. Пещерный ансамбль Чильтер в Крыму. С. 142—143; Репников Н.И. Материалы к археологической карте юго-западного нагорья Крыма. С. 62—64; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 31—32).

pg-14
Рис. 14. Чилтер-мармара. Большой храм

Церковь № 2 (рис. 15) расположена в третьем ярусе с южной стороны прорубленной там галереи. Все помещения третьего яруса соединялись между собой, образуя единый комплекс. Алтарная часть церкви уже была разрушена в XIX в. (от нее в северо-восточной стене сохранились подрубки, судя по которым, глубина алтаря была 2 м.) Под потолком, над местом алтарной преграды, вырублен крест. Сохранившаяся часть помещения имеет неправильную в плане форму и размеры 4,7×3,4 м. В северо-западной части — две вырубленные в полу могилы, сориентированные по оси храма. Над ними остатки неразборчивой греческой надписи. В северной стене имеется ниша, а в южной находится хорошо обработанный вход в галерею, над которым снаружи вырублен крест (Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. С. 241—242; Веймарн Е.В., Чореф М.Я. Пещерный ансамбль Чильтер в Крыму. С. 147—151; Репников Н.И. Материалы к археологической карте юго-западного нагорья Крыма. С. 65; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 32).

pg-15
Рис. 15 Чилтер-мармара. Церковь № 2

Церковь № 3 (рис. 16) находится в четвертом ярусе. Вход в нее, ранее располагавшийся над алтарем храма № 1, в настоящее время разрушен, и попасть туда можно только с помощью специального оборудования. Помещение размерами 5,27×3,2×2,1 м имеет в плане прямоугольную форму. Южная стена почти полностью разрушена. Алтарная преграда была деревянной, видны следы ее крепления. Престолом является ниша в восточном углу, размерами 0,9×0,9×0,4 м, вырубленная на высоте 0,7 м от уровня пола. На стене алтаря, слева от престола, высечены две площадки для надписей, в одной вырезан крест и надпись «раб божий… 6911» (1403 г.). Справа от престола в квадратной впадине также видны крест и остатки неразборчивой надписи. Вдоль северной части восточной стены вырублена скальная скамья. Потолок в помещении плоский (Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. С. 241; Веймарн Е.В., Чореф М.Я. Пещерный ансамбль Чильтер в Крыму. С. 147; Латышев В.В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной России. С. 125—126; Репников Н.И. Материалы к археологической карте юго-западного нагорья Крыма. С. 65; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 32—ЗЗ)прим..

pg-16
Рис. 16. Чилтер-мармара. Церковь № 3

Церковь № 4 (рис. 17) расположена в пятом ярусе, у входа в карстовую пещеру. В плане она неправильной формы, размерами 2,85×2,15×1,8 м. Престол (0,46×0,44×0,5 м) высечен в скале и примыкает к восточной стене. Слева от него вырублена ниша. В южной стене произошел вывал в обрыв. Вход в помещение был с запада. На стенах много граффити и следы неразборчивой надписи. Рядом с церковью, к северу от входа в нее, в боку карстовой пещеры вырублен алтарь 1,2×0,75×0,35 м. Вероятно, это культовое сооружение представляло собой небольшую часовню у входа в карстовую пещеру. Учитывая большое число крестов и граффити на стенах часовни и нахождение рядом алтаря, можно предполагать, что это место было особо почитаемо.

pg-17
Рис. 17. Чилтер-мармара. Церковь № 4

Возможно, что один из уважаемых отшельников мог поселиться в карстовой пещере, а уже в память о нем во время сооружения монастыря МОГЛИ высечь часовню (Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. С. 242; Веймарн Е.В., Чореф М.Я. Пещерный ансамбль Чильтер в Крыму. С. 151; Латышев В.В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной России. С. 126; Репников Н.И. Материалы к археологической карте юго-западного нагорья Крыма. С. 66; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 33).

К Чилтеру, вероятно, относится и небольшой комплекс, выявленный разведками 1935 г. Он расположен над Шульской долиной, в 1 км к востоку от монастыря. Здесь в скале вырублен дверной проем и лестница из 14 ступеней, ведущая на площадку перед естественным гротом 20×5 м. В восточной стене грота остатки апсиды и жертвенника. Вдоль западной стены ряд гнезд для деревянных стропил. Данный комплекс являлся скорее всего небольшим скитом или келией, подчиненной Чилтеру. По своему устройству он напоминает скит В Мартыновской балке В Инкермане (Репников Н.И. Материалы к археологической карте юго-западного нагорья Крыма. С. 60—61; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 33).

Шулдан

Монастырь Шулдан (Отдающий эхо) расположен к северу от села Терновка Севастопольского горсовета в обрывах скалы Шулдан, нависающей над Шульской долиной (рис. 1; цв. вкл. рис. 7). Он состоит из двух пещерных храмов и сопутствующих им помещений (кельи, хозяйственные и др.) общим числом до 20, которые расположены в два яруса. В XIX в. подробные сведения о монастыре опубликовали Д.М. Струков и А.Л. Бертье-Делагард. Детально Шулдан был обследован в 1933 г. В.П. Бабенчиковым, который в рамках Эски-керменской экспедиции провел здесь зачистки ряда помещений. Им было составлено подробное описание монастыря, особенно главного храма, и выполнены архитектурные обмеры. Сведения о монастыре присутствуют в работах Н.И. Репникова и автора настоящей работы.

В истории монастыря выделяются два строительных периода. Первоначальный христианский культовый комплекс в скале Шулдан мог возникнуть в XIII—XIV вв. Скорее всего он был небольших размеров. На месте современной церкви располагалась более ранняя с примыкающей к ней с юга крещальней. В период Феодоро, вероятнее, не ранее начала XV в., монастырь перестраивается, храм расширяется, появляется новый баптистерий. Учитывая пропорции храма (см. ниже) и наличие горнего места, монастырь был не последним в церковной иерархии. Не исключено, что это была одна из резиденций Готского митрополита. Ведь Шулдан расположен в нескольких километрах от столицы княжества Феодоро — Мангупа. По-видимому, в XV в. были созданы и остальные помещения монастыря. Вероятнее всего, с конца XV в., после захвата Крыма турками, комплекс практически не функционировал, а его помещения использовались жителями соседней деревни для содержания скота.

Литература

Бабенчиков В.П. Пещерный комплекс Шулдана // Материалы Эски-керменской экспедиции. Известия Института истории материальной культуры. Вып. 117. М.:Л., 1935.

Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. С. 237—239.

Герцен А.Г. Махнева О.А. Пещерные города Крыма. С. 144—146.

Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 35—38.

Репников Н.И. Материалы к археологической карте юго-западного нагорья Крыма. С. 71—74.

Струков Д.М. Древние памятники христианства в Тавриде. С. 31.

Главной достопримечательностью Шулдана являются его храмы.

pg-18 Рис. 18. Шулдан. Главный храм

Церковь № 1 (главный храм) (рис. 18; цв. вкл. рис. 8) находится в первом ярусе (первый ярус монастыря расположен в естественном гроте). В плане она представляет собой вытянутый прямоугольник, перекрытый полуциркульным сводом. Алтарная часть подковообразной формы, размерами 3×2,55×3,65 м приподнята над уровнем пола на 0,15 м. Апсида отделялась от основного помещения алтарной преградой, вырубленной в скале, шириной 0,12 ми высотой 1,4 м. В настоящее время сохранилась лишь часть ее, у стен на высоту 0,85 м. Над алтарной преградой сохранились пазы для установки деревянного иконостаса, который достигал 2,5 м высоты, а в полу — подрубки для установки царских врат. В полу апсиды вырублено прямоугольное углубление для установки престола, а в нем подрубка для вложения мощей. В основании стены апсиды на высоте 1 м помещается двухступенчатый синтрон. В центре синтрона — «горнее место» и ниша для установки запрестольного образа. Наос прямоугольный, размерами 4×3,3×3,65 м. В северной стене вырублена скамья. На стыке последней с алтарной преградой высечена гробница в виде аркосолии 1,80×0,4×0,65 м, а под ней в полу могила. Наос от апсиды отделялся полуциркульной аркой. В южной стене дверной проем на площадку над обрывом, рядом с ним в стене ниша с окном, а под ней гробница. Всего на данной площадке три могилы. Над западной стеной высечена ниша для иконы. Вход в натрекс со стороны наоса плохо сохранился, его приблизительные размеры 2,6×3,2×2,6 м. Кроме этого, из наоса имелись выходы на южную площадку и в часовню, расположенную к северу. В нартексе вдоль северной стены вырублена скамья, а в южной имелся выход на балкон, нависавший над обрывом. На северной стене храма еще в 30-е гг. XX в. были видны остатки фресковой росписи, фигуры в рост на синем фоне, обрамленные красной каймой. Бертье-Делагард видел среди фресок изображение Богоматери.

Часовня размерами 4,1×2,1×1,95 м, неправильной в плане формы расположена к северу от церкви. В нее вели два хода — арочный с запада (с нартекса) и уже упоминавшийся из наоса. Над первым вырублена ниша для установки иконы. В северной стене часовни расположена усыпальница, под ней в полу гробница.

Крещальня прямоугольная, с закруглением в восточной части, размерами 2,1×2,05×2 м. Арочный вход (1,95×0,73 м) с двумя ступенями вел из алтаря храма. В восточной стене расположена ниша, в основании которой вырублена купель, перекрывавшаяся деревянным щитом. В южной части на высоте 0,55 м вырублено окно (1,2×0,65×0,8 м).

pg-19 Рис. 19. Шулдан. Церковь № 2

К западу от крещальни видны остатки какого-то помещения и вырубки — круглой ямы с прямоугольной подрубкой размерами 1,6×1,1×1,2 м, На последнем этапе жизни монастыря здесь совершались захоронения. Но первоначально это была древнейшая крещальня. Судя по подрубкам в скале, сохранившийся храм не был первоначальным, а возник на месте более раннего и меньшего по размерам. Его апсида очевидно, заканчивалась на линии современной алтарной преграды. Из алтаря имелся выход в древнюю крещальню. Затем церковь расширяется, строится новый баптистерий, а старый переоборудуется в могилу.

Церковь № 2 (рис. 19), расположена во втором ярусе, над восточным входом в монастырь. В него попадали из естественного грота в восточной части комплекса по лестнице, ныне частично разрушенной. Храм имел неправильную в плане форму и размеры 9,6×4,7×1,9 м, его престол выполнен в виде небольшой арочной ниши, вырубленной в восточной стене пещеры. Жертвенник размещался на выступе южной стены. Вдоль северной находится скамья, заходящая в алтарь, который отделялся от наоса деревянной алтарной преградой: от нее сохранились подрубки в стене. Южная стена частично разрушена, а ней расположены три окна — два рядом с алтарем и одно недалеко от входа. Возможно, В церкви, В западной части, имелся нартекс.

Эски-Кермен

Городище Эски-Кермен (рис. 20;21) (Старая крепость) находится в Бахчисарайском районе в 6 км южнее с. Красный Мак. Поселение площадью 8,5 га расположено на плато обрывистой столовой горы. Его длина по оси С-Ю 1040 м, наибольшая ширина — 170 м, высота отвесных обрывов до 30 м. В 1920 г. небольшие работы здесь провел Н.Л. Эрнст. С 1928 по 1939 г. (с перерывами 1935 и 1938 гг.) Эски-Кермен исследовала экспедиция Государственной академии истории материальной культуры (г. Ленинград). В конце 1970 — начале 1980-х гг. работы проводились под руководством А.И. Айбабина (могильник) и Е.А. Паршиной (базилика). В 2003—2004 гг. снова А.И. Айбабина.

pg-20
Рис. 20. План округи Эски-кермена по Е.В. Веймарну. 1 — Эски-Кермен, 2 — Кыз-куле, 3 — Черкес-кермен, 4 — Храм «Донаторов», 5 — Пхе-йолга

Скорее всего крепость начали возводить в конце VI в. по инициативе византийских властей Крыма. По мнению некоторых исследователей, в конце 80-х гг. VIII в. Эски-Кермен на короткое время попадает под власть хазар. О жизни Эски-кермена IX—X вв. известно мало. В это время городище представляло собой малонаселенную крепость. Со второй половины — конца X в. на месте бывшей крепости постепенно формируется средневековый город. К XII—XIII вв. городище уже было застроено прямоугольными кварталами, разделенными улицами шириной до 2 м. В конце XIII—XIV в. поселение подверглось разрушению. Обычно это событие связывают с походом золотоордынского темника Ногая на Крым в 1299 г. После этого жизнь на Эски-кермене постепенно угасает. Вероятно, окончательно город был разрушен в конце XIV в. во время набега Едигея. В XVIII в. в среде местного населения о нем сохранились только смутные предания.

pg-21
Рис. 21. Эски-Кермен. План городища. 1 — Некрополь, 2 — Подъемная дорога, 3 — Пещерные храмы в районе подъемной дороги, 4 — Главные ворота, 5 — «Судилище», 6 — Восточная калитка, 7 — Базилика, 8 — Осадный колодец, 9 — Северный дозорный комплекс, 10 — Храм «Успения», 11 — Храм «Трех всадников», 12 — Участок раскопок, 13 — Стена в северной части городища

Литература

Айбабин А.И. Основные этапы истории городища Эски-Кермен // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. Вып. 2. Симферополь, 1991.

Веймарн Е.В. Оборонительные сооружения Эски-Кермена // История и археология средневекового Крыма. М., 1958.

Веймарн Е.В. Жилые усадьбы Эски-керменского городища // Византия и ее провинции. Свердловск: Уральский государственный университет, 1982.

Герцен А.Г. Махнева О.А. Пещерные города Крыма.

Готский сборник // Известия Государственной академии истории материальной культуры. Л., 1932. Т. XII. Вып. 1—8.

Материалы Эски-керменской экспедиции. ИГАИМК. М., Л., 1935. Вып. 117

Могаричев Ю.М. Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного Крыма. С. 57—67, 95—96.

Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 39—53.

Паршина Е.А. Эски-Керменская базилика // Архитектурно-археологические исследования в Крыму. — Киев, 1988.

Эрнст Н.Л. Эски-Кермен и пещерные города Крыма.

Эски-Кермен являлся крепостью, построенной в традициях византийской фортификации. Естественную защиту, которая и так затрудняла доступ на плато, дополняла сложная система фортификационных сооружений (хоть городище расположено на отдельно стоящем скальном массиве, тот все же изрезан множеством расселин, а в некоторых местах высота обрывов достигала «всего» 10—12 м, что было вполне доступным для знающего приемы штурма крепостей неприятеля). Оборонительная система городища раскопана не полностью, но исследованные участки позволяют предположить: по краям плато проходила стена толщиной 1,7 м. и высотой до 3,2 м, сложенная из двух рядов каменных блоков, пространство между которыми было заполнено забутовкой (возможно, такие стены отсутствовали на участках, где не было расселин, а отвесные обрывы достигали высоты 25 м, хотя не исключено, что защитная ограда там была «облегченного» варианта). В наиболее уязвимых местах (расселины, калитки, ворота) стены дополнялись боевыми площадками, устроенными на выступах скалы и выполнявшими функции башен (цв. вкл. рис. 9). Иногда сооружались и сами башни. В систему обороны городища входили и пещерные сооружения. Всего на Эски-кермене их известно порядка 25—30. Вопреки расхожему мнению о существовании на городище «пещерных казематов», игравших важную роль в его обороне, сейчас можно утверждать, что оборонительные пещеры были небольших размеров и использовались в основном в подсобных целях (см. введение). «Казематы» же позднего происхождения и большей частью предназначались для хозяйственных нужд. На городище вело четыре входа. С севера, востока и запада сюда можно было попасть через хорошо защищенные пешеходные калитки, миновав две линии стен. Главные же ворота находились в южной части (рис. 21,4; 22; цв. вкл. рис. 9). Сюда из долины вела колесная подъемная дорога (рис. 32), и сейчас можно увидеть три ее марша, вырубленные в скале. Обращают на себя внимание глубокие колеи, выбитые колесами средневековых повозок.

Перед верхним маршем проходила протейхизма (передовая оборонительная стена). В результате этот участок дороги оказывался между протейхизмой и основной оборонительной стеной. Межстенное пространство таким образом представляло собой своеобразный «каменный мешок» — коридор, запертый с одной стороны главными воротами, а с другой, в начале и конце марша, еще двумя передовыми. Главные ворота были пробиты в массиве скалы. Отсюда начиналась главная улица (рис. 22; цв. вкл. рис. 10). Над воротами возвышалась башня, от нее сохранились вырубки в скале. По бокам ворот — боевые площадки, на которых в позднее время возвели небольшие часовни (рис. 22) (Айбабин А.И. Основные этапы истории городища Эски-Кермен. С. 43—45; Веймарн Е.В. Оборонительные сооружения Эски-кермена; Герцен А.Г. Махнева О.А. Пещерные города Крыма. С. 125—128; Могаричев Ю.М. Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного Крыма. С. 57—67; Репников Н.И. Остатки укреплений Эски-кермена; Подъемная дорога Эски-кермена.)

pg-22
Рис. 22. Эски-Кермен. Южный участок обороны по Е.В. Веймарну

Одним из выразительных фортификационных узлов является Северный дозорный комплекс (рис. 21,9; 23; цв. вкл. рис. 12), который устроен в отдельном от Эски-кермена небольшом скальном останце, находящемся к северу от городища, на противоположном краю соединяющей их седловины. Лестница, начинающаяся от подножия изолированного скального массива и прорубленная в его толще, состоит из двух маршей (33 ступени). По ней можно попасть на вершину плато, которое было ограждено деревянным парапетом. По ходу лестницы в ее стенах высечено два пещерных сооружения. Нижнее, вероятно, являлось усыпальницей, а верхнее — место отдыха дозорных. Основная задача комплекса — сторожевая и защита северных подступов к городищу. С его верхней площадки хорошо просматриваются подступы к городищу и весь район предгорий. В древности Северный дозорный комплекс соединялся с основным массивом деревянными мостками. Такие же мостики были перекинуты и на другие расположенные к северу изолированные скалы. Вероятнее всего «Северный дозорный комплекс» возник в период раннего средневековья и использовался как автономный наблюдательный пункт за северными подступами к Эски-кермену, а также для флангового обстрела неприятеля, пытавшегося штурмовать городище с севера. (Репников Н.И. Остатки укреплений Эски-кермена. С. 188—190; Веймарн Е.В. Оборонительные сооружения Эски-кермена. С. 37—39; Могаричев Ю.М. Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного Крыма. С. 63—64; Герцен А.Г., Махнева О.А. «Пещерные города» Крыма. С. 137—138).

pg-23
Рис. 23. Эски-Кермен. Северный дозорный пункт. План по Е.В. Веймарну

В систему обороны входил и Осадный колодец, который расположен в северной части восточного края плато (рис. 21,8). Это грандиозное сооружение (рис. 24; цв. вкл. рис. 13), которое 6 маршами (84 ступени) прорезает скальный массив Эски-кермена сверху вниз и заканчивается каптажной галереей длиной около 20 м. Здесь, в основании скалы, в естественной пещере, некогда струился источник, который и стал поставлять воду в галерею. Каждый марш лестницы заканчивался площадками (они предназначались для того, чтобы здесь могли разойтись водоносы). Последние освещалась естественным светом через прорубленные окна. В нижней части колодца естественного освещения уже не было, поэтому в стенах шестого марша и в галерее высечены ниши для установки светильников. По ходу первого марша дверной проем со ступенькой ведет в пещерное сооружение, скорее всего позднее самой шахты. Вероятно, здесь располагалась стража. На площадке между четвертым и пятым маршами и на уровне пятого марша имеются проломы скалы. Запас воды сего гидротехнического сооружения составлял около 75 куб. м. На поверхность вода доставлялась исключительно вручную. Очевидно, колодец был сооружен одновременно с крепостью. По поводу же времени прекращения его использования в литературе нет единого мнения. То ли колодец специально уничтожили хазары, якобы разрушившие всю оборонительную систему Эски-кермена (Н.И. Репников, Е.В. Веймарн) (они устроили пролом в стене на площадке между четвертым и пятым маршами, в результате чего уровень воды понизился, и отсюда открылся проход из грота в подножие обрыва, а следовательно, колодец перестал быть изолированным извне). То ли «уход» воды произошел под воздействием природных условий. Естественно, что основная задача осадного колодца — обеспечить водой жителей крепости, оказавшихся в условиях длительной осады. В мирное же время использовалась дождевая вода, собираемая в водосборники, и вода, поступавшая на городище по керамическим трубам из источника в балке Бильдеран (Репников Н.И. Остатки укреплений Эски-кермена. С. 199—202; Веймарн Е.В. Оборонительные сооружения Эски-кермена. С. 33—36; Могаричев Ю.М. Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного Крыма. С. 62—63; Герцен А.Г., Махнева О.А. «Пещерные города» Крыма. С. 135—137).

pg-24
Рис. 24 Эски-Кермен. Осадный колодец. План-схема по Е.В. Веймарну

О жизни средневекового Эски-кермена, занятиях его жителей мы во многом можем судить по остаткам усадеб. Территория городища по толщине культурного слоя делится на две части — большую (южную), где видны следы плотной застройки и меньшую (северную), представляющую собой пустырь. Они отделены друг от друга стеной (рис. 21,13), пересекающей плато с востока на запад. Необходимость в пустыре заключалась в том, что крепость предназначалась не только для защиты ее жителей, здесь в случае опасности должно было найти убежище, вместе со своим скарбом и скотом, и население окрестных долин. Поэтому часто в крупных крепостях оставляли такие «резервные» участки. Начиная с XII в. на большей части городища появляется плотная застройка: усадьбы (площадью от 85 до 150 кв.м), объединенные в прямоугольные кварталы (обычно квартал состоял из 1—3 усадеб), между которыми проходили улицы и переулки. Каждую усадьбу ограждал глухой каменный забор. Дома были, в основном, двухэтажные. Нижний этаж (каменный) предназначался для содержания скота и хозяйственных целей, а верхний (в основном деревянный или сырцовый, реже каменный) был жилым. Односкатная или двускатная крыша покрывалась черепицей. Внутри двора возводились также подсобные помещения, мастерские, а часто вырубались и внутрискальные подвалы. По подсчетам Е.В. Веймарна, в XII—XIII вв. на Эски-кермене насчитывалось до 600 усадеб, в которых проживало от 2500 до 3000 человек. Остатки нескольких раскопанных в 30-х гг. прошлого века можно наблюдать на восточном краю плато, к востоку от базилики. Последние погибли в результате СИЛЬНОГО пожара. Произошло ЭТО, очевидно, В конце ХШ в. (Репников Н.И. Городище Эски-Кермен // Археологические исследования в РСФСР в 1934—1936 гг. М.:Л., 1941; Веймарн Е.В. Жилые усадьбы Эски-керменского городища).

На Эски-Кермене и в его ближайшей округе насчитывается свыше 400 пещерных сооружений, в том числе на самом плато — более 350, что позволяет называть его самым «пещерным» из «пещерных городов». Значительная часть пещер расположена по краям обрывов застроенной части городища (рис. 21), хотя они встречаются и в других местах. Подавляющее большинство этих помещений в скале было создано в XII—XIII вв. и предназначалось, в основном, для хозяйственных целей (рис. 25). По нашим подсчетам, доля хозяйственных пещерных сооружений составляет около 85% от общего числа (остальные — оборонительные и культовые), а около 86% из них являлись загонами для скота. Оставшиеся 15%— это подвалы в усадьбах и другие хозяйственные помещения. Данные памятники различны по своим размерам (от 6 до 100 кв. м.) и форме (овальные, прямоугольные со скругленными углами, неправильной формы). Из внутренних деталей обращают на себя внимание каменные кольца и ясли, распространенные в большом количестве. Доминирование хлевов для скота, вероятно, указывает на значительную долю скотоводства в экономике населения Эски-кермена в XII—XIII вв. Особенно показательны случаи, когда хлева для скота вырубались на месте раннесредневековых зерновых ям (Веймарн Е.В. Жилые усадьбы Эски-керменского городища. С. 85—87; Могаричев Ю.М. Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного Крыма. С. 95—106).

Достопримечательностью городища являются его культовые памятники. Центральный из них — базилика. Она находится в самом высоком месте плато (рис. 21,7), практически в центре застроенной территории. В плане храм прямоугольной формы, размерами 24×13 м (рис. 26). Он разделен на три помещения (нефа) двумя рядами колонн. Каждый из нефов в восточной части заканчивается апсидой, полукруглой внутри и пятигранной снаружи. С западной стороны к нефам примыкал притвор. Стены наоса толщиной 65 см сложены из двух рядов блоков с забутовкой между ними, апсиды из квадров меньших размеров. Перекрытие храма было плоским. Вероятно, сооружение базилики следует отнести к концу VI в. (хотя Е.А. Паршина датировала ее сначала не раннее VIII в., а затем VII—VIII вв.). Скорее всего, первоначально у базилики была одна апсида, центральная, хотя Е.А. Паршина и А.И. Айбабин считают церковь изначально трехапсидной. Несомненно, что базилика функционировала на всем периоде истории Эски-кермена и неоднократно ремонтировалась и перестраивалась В XI в., а скорее всего в его конце, храм был существенно реконструирован и стал трехапсидным. В XIII—XIV вв. к храму с севера пристроили небольшую часовню, стены которой были расписаны фресками. Вокруг нее были сооружены могилы и семейные усыпальницы (Айбабин А.И. Основные этапы истории городища Эски-Кермен. С. 45, 49; Этническая история ранневизантийского Крыма. С. 161; Паршина Е.А. Эски-керменская базилика // Архитектурно-археологические исследования в Крыму. К., 1988; Лосицкий Ю.Г. Паршина Е.А. Эски-керменская базилика // Православные древности Таврики. К., 2002; Шмит Ф.И. Эски-керменская базилика // ИГАИМК. 1932. Т. XII. Вып. 1—8).

Кроме базилики, на Эски-кермене были и другие наземные культовые сооружения, в частности, небольшие квартальные однонефные церкви и часовни. Так, четыре таких сооружения были выявлены в районе подъемной дороги и въезда на городище. Известны они и в других частях плато, в частности на ВОСТОЧНОМ краю (Репников Н.И. Эски-Кермен в свете археологических разведок 1928—29 гг. С. 112; Подъемная дорога Эски-кермена. С. 22—26; Веймарн. Жилые усадьбы Эски-керменского городища).

pg-25
Рис. 25. Эски-Кермен. Хозяйственные пещеры

Эски-Кермен известен и своими пещерными церквами. Церкви в районе подъемной дороги. «Большой пещерный храм» расположен в самом начале третьего марша подъемной дороги (рис. 21,3; 22; 27). Уровень его пола находится приблизительно на 2,5 м. выше уровня последней. Первоначально из-под обрыва в него вела сложенная из камней лестница. Размеры церкви по уровню пола — 4×4,7×2,3 м. В плане она имеет форму трилистника (конхиальную). В настоящее время здесь отсутствует западная стена. Однако наличие пазов и гнезд для балок позволяет предполагать, что она была деревянной. Не исключено также, что первоначальная стена все же была скальной (по аналогии с другими пещерными церквами), а после разрушения ее заменили на деревянную.

pg-26
Рис. 26. Эски-Кермен. Базилика. План по Ю.Г. Лосицкому и Е.А. Паршиной

Апсида — полукруглой формы, размерами 1,7×2,3 м, ориентирована на северо-восток. Вдоль ее стены расположено сопрестолие, которое к середине понижается. В стене конхи имеется углубление, возможно, для запрестольного образа. В середине сопрестолия и в центре апсиды в скале имеются углубления. Это, по всей видимости, основания для престолов, что позволяет говорить о нескольких строительных периодах церкви. Апсида отделяется от стен храма скальными простенками, которые, поднимаясь к потолку, образуют арочный карниз. Вдоль северной и южной стен церкви вырублены скамьи. На южной стене, над скамьей, рядом с апсидой имеется вырубка, вероятно, жертвенник. В западной части южной стены, под потолком, вырублена ниша размерами 1,2×0,4 м. В полу храма имеется водосток. Стены тщательно обработаны. В комплексе с церковью находится пять усыпальниц и пять гробниц — вырубленных в скале могил с заплечиками, перекрытых каменными плитами.

«Пещерный храм у городских ворот» расположен в том же обрыве, к югу от «Большого храма» (рис. 21,4). Он прямоугольной формы, размерами (по полу) 4,1×4,17×2 м. (рис. 28). Наос вытянут с севера на юг. Западная стена церкви представляет собой скальную перегородку со входом, в настоящее время частично разрушенную. Апсида полукруглой формы, размерами 1,7×2,3 м, ориентирована на восток-север-восток. От остального помещения она отделена так же, как и в «большом храме», однако более грубо. В простенках имеются пазы для установки деревянной алтарной преграды. Престол первоначально был вытесан из скалы и составлял одно целое с церковью. К югу от апсиды в полу вырублена могила с заплечиками. В северной стене высечена скамья, в углу которой, рядом с апсидой, находилась лежанка с изголовьем. В восточной стене к югу от апсиды вырублена ниша. В западной части пола церкви у входа имеются остатки тарапана, который могли соорудить после прекращения функционирования церкви. Обработка стен помещения аналогична обработке «большого храма». В южной стене храма прорублен вход со ступенькой и небольшое помещение трапециевидной формы с окном в западной стене. Вероятно, это келья причетника церкви. Рядом с церковью расположены три усыпальницы.

pg-27
Рис. 27. Эски-Кермен. «Большой храм». План

Время создания пещерных церквей в районе подъемной дороги следует определить серединой X — началом XI в. Вероятно, это древнейшие пещерные церкви на городище. (Эрнст Н.Л. Эски-Кермен и пещерные города Крыма. С. 26—27: Репников Н.И. Эски-Кермен в свете археологических разведок 1928—29 гг. // ИГАИМК. 1932. Т. XII. Вып. 1—8. С. 118—120; Подъемная дорога Эски-кермена // ИГАИМК. М., Л., 1935. Вып. 117. С. 26—31; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 40—44).

Пещерный храм «Судилище» расположен в восточной части скального проезда у главных ворот Эски-кермена (рис. 21,5). Он представляет собой комплекс смежных пещер. Значительный участок потолка западной части обрушился во второй половине XIX в. В плане комплекс имеет сложную асимметричную конструкцию размерами 15×17,5×2 м (по диаметрально противоположным точкам). Выделяются несколько строительных периодов (рис. 29; цв. вкл. рис. 11).

pg-28
Рис. 28. Эски-Кермен. Храм у городских ворот. План

С запада в него ведут три двери, пороги которых возвышаются над уровнем скалы. Дверные проемы имеют гнезда для деревянных дверных коробок. В западной стене вырублено окно, а под ним ниша. Потолок северной части опирался на четыре столба. Вдоль северной стены, разделенной четырьмя аркосолевидными углублениями, вырублена скамья. В основании ее и в полу вырублены могилы, в том числе две незаконченные. В северо-восточной части — резервуар для сбора воды или остатки крещальни. Сюда вода по желобку в стене стекала через потолок. Отсюда она по вырубленным в полу желобкам вытекала в квадратный баптистерий, высеченный в толще скалы над уровнем пола. В древности крещальня имела четыре угловые колонны, упиравшиеся в потолок. В северо-западном углу в потолке — горло древней, очевидно, раннесредневековой зерновой ямы, с поверхности заложенной камнями. Апсида подковообразная размерами 3×2,3×2 м. В восточной ее части к стене примыкает синтрон с горним местом посередине. К западу от него в полу квадратное углубление — место престола. Алтарь отделялся от наоса алтарной преградой, вырубленной в скале. В настоящее время сохранилось ее основание. В средней части алтарной преграды — порог «царских врат», по бокам пазы для установки частей деревянного иконостаса, упиравшегося в потолок. В древности апсида была расписана фресковой живописью. Рядом с алтарной преградой в полу вырублены могила. Южная и юго-восточная части комплекса проходят вдоль обрыва плато. Рядом со скругленной стеной юго-западной части вырублена скамья. В юго-западном углу в сторону обрыва имеется дверной проем, некогда выводивший на навесной деревянный балкончик. Восточная часть южной половины комплекса представляет собой три смежных помещения. Первое со скамьями по северной и южной сторонам скругляется на востоке, где пробита дверь во второе помещение. Здесь также вырублен дверной проем в сторону обрыва. На пороге его видны подрубки для установки еще одного навесного балкона. С площадки последнего вниз шла деревянная лестница. В полу данной пещеры имеются две вырубные гробницы, а на стенах — пазы для установки деревянных конструкций. Третье помещение является часовней подпрямоугольной формы, размерами 3×2,5 м. В нее ведут две ступеньки. Вдоль длинных сторон расположены скамьи. В восточной части — апсида со скальным порогом, который, вероятно, являлся основанием деревянной алтарной преграды. Престол примыкал к стене. К югу от него вырублена ниша жертвенника.

pg-29
Рис. 29. Эски-Кермен. «Городище». План

Очевидно, первоначально комплекс состоял из двух отдельных культовых сооружений: церкви и часовни. Церковь, судя по очертаниям современного «Судилища», имела конхиальную форму. В северной части была устроена крещальня, отгороженная от остального пространства церкви стеной алтарной преграды. Граница первоначальной церкви проходила по линии: южная граница северного входа — западная часть резервуара для воды — западная часть первого помещения комплекса часовни.

Второе культовое помещение представляло собой часовню, вход в которую вел по упоминавшейся лестнице от подножия плато. При расширении первоначального храма его соединили с часовней. Сооружение первоначального храма и часовни, вероятнее всего, относится к XI—XII вв. Расширение церкви и превращение в один комплекс с часовней, надо думать, было произведено не ранее конца XII—XIII В. (Эрнст Н.Л. Эски-Кермен и пещерные города Крыма. С. 27—29; Репников Н.И. Эски-Кермен в свете археологических разведок. С. 124—126; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 44—46).

Храм «Успения» (название по основному сюжету росписей) расположен на восточном краю плато Эски-кермена (рис. 21,10; цв. вкл. рис. 15). Он подпрямоугольной формы, размерами 5,7×3×2,25 м. (рис. 30). В него с юго-востока ведет вход размерами 1×1,5 м, направо от которого в углу находится ниша апсиды 1×0,7 м. со скальным престолом, размерами 0,5×0,55 м. примыкающим к стене. В престоле имеется углубление для вложения мощей. К северу от апсиды жертвенник в виде ниши, а к югу — окно-диаконник. В древности алтарь был отделен от остального помещения деревянным иконостасом, поставленным на деревянных брусьях: в полу и стенах сохранились гнезда для их установки.

pg-30
Рис. 30. Эски-Кермен. Церковь «Успения». План

В центральной части северо-западной стены пещеры существует ниша, где на уровне пола вырублен тарапан размерами 2,1×1 м. На стенах этой части пещеры имеются гнезда и пазы для установок деревянных конструкций. В полу восточной половины помещения, ближе к центру — нижняя половина квадратной цистерны. Потолок в восточной части более ровный, в западной более грубо обработанный. В церкви сохранились фрагменты фресковых росписей (рис. 31). По Н.И. Репникову «на простенках апсиды — Благовещение. В конхе — Деисус в рост с огненными шестикрылыми херувимами. Ниже остатки фриза святителей в рост. Над престолом — младенец Христос в чаше и два ангела с рипидами. По низу проходила орнаментальная панель из параллельных зигзагообразных линий красного и черного цвета, образующих треугольники. В нише жертвенника — поясное изображение Одигитрии. Рядом во всю высоту фигурка воина-мученика с копьем в руке и закинутым за плечо круглым щитом, рядом такая же фигура Святителя. Далее до угла стена занята вверху композицией Сретения, внизу тремя фигурами ветхозаветных пророков со свитками в руках. По низу всех изображений шла орнаментальная полоса — панель из треугольников. Участок стены против апсиды занят крупной композицией Успения, перевода с Афонием. Ниже идет полотенце и фриз из треугольников. На потолке две большие композиции — Крещения и Рождества Христова. Первая с фигурой Иордана, льющего воду с плавающими рыбами, вторая на фоне горного пейзажа, сильно пострадавшая. Кроме этих композиций, на притыке потолка и апсиды сохранился фрагмент медальона с бюстом Христа. История церкви «Успения» нам представляется в следующем виде. Первоначально была вырублена цистерна. Затем, в XIII в. создается храм, возможно, в память об одном или двух погибших здесь защитников города. Некоторое время храм функционировал как молельня и Мартирий. После гибели поселения один из жителей Черкес-кермена (соседней деревни) или один из последних обитателей пришедшего в запустение Эски-кермена приспосабливает помещение церкви для хозяйственных целей: в северо-западной стене вырубает нишу, а в ее основании — тарапан, расширяет резервуар в восточной части, оставшийся от основания цистерны (Эрнст Н.Л. Эски-Кермен и пещерные города Крыма. С. 29—30; Репников Н.И. Эски-Кермен в свете археологических разведок. С. 147—148; Материалы к археологической карте… С128—129; Домбровский О.И. Фрески средневекового Крыма. К., 1966. С. 42—50; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 46—49.).

Храм «Трех всадников» Расположен на юго-восточном склоне под церковью «Успения» (рис. 21,11). Церковь высечена в отдельном камне, вероятно, когда-то отколовшимся от Эски-кермена. Свое название храм получил от фрески, где изображены три святых всадника. Храм (рис. 32; цв. вкл. рис. 14), размерами 5,5×3,5×2,7 м имеет форму трилистника (конхиальную). Апсида, частично разрушенная в восточной части, полукруглая (2,6×2,4 м), отделена от наоса скальным основанием преграды, в которую вставлялись деревянные части иконостаса. В верхней части апсида выделяется каменными столбами с аркой. В центре алтаря в полу вырублено основание для престола. В стене апсиды имеется сиденье и ниша. В южной стене наоса находился жертвенник. Вдоль стен вырублена скамья 0,4×0,4 м. В полу находятся две могилы — у северной стены для взрослого, у южной, напротив входа, — детская. В южной и северной стенах вырублены квадратные окна. В церковь вели два входа. Один, с четырьмя ступеньками, с северо-запада, размерами 1×2 м, другой, размерами 0,8×2 м размещался с юга. На северной стене расположена фреска размерами 1,85 м. По Н.И. Репникову: «На северной стене, над гробницей, фресковое изображение трех воинов-мучеников. По карнизу под ним греческая надпись, по белому полю черной краской «Изсечены и написаны святые мученики Христовы для спасения души и отпущения грехов…», ниже — орнаментальная панель из параллельных зигзагообразных линий красного и черного цветов, образующих треугольники. Изображения написаны на синем фоне, сильно пострадали от намеренного повреждения. Имена изображенных не сохранились. Всадники в кирасах с закинутыми за левое плечо щитами и развевающимися плащами, с копьями в руках, едут по направлению к алтарю. Средний поражает змия, боковые держат копья остриями вверх. Ближайший к алтарю имеет на крупе коня фигуру мальчика, держащегося за луку седла. Сбруя лошадей богатая, хвосты завязаны» (рис. 33). Характер надписи и росписей предполагает, что фрески, несомненно, появились одновременно с сооружением храма, а границы их нанесения ограничивалась описанным изображением. В литературе известно несколько интерпретаций, изображенных на фреске святых: Федор Стратилат, Федор Тирон и Георгий Победоносец (Н.Л. Эрнст, А.В. Мальгин); Георгий В различных сценах (А.Л. Якобсон, Е.Г. Овчинникова, В.П. Степаненко); Георгий и местные воины, павшие в боях (О.И. Домбровский); Федор Стратилат, Георгий и Дмитрий Солунский (Ю.М. Могаричев), один из армянских святых (Э.М. Корхмазян). К западу от храма в отдельном камне вырублено небольшое помещение 1,8×2×1,7 м. Его можно интерпретировать и как ризницу. Датируется церковь, вероятно серединой XIII в. (Эрнст Н.Л. Эски-Кермен и пещерные города Крыма. С. 31—32; Репников Н.И. Эски-Кермен в свете археологических разведок. С. 108—110; Материалы к археологической карте… С. 131; Якобсон А.Л. Средневековый Крым. С. 101; Домбровский О.И. Фрески средневекового Крыма. С. 34—42; Овчинникова Е.Г. Вновь открытый памятник станковой живописи из собрания Государственного исторического музея // Византийский временник. 1976. № 37; Мальгин А.В, Мальгина М.Р. К вопросу об интерпретации фрески «Храма трех всадников» в Эски-кермене // Известия КРКМ. Симферополь, 1993. № 2; Корхмазян Э.М. Новые данные о фреске храма Трех всадников в Эски-кермене // Историко-филологический журнал. Ереван. 1998. № 3; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 49—51; Степаненко В.В. К иконографии фрески храма «Трех всадников» под Эски-керменом // МАИЭТ. Симферополь, 2003. Вып. X.).

pg-31
Рис. 31. Реконструкция росписи алтарной части храма «Успения». По И.Г. Волконской (С.В. Харитонов «Древний город Эски-Кермен». СПБ 2004, стр. 134)

Раннесредневековый могильник (конец VI—X вв.) расположен на юго-восточном склоне городища (рис. 21,1). За время археологических исследований здесь было раскопано около 350 погребальных сооружений. Первоначальные захоронения производились в грунтовых склепах и подбойных могилах. Распространение и укоренение христианства стало причиной перемен в погребальном обряде. В X в. захоронения на данном некрополе прекращаются. Жителей стали погребать в усыпальницах, устроенных вокруг церквей на плато. В XI—XII вв. на территории могильника разбиваются виноградники и огороды (Репников Н.И. Раскопки Эски-керменского могильника в 1928 и 1929 гг. // Известия Государственной академии истории материальной культуры. Л., 1932. Т. XII. Вып. 1—8; Айбабин А.И. Хронология могильников Крыма позднеримской) и раннесредневекового времени // МАИЭТ. Симферополь, 1990. Вып. 1; Основные этапы истории городища Эски-Кермен. С. 45, 48; Могильники VIII — начала X в. в Крыму // МАИЭТ. Симферополь, 1993. Вып. 111; Этническая история ранневизантийского Крыма. С. 143, 148—161).

pg-32
Рис. 32. Эски-Кермен. Храм «Трех всадников». План

В округе Эски-кермена также находится ряд замечательных памятников.

pg-33
Рис. 33. Эски-Кермен. Храм «трех всадников», фрески по О.И. Домбровскому

Храм «Донаторов» получил свое условное название от сюжета росписей, изображающих семью донаторов (покровителей) церкви. Храм расположен к западу от Эски-кермена, в верховьях балки Черкес-кермен, на плато скалистого мыса, нависающего над ущельем (рис. 24,4; 34; цв. вкл. рис. 16). Подход к нему через расселину в скале, где сохранились следы лестницы. Рядом усыпальница и келья причетника. Церковь подпрямоугольной формы, размерами 5,1×З,2×2,5 м. Апсида подковообразная (1,5×1,8×2,2 м), смещена к югу. К апсиде примыкает синтрон шириной 0,22 м, высотой до 0,45 м в который «встроен» престол трапециевидной формы высотой 0,65 м, шириной до 0,55 м. В северной стене вырублены две ниши. К востоку от последней еще одна ниша. В южной стене на высоте 0,52 м находится сиденье. Апсида отделялась от наоса алтарной преградой, сохранившейся на высоту до 0,35 м. По центру алтарной преграды, в месте царских врат, вырублены ступеньки, ведущие в алтарь. Наос храма прямоугольный. По его периметру расположена скамья. Северная стена вырублена двумя аркосолевидными углублениями. Здесь, в скамье, имеется небольшое углубление, возможно, для деревянных конструкций. На стыке северной и западной стен также есть аркосолевидная вырубка. В южной стене, в восточной части, вырублено окно. В юго-западной половине — дверной проем шириной 1,7 м. Потолок северной части в виде полукоробового свода. Здесь была скальная колонна, основание которой сохранилось в полу. Остальной потолок плоский.

pg-34
Рис. 34. Эски-Кермен. Храм «Донаторов». План

Храм был расписан фресками (рис. 35) По Н И. Репникову: «Изображения на синем фоне. В апсиде над престолом Христос младенец в чаше, по бокам — 5 святителей в крещатых облачениях, со свитками в руках и ахидиакон с кадилом. В конхе — поясной Деисус. На потолке впритык с алтарным полукружием — Благовещение. За ним по потолку композиции Крещения и Сретения. По своду северной части потолка в пышном орнаментальном узоре в 5 медальонах поясные фигуры. Из них сохранились с изображениями Ермолая, Пантелеймона, апостолов Петра и Павла. На остальном участке этой части потолка композиции мучения Федора Стратилата перед царем и усекновение главы его. На северной стене в западном аркосолии незначительные остатки фигур Георгия Победоносца и Дмитрия Солунского в рост в воинском наряде с фрагментом малой фигуры между ними. В восточном аркосолии, по-видимому, остатки конной фигуры (копыта коня)… В пространстве между дугами медальоны с бюстами святых. На простенке у алтарной преграды поясные изображения двух мучениц, ниже орнаментальное полотенце. На тяге потолка мученик в княжеском одеянии и преподобный в рост. В узком аркосолии западной стены фрагменты композиции, представляющей «донаторов». По середине остатки фигуры в рост в богатом красном одеянии. Лицо молодое, с остроконечной бородкой, в нимбе. Остаток окончания надписи имени DINOC с несомненностью устанавливают мученика Анкиндина, державшего в правой руке большой процветший крест… Справа поясная женская фигура в монашеском одеянии, правая рука наискось груди. Слева от Анкиндина бородатая фигура, от которой сохранилась верхняя часть. На голове шапка с матерчатым верхом и меховой опушкой, на уши спускаются матерчатые тесемки белого цвета с кисточками на концах. Правая рука наискось груди. Над головой остатки надписи BOH справа Т. Рядом с этой фигурой остатки женской в красноватой одежде с короткими по локоть рукавами. Исподняя одежда белая. На голове остроконечный кокошник с эспри, в ушах серьги, сбоку надпись EKOIMHTV (почила, упокоилась)». О.И. Домбровский вместо Анкиндина видел Христа и отрицает изображение Георгия Победоносца в западном аркосолии северной стороны. Вероятно, «Храм Донаторов» был сооружен не ранее середины XIV в. и являлся частью небольшого скита, выполнявшего функции фамильной усыпальницы местных правителей (Эрнст Н.Л. Эски-Кермен и пещерные города Крыма. С. 32—34; Репников Н.И. Эски-Кермен в свете археологических разведок. С. 120—122; Домбровский О.И. Фрески средневекового Крыма. С. 22—34; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 51—53; Сидоренко В.А. Памятники каменной пластики средневековой Таврики // МАИЭТ. Симферополь, 1993. Вып. 3).

Укрепление Кыз-куле (девичья башня) площадью 1,3 га расположено на северной оконечности плато Топшан, к северо-западу от Эски-Кермена рис. 22,2; цв. вкл. рис. 17). Большей частью мыс защищен крутыми склонами и обрывами высотой до 20 м. Но с юга сюда подводила вырубленная в скале дорога шириной 2,5 м. Кроме того, с запада в замок вела пешеходная тропа. Дорога прерывалась рвом глубиной до 5 м. Некогда через него был перекинут деревянный мост. С северной стороны рва возведена квадратная башня размерами 6,27×6,19 м. Высота сохранившейся части до 7,5 м. Она сложена из бутового камня на известковом растворе. Толщина стен составляет 1,2 м. Ворота башни были двустворчатыми и открывались внутрь. Вероятно, в период функционирования Кыз-куле по периметру укрепления находились какие-то оборонительные сооружения. Около башни выявлены следы одноапсидной часовни (7,5×4,5 м) внутри которой устроены усыпальницы. Вероятнее всего укрепление Кыз-куле было построено в XII—XV вв., после прекращения жизни на Эски-кермене, и ЯВЛЯЛОСЬ замком правителя местных земель (Боданинский У.А. Черкес-керменское укрепление Кыз-куле по разведкам 1933 г. // ИГАИМК. 1935. Вып. 117; Мыц В.Л. Укрепления Таврики X—XV вв. С. 136; Кирилко В.П. Надвратные башни укреплений Юго-Западной Таврики. С. 293—298).

pg-35
Рис. 35. Эски-Кермен. Храм «Донаторов». Фрагменты росписей по О.И. Домбровскому. Росписи алтаря

К северо-западу от Эски-кермена, в балке Пхе-Йолга, видны остатки средневековой усадьбы (рис. 25). Сама усадьба была сложена из камня, но ее нижний этаж или подвал представлял собой две вырубленные в скале смежные пещеры. Рядом расположены остатки тарапана и прискальные хлева для скота. Вероятно, хозяин усадьбы специализировался на скотоводстве и виноделии (Домбровский О.И., Махнева О.А. Столица феодоритов. Симферополь, 1973. С. 23—25.).

Мангуп

Крепость на плато горы Мангуп или Баба-кая (так гору называло местное население в XVIII—XIX вв.), известна в период раннего средневековья как Дорос, а в XIV—XV вв. — Феодоро. Ближайший к Мангупу населенный пункт — деревня Хаджи-сала, Бахчисарайского района, которая находится у его северо-западного подножия (цв. вкл. рис. 18). Плато возвышается над окрестными долинами на высоту до 300 м., высота же над уровнем моря составляет порядка 584 м. Гора представляет собой скальный останец, с тех сторон (западной, южной и восточной) окруженный высокими, до 70 м, обрывами. А северную и северо-восточную ее часть прорезают три ущелья, с востока на запад — Капу-дере (Воротный овраг), Гамам-дере (Банный овраг), Табана-Дере (Кожевенный овраг), которые разделяют между собой четыре мыса. Восточный мыс называется Тешкли-бурун (Дырявый мыс), далее к западу — Елли-бурун (Мыс ветров), Чуфут-чеарган-бурун (Мыс вызова иудеев), Чамну-бурун (Сосновый мыс). Общая площадь поселения составляет порядка 90 га (рис. 36). Таким образом, Мангуп — самое большое средневековое укрепленное поселение на территории Юго-Западного горного Крыма.

Первые археологические исследования городища были проведены А.С. Уваровым в 1853 гг. В 1890 г. здесь вел раскопки Ф.А. Браун, а в 1912—1914 гг. — Р.Х. Лепер. В 1938 г. работы на Мангупе продолжила экспедиция под руководством Е.В. Веймарна, М.А. Тихановой и А.Л. Якобсона. В 1949 г. разведки оборонительных сооружений городища предпринял Е.В. Веймарн. С 1967 г. археологическая экспедиция, сначала руководимая Е.В. Веймарном, а с 1975 г. — А.Г. Герценым (параллельно исследованием базилики занималась экспедиция Уральского университета под руководством Н.И. Барминой), здесь работает практически ежегодно.

Древнейшие находки на Мангупе относятся к эпохе энеолита, однако они единичны. Со второй половины III в. начинается активное заселение плато, здесь формируется неукрепленное поселение. Очевидно, первые жители, скорее всего гото-аланы, в первую очередь осваивают верховья балок, имевших выходы источников воды. С конца IV в. некрополи округи городища фиксируют увеличение здесь населения. Во второй половине VI в., очевидно, в конце правления Юстиниана I, по инициативе византийской администрации, на плато возводится мощная крепость. Кроме стен, для утверждения христианства и для закрепления византийского господства в Таврике в центре городища строится большая базилика. Вероятно, именно здесь находился известный по письменным источникам Дорос, центр византийских владений в горной Таврике, и здесь размещалась резиденция «Господина Готии».

В 80-х гг. VIII в. Мангуп был захвачен хазарами (см. подробнее в очерке истории), которые за период своего недолговечного владычества успели перестроить некоторые участки фортификационной системы. К середине IX в. крепость вновь переходит в подчинение византийской администрации и включается фему Климатов, возможно даже, на первых порах являясь административным центром фемы. Археологические материалы фиксируют в этот период (середина IX—X вв.) значительное увеличение доли виноделия в экономике. Вероятно, тогда Мангуп становится крупным винодельческим центром (известно не менее 9 больших тарапанов), где изготавливалось вино из винограда, выращенного в окрестных долинах. В конце X — начале XI в. поселение приходит в упадок, который продолжался до середины XIV в.

К середине XIV в. поселение, которое стало называться Феодоро, становится столицей одноименного княжества. Здесь возникает плотная городская застройка, формируется цитадель на мысе Тешкли-бурун. Однако уже в конце столетия город подвергся разорению со стороны войск печально известного самаркандского правителя Тимура, или Тамерлана, и на некоторое время вновь приходит в упадок.

pg-36 Рис. 36. Мангуп. Плин городища по А.Г. Герцену. 1. Комплекс «Барабан-Коба». 2. «Гарнизонная церковь». 3. Церковь в обрыве мыса Тешкли-бурун. 4. Стена цитадели. 5. Главные ворота. 6. Храм. «Октагон». 7. Остатки церкви перед стеной цитадели. 8. Юго-восточный монастырь. 9. Мечеть. 10. Остатки трехнефной церкви. 11. Базилика. 12. Дворец. 13. Церковь «Богородицы». 14. Церковь св. Георгия. 15. Иудейский некрополь. 16. Кенасса. 17. Северный монастырь

Начиная с первой четверти XV в. Мангуп входит в период наивысшего расцвета. В 20—30 гг. здесь проводятся крупные строительные работы, в том числе возводится еще одна линия защитных стен, так называемая Вторая линия обороны, реконструируется цитадель, значительно обновляются базилика и дворец правителей, сооружается княжеская капелла в цитадели (октагон), обновляются и расширяются пещерные монастыри и церкви.

В 1475 г. город был захвачен турками-османами, которые владели им до 70-х гг. XVIII в. Хотя турки и поддерживали здесь крепостные сооружения и даже построили новые, начиная с конца XV в. поселение постепенно приходит в упадок. Вероятно, к концу XVI в. Мангуп покидает христианская община, остается только турецкий гарнизон, немного татар и караимская община. В 70-х гг. XVIII в. турки покинули крепость, а в 1792 г. отсюда ушли и караимы.

Литература

Герцен А.Г. Крепостной ансамбль Мангупа.

Герцен А.Г. Археологические исследования караимских памятников в Крыму // МАИЭТ. 1998. Вып. VIII.

Герцен А.Г. Археологический аспект истории иудейской общины Мангупа // Материалы Восьмой ежегодной международной конференции по иудаике. М., 2000.

Герцен А.Г. Мангуп. Город в крымском поднебесье. Симферополь 2001.

Герцен А.Г. Дорос-Феодоро (Мангуп): от ранневизантийской крепости к феодальному городу.

Герцен А.Г. Описание Мангупа-Феодоро в поэме иеромонаха Матфея // МАИЭТ. Симферополь, 2003. Вып. X.

Герцен А.Г. Махнева О.А. Пещерные города Крыма. С. 154—194.

Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Мангупа. Симферополь, 1997.

Бармина Н.И. Мангупская базилика // АДСВ. Свердловск. 1973. № 10.

Бармина Н.И. Мангупская базилика в свете некоторых проблем крымского средневековья // Византия и средневековый Крым. ЛДСВ. 1995. Вып. 27.

Домбровский О.И., Махнева О.Л. Столица феодоритов. Симферополь. 1973. Челеби Эвлия. Книга путешествия. С. 33—36.

Веймарн Е В. Разведки оборонительных стен и некрополя // МИЛ. 1953. № 34.

Веймарн Е.В., Лобода И.И., Пиоро И.С., Чореф М.Я. Археологические исследования столицы княжества Феодоро // Феодальная Таврика. К., 1974.

Суров Е.Г. Раскопки дворца на плато Мангупа в Крыму // КСИА АНСССР. 1972. Вып. 129.

Тиханова М.А. Дорос-Феодоро в истории средневекового Крыма.

Тиханова М.А. Базилика. // МИА. 1953. № 34.

Якобсон А.Л. Дворец // МИА. 1953. № 34.

Лицом Мангупа являются его оборонительные сооружения. А.Г. Герценым выделены три линии защитных сооружений: Главная линия обороны; Вторая линия обороны; цитадель, воздвигнутые на разных этапах истории поселения.

pg-37 Рис. 37. Мангуп. Фрагмент Второй линии обороны

Первоначальной фортификационной системой городища являлась Главная линия обороны. Мангуп, как и другие большие «пещерные города», предназначался не только для содержания гарнизона, но и для укрытия в случае опасности населения окрестных долин. Вероятно, с самого начала византийские военные инженеры планировали его как центр имперских владений в Горном Крыму, чему способствовали и удачные природные условия: большая площадь и присутствие постоянных источников воды, не требовавших устройства осадных колодцев и строительства водоводов. И сейчас в верховьях балок Табана-Дере и Гамам-дере находятся два функционирующих источника воды. С учетом этих особенностей и строились укрепления в Доросе. В результате в кольцо стен были включены как плато, так и верховья ущелий. Геологические особенности горы способствовали тому, что здесь не было необходимости в сплошной заградительной линии. Поэтому оборонительные сооружения возводились только там, где была хоть какая-то возможность взойти на плато. Мощные стены, высотой не менее 5 м, толщиной от 1,2 до 3,5 м (в зависимости от условий рельефа) перегородили упомянутые балки в северной части плато. Они были устроены так, чтобы куртины, соединяющиеся в тальвегах, образовывали входящий угол и, следовательно, появлялась возможность обстреливать неприятеля с фланга. Защитные линии ставились и там, где края плато прорезали небольшие расселины или были участки пологого склона. Таким образом, Главная линия обороны состояла из отдельных фортификационных узлов, которые вместе с неприступными обрывами представляли мощную крепость. В настоящее время выявлена только одна башня, относящаяся к древнейшей оборонительной системе. Но по предположению А.Г. Герцена, первоначально их было несколько. Как правило, внешний панцирь первоначальных стен был сложен из обработанных известняковых блоков, тыльный же — из ломаных камней, у которых подтесывалась внешняя сторона. Пространство между панцирями заполнялось забутовкой из бутового камня, залитого известковым раствором. Применялась также двухслойная лицевая кладка (лицевой панцирь примыкает к тыльному) и двухслойная однолицевая (лицевой панцирь и забутовка с тыльной части). Общая длина оборонительных сооружений Мангупа составляла 1500 м, а оборонительный контур крепости — 6600 м. Для защиты такой территории требовалось приблизительно 2000 человек. Главные ворота (рис. 36,5) находились в верховьях балки Капу-дере (ныне разрушены) и представляли собой сооружение с коробовым сводом, опиравшимся одной стороной на пилон, а другой — на скальное основание мыса Тешкли-бурун. Они были сложены из хорошо отесанных и подогнанных квадров. Пролет арки достигал 3,8 м, а ширина проезда — около 2,6 м. Над воротами, на 6 м выше уровня дороги, находились вырубленные в скале усыпальницы (рис. 38). К воротам из балки Алмалык-дере (Яблоневый овраг, расположена с южной стороны плато) несколькими маршами вела колесная подъемная дорога. Оборонительные стены дополнялись порядка 15—17 пещерными сооружениями, которые выполняли функции укрытий для караульных и наблюдателей, а также для контроля подъемной дороги. Построенная во второй половине VI в., Главная линия обороны практически без серьезных реконструкций, просуществовала до конца XV в. Однако ремонтные и восстановительные работы за практически 900-летнюю историю здесь все же проводились. Первый раз их, вероятно, предприняли хазары. После захвата ими крепости в так называемой Лагерной балке (соединяется с Гамам-дере) главная куртина проходящей здесь оборонительной линии была перенесена ниже по склону и поставлена прямо на землю, а не на скалу, как это практиковалось ранее. С тыльной стороны новой стены было совершено ритуальное погребение женщины, а на многих квадрах вырезаны тамгообразные знаки, похожие на знаки на других крепостях Хазарского каганата. Ремонтные работы хазары провели и на ряде других фортификационных узлов Мангупа. Восстановительные работы на Главной линии обороны, естественно, проводили и феодориты. В частности, некоторые стены ими были надстроены, некоторые перестроены, а в Лагерной балке возведена квадратная башня. Тогда же с помощью подсыпки с тыльной стороны была увеличена и толщина стен.

Вторая линия обороны, длиной 620 м, была возведена на самом плато и отделяла мысы Чуфут-чеарган-бурун и Чамну-бурун от районов городской застройки эпохи Феодоро. Один ее фланг примыкал к юго-западном краю плато, а другой заканчивался башней на западном склоне Гамам-дере. В этой балке Вторая линия сливалась с Главной. Стены Второй линии, толщиной около 1 м и высотой до 8 м, сложены из бутового камня на известковом растворе с просеянным песком. Оборонительная линия разделялась 9 башнями с открытой горжой (внутренней стороной) (рис. 37). Причем расстояние между башнями было не одинаковым, а подчинялось особенностями рельефа и вероятностью угрозы с разных направлений. Датируется данная оборонительная линия 20—30 гг. XV в.

pg-38 Рис. 38. Мангуп. Усыпальницы над Главными воротами. План

Цитадель расположена на мысе Тешкли-бурун (рис. 36,4; 39). Она представляла собой как княжескую резиденцию, так и последний узел обороны на случай прорыва противника сквозь две передовые линии. Длина оборонительных стен, отделявших мыс от остального плато, составляла 102 м, толщина — 2,8 м. Они защищали территорию около 1,2 га. Укрепление состояло из двух куртин длиной 53 и 30 м, лицевой панцирь которых сложен из небольших блоков, тыльный из бута, а пространство между ними заполнено забутовкой из мелкого камня. На стыке куртин располагался выступающий вперед на 9 м трехэтажный донжон высотой свыше 8 м. Он обеспечивал фланговый обстрел противника. В лицевой стене донжона имелись амбразуры, а внутренний фасад был декорирован резными наличниками дверей и окон (рис. 40). Вероятно, цитадель была возведена в XIV в. Однако свой нынешний вид она приобрела в первой половине XV в., тогда ее стены были утолщены, а на месте более ранней башни был выстроен донжон. При возведении цитадели территорию с ее лицевой стороны расчистили от строений, архитектурные детали которых пошли на сооружение донжона. Строители цитадели позаботились и о ее независимом водоснабжении. Здесь в толще скалы был вырублен колодец глубиной 24 м, который позволял получать воду из источника, расположенного в гроте под обрывом Тешкли-буруна. В середине XVIII в. над колодцем высился каменный купол, а спуститься туда можно было по деревянной лестнице. Турки существенно реконструировали оборону, приспособив ее к новым условиям использования огнестрельного оружия. В частности, в Табана-Дере оборонительная стена была перенесена выше на 130 м. Появились новые башни, например, в Гамам-дере, а старые подверглись перестройке. Обновлялись и стены цитадели. Во время ремонтных работ турки широко использовали архитектурные детали более ранних строений, в том числе и надгробия (Герцен А.Г. Крепостной ансамбль Мангупа; Дорос-Феодоро (Мангуп): от ранневизантийской крепости к феодальному городу; Описание Мангупа-Феодоро в поэме иеромонаха Матфея; Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. Методика выделения раннесредневековых пещерных сооружений Горного Крыма (на примере Мангупа) // СА. 1991. № 2; Эвлия Челеби. Книга путешествия. С. 33—35).

pg-39 Рис. 39. Мангуп. Оборонительная стена цитадели. На переднем плане — храм «Октагон»

Достопримечательностью Мангупа являются его культовые, в первую очередь христианские, памятники. Среди них особое место занимает базилика, расположенная в центральной части плато, напротив мыса Чуфут-чеарган-бурун (рис. 36,11), самый большой христианский храм в горной Таврике (рис. 41,2). Ее размеры 31,5×26,2 м. по А.Л. Якобсону (31,5×28 м по Н.И. Барминой). Храм трехнефный. Нефы отделены друг от друга рядами колон, по шесть в каждом. С востока к центральному и южному нефам примыкали полукруглые апсиды, большая и малая. К зданию с северной и южной сторон были пристроены галереи. Стены храма, изнутри украшенные фресками, сложены из крупных, тщательно обработанных и плотно подогнанных блоков известняка, кровля была двускатной. Полы были вымощены мозаикой, а предалтарная часть центрального нефа — каменными плитами. В оформлении базилики широко использовались архитектурные детали из проконесского мрамора. Главный вход находился с западной стороны. Он вел в нартекс, из которого в каждый из нефов имелся отдельный проход. Вероятно, попасть в храм можно было также с северной и южной сторон. Внутри базилики и в ее округе находился некрополь. К настоящему времени выявлено 75 гробниц (в них, вероятно, хоронили знатных особ), вырубленных в скале или сложенных из каменных плит (выделяется пять их типов), и более 300 грунтовых захоронений. После захвата Мангупа турками в базилике было совершено массовое захоронение горожан, погибших при штурме и последующих погромах. В дальнейшем территория базилики превратилась в кладбище, а ее архитектурные детали использовались турками для ремонта оборонительных стен. Несмотря на то, что территория памятника практически полностью раскопана, о времени его сооружения среди исследователей нет единого мнения. Так, Н.И. Бармина считает, что большой базилике, которая была построена не ранее VIII—IX вв., предшествовал небольшой храмовый комплекс VI в. Однако архитектурные особенности памятника, находки раннесредневековых архитектурных деталей, в том числе и обломка известняковой плиты с надписью, упоминающей императора Юстиниана, материалы археологических исследований Мангупа, анализ исторической ситуации позволяют датировать сооружение базилики второй половиной VI в. Фрагменты алтарной части раннего одноапсидного храма выступают из-под основания большой апсиды. Естественно, что за время функционирования базилика неоднократно ремонтировалась и перестраивалась. Вероятно, два крупных ремонта относятся к периоду Феодоро, когда базилика стала главным храмом княжества и, может быть, Готской епархии. Очевидно, храм после запустения был восстановлен в середине XIV в. Второй крупный ремонт произошел в 20—30 гг. XV в., когда рядом со входом в храм была возведена куртина Второй линии обороны. Тогда главный вход был устроен в южной стене, близ ее стыка с западной. С восточной стороны была пристроена малая апсида, в центральную апсиду вставлен синтрон, с пола удалена большая часть мозаик. Некоторые исследователи считают, что рассматриваемый памятник можно отождествить с храмом свв. Константина и Елены, известным по упоминавшийся надписи 1427 г. (см. раздел о Каламите). Однако это предположение нуждается в дополнительной аргументации. Рядом с северной стеной базилики находилась крещальня, на последнем этапе функционирования перестроенная в часовню. Ее пол был вымощен мозаикой, в оформлении использовался резной архитектурный декор из проконесского мрамора и алебастра. Во время археологических исследований баптистерия был обнаружен фрагмент известнякового фриза с надписью, на основании прочтения которой В.П. Яйленко сделал вывод, что крещальня была построена попом Григорием в VI в. во имя Иоанна Крестителя (правда А.И. Айбабин датирует надпись временем не ранее XI в., что является спорным). Еще один баптистерий выявлен у восточной стены храма. (Герцен А.Г. Дорос-Феодоро (Мангуп): от ранневизантийской крепости к феодальному городу. С. 101 —102; Описание Мангупа-Феодоро в поэме иеромонаха Матфея. С. 568—569; Бармина Н.И. Мангупская базилика; Бармина Н.И. Мангупская базилика в свете некоторых проблем крымского средневековья; Историческое место Мангупской базилики в христианской архитектуре Таврики // Автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 1983; Кирилко В.П. Византийская архитектура Мангупа // Археология Крыма. Симферополь, 1997. № 1. С. 92—94; Тиханова М.А. Базилика; Яйленко В.П. О «Корпусе византийских надписей в СССР» // ВВ. 1987. Вып. 48. С163; Якобсон А.Л. Из истории средневековой архитектуры в Крыму. 11. Мангупская базилика // СА. 1940. № 6; Айбабин А.И. Этническая история… С. 123).

pg-40 Рис. 40. Мангуп. Цитадель. Донжон. Декор внутреннего фасада

Так называемый октогональный храм расположен на территории цитадели, в 50 м к северо-востоку от входа (рис. 36,6; 39). В настоящее время он практически полностью разрушен. В плане церковь представляла собой восьмигранник (отсюда и название), размерами 8×8,5 м, а по своему внутреннему устройству — равноконечный крест с полукруглой восточной ветвью. Толщина стен, поставленных на скалу, — 0,9 м. Они состояли из крупных известняковых блоков. Входной проем шириной 0,7 м находился с запада. Размеры апсиды 2,6×1,8 м. О времени создания и функциональном назначении памятника в литературе существует множество точек зрения. Это связано с одной стороны с тем, что сооружение имеет редкую для церковной архитектуры форму, а с другой — его раскопки проводились в 1890 и в 191 Зг, соответственно на том уровне состояния методики археологических исследований. Строение называли то баптистерием, то княжеской часовней и датировали то VI в. (М.А. Тиханова, А.Л. Якобсон), то VI—VIII вв. (Ю.С. Асеев), то VIII—IX вв. (Е.В. Веймарн, О.И. Домбровский, О.А. Махнева), то XII—XIII вв. (В.Л. Мыц). Сейчас возобладала вполне обоснованная точка зрения, что храм был построен в 20—30 гг. XV в. и являлся замковой церковью князей Феодоро. Однако мнения об истоках такого архитектурного решения расходятся. В.Л. Мыц и В.П. Кирилко видят их в армянских традициях и отождествляют памятник с известной по эпиграфическим источникам церковью Константина и Елены, функционировавшей еще в XVIII в. А.Г. Герцен считает, что такая необычная форма заимствована от архитектуры мавзолеев золотоордынской знати, а церковь что после 1475 г. была превращена в мечеть. (Герцен А.Г. Крепостной ансамбль Мангупа. С. 144; Дорос-Феодоро (Мангуп): от ранневизантийской крепости к феодальному городу. С. 108; Описание Мангупа-Феодоро в поэме иеромонаха Матфея. С. 572; Герцен А.Г. Махнева О.А. Пещерные города Крыма. С. 180; Кирилко В.П., Мыц В.Л. Октогональный храм Мангупа // АДСВ. 2001. Вып. 32).

pg-41 Рис. 41. Христианские храмы Мангупа по В.Н. Кирилко. 1. Храм к югу от стены цитадели. 2. Базилика и крещальня. 3. Храм на юго-восточном склоне. 4. Церковь в 165 м к югу от цитадели. 5. Трехнефный храм на южном краю плато

Несколько культовых сооружений расположены на юго-восточном краю плато. Небольшой одноапсидный храм, размерами 7,4×4,3 м, находился в 8 м к югу от стены цитадели (рис. 36,7). Вход был устроен в центре западной стены. Толщина стен составляла 0,6 м. В центре алтаря видны следы престола. В наосе выделяются 4 вырубные могилы (три параллельно оси здания и одна перпендикулярно) (рис. 41,1). С юго-западной стороны церкви находился скальный склеп прямоугольной формы. Размеры погребальной камеры — 2,5×3 м. Здание, вероятно, было разобрано в период строительства или перестройки цитадели (см. выше).

Другой подобный памятник, размерами 5,9×2,5 м (по внутреннему объему), выявлен в 165 м к югу от цитадели. Внутри церкви расположены две могилы и еще 6 за ее пределами (рис. 41,4).

В 270 м к югу от цитадели находилась небольшая трехнефная купольная церковь с нартексом, размерами 12×9 м (рис. 36,10; 41,5). Толщина стен до 0,9 м. Вход размещался на западе. В центре алтаря сохранились следы престола. Северный и южный нефы были отделены от центрального четырьмя столбами 0,9×0,9 м (по два с каждой стороны), поддерживавшими арки и своды перекрытия. В округе церкви расположены семь скальных могил. Вероятнее всего, рассмотренные памятники относятся ко времени княжества Феодоро. Учитывая их архитектурные особенности, относительно небольшое количество сопутствующих погребальных сооружений, а также то, что на южном краю плато известны и пещерные культовые комплексы (см. ниже), можно предположить, что данные сооружения скорее всего, являлись семейными церквами мангупской знати (Веймарн Е.В., Лобода И.И., Пиоро И.С., Чореф М.Я. Археологические исследования столицы княжества Феодоро; Герцен А.Г. Дорос-Феодоро (Мангуп): от ранневизантийской крепости к феодальному городу. С. 108—111; Описание Мангупа-Феодоро в поэме иеромонаха Матфея. С. 570—572; Кирилко В.П. Византийская архитектура Мангупа).

Еще одно культовое сооружение, так называемая церковь Богородицы, находилась в восточной части плато, напротив Гамам-дере (рис. 36,13). Недавно она была раскопана, но материалы исследований пока не опубликованы. Вероятно, эта однонефная церковь была построена после захвата Мангупа турками и функционировала до начала XVII в. Вокруг нее располагалось кладбище. Во время исследований здесь был обнаружен монетный клад из 111 серебряных монет Крымского ханства конца XVI в.

Церковь св. Георгия расположена в основании мыса Елли-бурун (рис. 36, 14). При ее раскопках были обнаружены фрагменты мраморного рельефа, изображающие всадника на коне с копьем (св. Георгий), поражающего дракона. Вероятно, этот храм упоминают Мартин Броневский как «незначительный» и один из двух уцелевших после пожара на Мангупе, и Эвлия Челеби, считавший сюжет, вырезанный на мраморной доске, «удивительным волшебством». Очевидно, на территории Мангупа находились и другие христианские храмы, которые могут быть выявлены в ходе дальнейших археологических исследований. (Герцен А.Г. Дорос-Феодоро (Мангуп): от ранневизантийской крепости к феодальному городу. С. 108—111; Описание Мангупа-Феодоро в поэме иеромонаха Матфея. С. 570—572; Герцен А.Г. Махнева О.А. Пещерные города Крыма. С. 154—194; Кирилко В.П., Мыц В.Л. Октогональный храм Мангупа. С. 375; Эвлия Челеби. Книга Путешествия. С. 34; Броневский М. Описание Крыма. С. 335).

pg-42
Рис. 42. Мангуп «Барабан-коба». План

Кроме наземных христианских культовых сооружений, на Мангупе известны и пещерные, в основном монастырского характера.

Монастырь на оконечности мыса Тегикли-бурун условно делится на комплексы Барабан-коба, № 2 и № 3, «гарнизонную» церковь и церковь в оконечности мыса Тешкли-бурун (рис. 36,1—3).

«Барабан-Коба» (рис. 42; 43) расположен на северной оконечности мыса Тешкли-бурун. Перед входом в пещерное сооружение видны остатки частично вырубленного в скале помещения, вытянутого с севера на юг. В западной части его северной стены прорублен вход в первое пещерное сооружение комплекса, а в восточной стене сохранились остатки лестницы, ведущей на небольшую площадку над пещерным сооружением. Когда-то там находилась башня. В северной части площадки сохранились остатки лестницы, вырубленной в скале и ведущей на другую площадку, расположенную ниже. Под второй площадкой находится верхнее помещение пещерного комплекса, куда ведет лестничный спуск в восемь ступеней. В плане это четырехугольное внутрискальное помещение размерами 7×5×3 м с хорошо обработанными стенами и гладким полом. Южная стена слегка вогнута. Юго-восточный угол, а также часть восточной стены разрушены. В восточной стене имеются два небольших оконных проема. В северной части восточной стены находится дверной проем с лестницей, выводящей на площадку. В северо-западном углу помещения вырублен лестничный спуск в нижний этаж пещерного сооружения.

pg-43 Рис. 43. Мангуп. Комплекс Барабан-Коба

Нижнее пещерное помещение представляет большую прямоугольную камеру размерами 6×5×2,7 м со входом в северо-западном углу. Стены всего помещения хорошо обработаны, пол гладкий. Посередине, ближе к северной стене, находится четырехугольная скальная колонна. В северной и восточной стенах имеются пять дверных проемов (два — в северной стене и три — в восточной) в небольшие почти прямоугольные камеры 3,3×2,6 м, вероятно, келии.

В трех последних вдоль одной из стен вырублены небольшие ниши-лежанки. В южной стене центрального помещения имеются два дверных проема, ведущие в большую пещеру (м.б., трапезную), откуда проход в ее западной стене выводит площадку у обрыва скалы.

pg-44 Рис. 44. Мангуп. Монастырь на оконечности Тешкли-буруна. Пещерный комплекс № 2 по Е.В. Веймарну

Пещерный комплекс № 2 находится к югу от предыдущего, у восточного обрыва мыса Тешкли-Бурун (рис. 44). Лестничный спуск в 15 ступеней, ведете юго-западный угол обширного четырехугольного помещения размерами 3,80×5,40×2,90 м. В западной стене, около лестницы, имеется дверной проем, соединяющий помещение с большой камерой (1,85×1,80 м), в западной стене которой — ниша-лежанка. Вдоль западной стены основного помещения высечена гробница. Северная и восточные стены этого помещения сильно разрушены. В восточной стене был выход на небольшую вырубленную в скале площадку шириной до 1,50 м.

pg-45 Рис. 45. Мангуп. Монастырь на оконечности Тешкли-буруна. Пещерный комплекс № 3

Пещерный комплекс № 3 находится к югу от комплекса № 2. Северное помещение комплекса неправильной в плане формы (3,50×3,20×2,30 м), имеет выход в сторону обрыва. Второе помещение имеет размеры 9,00×5,00×2,60 м, при этом его западная стена значительно длиннее восточной. С востока в помещение ведут два прохода. В восточной части южной стены находится дверь, ведущая в третью пещеру. В северо-восточной этого пещерного помещения в полу видны остатки полувырубной маленькой часовни 7,10×3,70 м. Пол часовни опущен ниже пола пещеры на 0,50 м, алтарная часть возвышается над полом часовни на 0,40 м. С западной стороны в часовню вела одна ступень, к алтарю — две низкие ступени. В центре алтаря, ближе к восточной части полукружия, имеется прямоугольная выборка в скале для постановки подпрестольного камня. Третья пещера этого комплекса — самая южная — имеет неправильную форму с выступающим внутрь юго-восточном углом (рис. 45)

«Гарнизонная» церковь расположена к югу от комплекса № 3, на краю плато (рис. 46). Церковь — однонефная с прямоугольным в плане наосом шириной 3 м, длиной 6,75 м, и полукруглой апсидой. Стены наоса сохранились на высоту до 3 м, апсиды на 1,2 м. С запада в наос с поверхности плато ведет проход с лестничным спуском. Южная стена гладкая, в предалтарной ее части — прямоугольный дверной проем, выводящий в помещение неправильной формы. С запада с поверхности плато в него можно было попасть через люк с лестничным спуском. После турецкого завоевания церковь и могилы вокруг нее были перекрыты постройкой с камином в юго-западном углу. Очевидно, храм использовался как подвальное хозяйственное помещение усадьбы.

pg-46
Рис. 46. Мангуп. «Гарнизонная церковь»

Церковь в оконечности мыса Тешкли-бурун расположена над подъемной дорогой, в месте, где та огибает мыс (рис. 36,3; 47). Входной проем расположен на 4,30 м выше поверхности скальной полки шириной около 1,5 м которая, в свою очередь, выступает над дорогой на высоте около 2,50 м. Помещение в плане имеет форму неправильного овала 4,90×3,30×2,10 м. В северо-восточной стене имеется арочная ниша 1,20×0,90×0,28 м, вероятно, алтарь. В северо-западной стене на высоте 0,96 м вырублена арочная ниша. Вдоль юго-западной стены проходит скальная скамья длиной 2,5 м. На стенах помещения, особенно в нише-апсиде, процарапаны кресты. По назначению данное помещение, скорее всего, могло служить скитом или придорожной часовней. Вероятнее всего, монастырь на оконечности Тешкли-буруна начал формироваться во второй половине XIV в., являясь неотъемлемой частью архитектурного ансамбля цитадели а наивысший его расцвет приходится на 20—70 гг. XV в. После 1475 г. он прекращает существование (описание составлено по: Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Мангупа. С. 6—15. См. также: Веймарн Е.В. Разведки оборонительных стен и некрополя. С. 421—424; Герцен А.Г. Описание Мангупа-Феодоро в поэме иеромонаха Матфея. С. 575—576; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 55—60).

pg-47 Рис. 47. Мангуп. Церковь в оконечности Тешкли-буруна

Юго-восточный монастырь расположен в 100 м к юго-западу от цитадели (рис. 36,8) и состоит из двух уровней помещений. На верхнем (на плато) находится так называемая церковь на площадке со склепами (рис. 48). Всего с площадкой связано шесть пещерных сооружений различного назначения. В северовосточной ее части находится округлое в плане помещение, доступ к которому в настоящее время возможен по узкому скальному уступу над обрывом, вероятно, оно служило укрытием для караульных. В обрыве центральной части площадки ниже 2,0 м ее поверхности расположена прямоугольная в плане пещера, в настоящее время спуск туда возможен лишь с помощью веревки. В юго-западной части площадки находятся два скальных склепа, содержавшие материал XII—XV вв. Над одним из них расположена церковь, состоящая из двух помещений. Первое, прямоугольной в плане формы 4,20×4,30 м, находится над дромосом склепа. Северная и часть восточной стены в настоящее время отсутствуют. В центре скальной части восточной была оборудована алтарная часть. Церковный облик интерьера описываемого пещерного сооружения дополняют две ниши, вырубленные в южной стене. С юга к церкви примыкает еще одно помещение прямоугольной в плане формы.

pg-48 Рис. 48. Мангуп. Юго-восточный монастырь. Церковь на площадке со склепами. План

Нижний уровень монастыря находится под церковью, в естественном гроте, где также был устроен храм (рис. 49). В северо-восточной стене грота, возле наружной скальной полки, вырублена алтарная ниша с хорошо выраженной конхой. При ее создании было использовано естественное углубление. В основании апсиды выступает синтрон длиной 1,0 м, высотой 0,50 м. Поверхность скалы в алтаре тщательно заглажена. Верхняя часть скальной стены навеса в пределах контура храма, первоначально плавно переходившая к потолку, была подрублена. В ней были вырублены прямоугольные ниши, в щеках которых попарно расположены горизонтальные пазы для установки деревянных полок, такие ниши есть в северо-западной и юго-западной стенах. Можно утверждать, что описанный памятник представлял единый монастырский комплекс периода Феодоро. Наиболее ранней его частью были погребальные сооружения на плато, затем над ними была вырублена церковь (XIV—XV вв.), а завершается формирование монастыря созданием храма в гроте ПОД обрывом (описание составлено по: Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Мангупа. С. 16—19. См. также: Герцен А.Г. Описание Мангупа-Феодоро в поэме иеромонаха Матфея. С. 573—574; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 60—63; Веймарн Е.В., Лобода И.И., Пиоро И.С., Чореф М.Я. Археологические исследования столицы княжества Феодоро. С. 136—137).

pg-49 Рис. 49. Мангуп. Юго-восточный монастырь. Церковь под «площадкой со склепами»

Алтарь в карстовой пещере расположен в уступе верхней кромки южного обрыва плато, в восточной стене карстовой пещеры МК.2 (рис. 36,7). Он представляет собой полукруглую в плане алтарную нишу глубиной 1,10 м, ориентированную на восток. Ее пол выше дна пещеры на 0,30 м. В полу впритык к стене вырублено отверстие для престольного камня 0,30×0,30 м, глубиной 0,15 м. Поверхность скалы в нише заглажена и покрыта штукатуркой. Слева от алтаря на высоте 0,90 м от пола вырублена полка 0,60×0,25 м. Стена здесь также оштукатурена. Вероятно, это место особо почиталось местными жителями и здесь мог проживать монах-отшельник. (Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Мангупа. С. 20. Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 63; Веймарн Е.В.. Лобода И.И.. Пиоро И.С., Чореф М.Я. Археологические исследования столицы княжества Феодоро. С. 134).

pg-50
Рис. 50. Мангуп. Южный монастырь. Церковь. План

Южный монастырь расположен под южным обрывом плато (рис. 36,14). В монастырь можно попасть по искусственному туннелю из небольшого естественного грота в подножии обрыва. Проход заканчивается на краю площадки обширного, также естественного, грота в средней части обрыва. В восточной стороне грота находится церковь (рис. 50), в центральной и северной части которой в полу вырублены три могилы с заплечиками. Стены наоса украшены профилированным карнизом. В потолке пробиты проушины для подвешивания хоросов. Алтарная преграда высотой до 1,0 м отделяет наос от алтаря. Пространство между ней и плечами апсиды образовывали жертвенник и диаконник. В апсиде высечена глубокая арочная ниша. Ниже нее проходит синтрон с «горним» местом посередине. В центре пола алтаря — вырубное прямоугольное в плане основание престола с четырьмя гнездами по краям и одним в центре. Фресковые росписи некогда покрывали апсиду, арку, окаймляющую алтарь и фриз над аркой (рис. 51). Сейчас они практически уничтожены. В цилиндрической части ниши, в апсиде в круге было изображение Христа-Эммануила, над ним в конхе ниши — шестиконечный оранжево-красный «процветший крест». Ветвями аканфа из его нижнего ствола оплетена вся ниша. Над перекладиной креста — обычная монограмма Христа.

pg-51
Рис. 51. Мангуп. Церковь Южного монастыря. Фреск. С рис. Вебеля сер. XIX в.

Слева и справа от ниши в цилиндрической части апсиды от центра с каждой стороны изображены святители во весь рост со свитками в левой руке и с правой, поднятой для крестного знамения. Надписи различались только у двух: «Хризостомос» и «Григорий». В конхе — пятифигурная композиция. В центре — Христос, восседающий на троне («Царь царствующих») с приподнятой для благословения правой рукой и Евангелием в лежащей на колене левой руке. В центре табла, над конхой — изображение Спаса Нерукотворного (св. Убрус), справа от него — сильно испорченное изображение трех святых-воинов (по О.И. Домбровскому — средний, вероятно, Федор Тирон), правее их — большое изображение Благовещения, здесь просматривалась фигура св. Марии с пряжей. Слева от св. Убруса — архистратиг Михаил в одежде воина (красный плащ, панцирь с нагрудником) и более крупная, но очень плохо сохранившаяся фигура архангела Гавриила. В центре плафона — медальон с образом Знамения, поясное изображение Богоматери с воздетыми руками. По обе стороны знамения изображены фигуры в рост весьма плохой сохранности (несколько лучше сохранилась левая). Над окном в южной стене очень плохой сохранности изображение жен-мироносиц. Рядом с входом в храм расположен пролом в прямоугольное в плане помещение. Оно скорее всего было ризницей или кельей. В западной части грота расположены четыре вырубных помещения, служивших, вероятно, кельями. Скорее всего монастырь следует датировать первой половиной XV в. Возможно, он являлся семейной усыпальницей княжеской династии Феодоро (описание составлено по: Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Мангупа. С. 21—26. См. также: Домбровский О.И. Фрески средневекового Крыма. С. 78—89; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 64—66).

pg-52 Рис. 52. Мангуп. Северный монастырь. План-схема

Северный монастырь расположен в балке Табана-Дере, с тыльной стороны крепостной стены 1503 г., в месте ее примыкания к обрыву западного склона Чуфут-чеарган-бурун (рис. 36,17). Он состоит из церкви и 6 сопутствующих помещений (рис. 52). Церковь находится в 15 м к югу от калитки. Вход в нее с юга, порог дверного проема превышает уровень современной дневной поверхности у подножия скалы на 1,10 м. Наос близок к квадратной в плане форме (2,90×2,86). В полу у северной стены находятся две вырубленные гробницы с закругленными торцами, расширяющимися в центральной части. Над ними в северной стене вырублена гробница в форме аркосолии. Над ней находится пятистрочная греческая надпись, к настоящему времени плохо сохранившаяся. В западной стене сохранилась часть арочного окна. В углу между восточной и северной стенами на высоте 1,0 м от пола вырублена ниша шириной 0,40 м (вероятно, жертвенник). Апсида конхиальная 1,70×1,70×2,0 м. В центре низкого (до 0,20 м) синтрона вырублено престольное углубление прямоугольной в плане формы (0,60×0,30 м). В полу перед апсидой сохранились паз и два круглых гнезда, предназначенные для крепления деревянной алтарной преграды. Датируется монастырь как и остальные подобные комплексы временем Феодоро (описание составлено по: Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Мангупа. С. 26—30. См. также: Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 66—69; Репников Н.И. Материалы к археологической карте… С. 65).

Иудейские памятники представлены комплексом в верховьях Табана-Дере (рис. 36,15). Некрополь площадью около 3 га занимает территорию балки выше турецкой стены 1503 г. Вероятнее всего, данный участок, использовавшийся ранее как сельскохозяйственная территория (здесь на террасах, возникших еще в IX—X вв., росли сады жителей города), был выделен иудеям князьями Феодоро, стремившимися превратить свою столицу в крупный торговый центр. Всего на некрополе было зафиксировано 1008 изготовленных из известняка надгробных памятников различной формы (так называемые рогатые (двурогие и однорогие), гробообразные, прямоугольные и др.), из них 223 содержат эпитафии. Эпиграфические материалы и данные археологических исследований свидетельствуют, что первые захоронения на могильнике датируются 40-х гг. XV в., а последнее относится к 1786 г. Покойников клали на спину. Их руки обычно лежали на костях таза или под ними. Часто захоронения производились в деревянных гробах. Погребальный инвентарь практически отсутствует (за исключением относящегося к одежде).

Синагога (с середины XVII в. кенасса) расположена в верховьях Табана-дере, выше некрополя. По периметру она была окружена стеной из необработанного известняка. Здание прямоугольное, ориентированное по оси север-юг. Сюда ведут два входа (женский и мужской) в восточной и западной стенах. По своему внутреннему устройству она не отличается от других иудейских храмов (храмы ортодоксальных иудеев и караимов по своему устройству аналогичны, см. раздел Чуфут-кале). Стены сложены на глинистом растворе из бутового камня с включением блоков вторичного использования. Они были оштукатурены и побелены. В 30 м к югу от кенассы располагалась миква, вырубленная в скале. В истории здания выделяется два строительных периода: середина XV—XVI и XVII—XVIII вв. Первоначально храм принадлежал раббанитской общине или был общим для всех иудеев. С XVII в. в нем молились исключительно караимы. Археологические исследования иудейских кварталов (застройки в округе кенассы) показали, что они начали функционировать только с XVI в. Усадьбы были возведены из ломаного или камня вторичного использования, взятого из разрушенных строений. Во дворе усадеб, под навесами, находились печи-тандыры. Одним из занятий караимов была выделка кож. Остатки так называемых табана, вырубленных внутри известняковой глыбы корыт, использовавшихся в кожевенном производстве, можно и сейчас наблюдать недалеко от источника в Табана-Дере. Вероятно, поначалу иудейская община Мангупа не была многочисленной. Но после турецкого захвата города ее численность увеличивается (возможно, тогда на Мангупе поселяются караимы) и к середине XVII в., по подсчетам А.Г. Герцена, достигает численности порядка тысячи человек. В середине XVII в., по данным Эвлии Челеби, здесь из иудеев уже живут одни караимы. Очевидно, раббаниты, вероятно, в связи с конфликтами внутри общины, переехали в другое место. В 1791—92 гг. городище покидают И караимы. (Герцен А.Г. Археологические исследования караимских памятников в Крыму; Археологический аспект истории иудейской общины Мангупа; У истоков иудейской общины Мангупа // Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Керчь, 2003; Кашовская Н.В. Заметки по иудейской эпиграфике Мангупа // МАИЭТ. 2003. Вып. X.).

Эвлия Челеби упоминает на Мангупе и мусульманские культовые сооружения. Это мечеть с каменным куполом в цитадели (очевидно, «октагон»), мечеть султана Баязида, расположенную в ста шагах на восток от цитадели (рис. 36,9) (ее руины можно наблюдать и сейчас, но большая часть здания была разобрана в конце XIX — начале XX в. жителями деревни Адым-чокрак), и мечеть в мусульманском квартале, расположенную ниже мечети Баязида (не идентифицирована) (Эвлия Челеби. Книга путешествия. С. 33—34; Герцен А.Г. По поводу новой публикации турецкого источника о завоевании Крыма // МАИЭТ. 2001. Вып. VIII. С. 372, 385).

Среди строений города выделяется дворец мангупских князей, расположенный в центральной части плато (рис. 36,12), в 100 м. к юго-востоку от базилики. Его раскопки начались еще в 1912 г., но значительная часть постройки еще ждет своих исследователей. Это замкнутый симметричный архитектурный комплекс размерами 40×30 м (рис. 53). К северной стене дворца примыкала практически квадратная башня, оштукатуренная снаружи. Она состояла из подвала и трех этажей. Пол и перекрытие между первым и вторым этажами были деревянными. Перекрытием второго этажа служили плиты, которые опирались на балки. Над ним возвышался барьер с мерлонами. Вход в башню был со второго этажа по съемной лестнице. В ее южную стену была вмонтирована известняковая плита с надписью, датированной 1425 г. (обнаружена во время раскопок 1912 г.) и сообщавшей: «Была построена эта башня вместе с дворцом в благословенной крепости, которая видна ныне, во дни Алексея, владыки города Феодоро и Поморья». Вход во дворец находился с южной стороны. Его обрамляла аркада, соединяющая два боковых, скорее всего хозяйственных, помещения. Далее шел парадный зал (или внутренний двор), который делился на три части двумя двойными рядами колон, соединенных арками. Отсюда по широкой лестнице можно было попасть на второй этаж, который, вероятно, был жилым. Его стены были покрыты фресковой росписью, оконные проемы украшены мраморными наличниками. В пользу дворцового назначения комплекса говорят и обнаруженные здесь среди многочисленной и разнообразной керамики поливные чаши, на дне которых прочерчены греческие надписи, какие можно расшифровать как «самодержец Исаак». Напомним, что князь с таким именем правил Феодоро. Обнаружены здесь и значительные запасы продовольствия, что также было обычным явлением в дворцовых комплексах развитого средневековья. Археологические исследования показали, что до 1425 г. на этом месте находилось какое-то строение, воздвигнутое в XIV в. и погибшее в пожаре конца того же столетия. Был ли это дворец или просто богатая усадьба, ответить на это можно будет только в ходе дальнейших исследований. В 1425 г. Алексеем возводится резиденций правителей, которая наряду с реконструированной базиликой и Второй линией обороны стали определять архитектурный облик центральной части плато Мангупа. Вероятно, из дворца можно было руководить и защитой Второй линии обороны: она практически вся просматривалась с верхнего этажа башни. Погиб комплекс в 1475 г., став одним из очагов сопротивления прорвавшимся в город войскам агрессора (Лепер Р.Х. Археологический исследования в Мангупе в 1912 г; Суров Е.Г. Раскопки дворца на плато Мангупа в Крыму; Якобсон А.Л. Дворец; Домбровский О.И., Махнева О.А. Столица феодоритов. С. 59—62; Герцен А.Г. Описание Мангупа-Феодоро в поэме иеромонаха Матфея. С. 570; Малицкий Н.В. Заметки по эпиграфике Мангупа. С. 33—35).

Ряд интересных памятников находится в ближайших окрестностях Мангупа.

Вдоль северо-восточных обрывов Елли-буруна были устроены загоны для скота, вероятно, принадлежавшие жителям Феодоро. Они представляли собой идущие цепью скальные гроты, огражденные с востока сложенной параллельно обрыву стеной высотой до 1,5 м шириной 1 м. От стены к скале отходят каменные перегородки, которые разделяют пространство на восемь участков площадью от 50 до 220 кв. м. Почти в каждой кошаре видны следы небольших построек, жилье для пастухов. Рядом с загонами находится небольшой ИСТОЧНИК (Веймарн Е.В., Лобода И.И., Пиоро И.С., Чореф М.Я. Археологические исследования столицы княжества Феодоро. С. 135).

pg-53 Рис. 53. Мангуп. Дворец по Е.Г. Сурову

Храм крестообразной формы размерами 15,5×15,55 м расположен на юго-восточном склоне Мангупа (рис. 41,3). По мнению автора раскопок В.Л. Мыца, он был построен в IX в. и принадлежал сельскому поселению. В церкви выявлено несколько строительных периодов.

Первоначальные размеры сооружения — 9,25×11 м. Затем, в X в., к северной и южной ветвям креста были пристроены приделы в виде небольших часовен 2,5×6,25 м, а с запада — притвор. Стены храма толщиной около 1 м сложены из бутового камня. В кладке углов использованы блоки. После перестройки внутри храма устраиваются гробницы. Захоронения производятся и рядом с храмом. Памятник гибнет в пожаре, произошедшем, очевидно, в X в. В XIV—XV вв. здесь была построена часовня, вокруг которой находился Могильник (Мыц В.Л. Загородный храм и некрополь Мангупа // Античная и средневековая идеология. АДСВ. Свердловск, 1984; Мыц В.Л. Крестообразный храм Мангупа // СА. 1990. № 1).

В долине под южным и юго-восточным обрывом Мангупа находятся три позднеантичных-раннесредневековых некрополя. Самый большой, площадью порядка 6 га, располагается в балке Алмалык-дере. Могильники, очевидно, начинают функционировать в конце IV в., но большинство захоронений производится во второй половине VI — первой половине VIII в. Большая часть погребальных сооружений — склепы, отличающиеся разнообразием декора. Встречаются также обычные и подбойные могилы. В конце VIII в. некрополи прекращают функционировать (Герцен А.Г. Дорос — Феодоро (Мангуп): от ранневизантийской крепости к феодальному городу. С. 98—100; Герцен А.Г. Новые раннехристианские памятники из некрополей Мангупа // Взаимоотношение религиозных конфессий в многонациональном регионе: история и современность. Тез. докл. Севастополь, 2001).

В балке Каралез (Сторожевая) к северу от Мангупа известен ряд интересных памятников. В 1984 г. здесь была открыта оборонительная стена длиной более 150 м, толщиной 2,3—2,4 м, перегораживающая всю долину с запада на восток и примыкающая к вертикальным скальным обрывам. Она сохранилась на высоту 2,5 м. Стена сложена из двух панцирей известняковых блоков 0,45×0,65×0,7 м на известковом растворе. Межпанцирное пространство заполнено забутовкой из ломаного камня, залитого раствором. Судя по архитектурным особенностям памятника и найденным здесь археологическим материалам, это одна из упомянутых Прокопием Кесарийским «длинных стен», сооруженных в стране Дори в период правления Юстиниана I. Южнее стены, в верховьях балки, находилось Раннесредневековое поселение, на территории которого располагалась трехнефная базилика. Вероятно, она была построена в VII в. и позднее неоднократно перестраивалась. Сейчас остатки базилики скрыты водами искусственного озера. Выше базилики находился раннесредневековый (первая половина VI—X в.) могильник (Сидоренко В.А. «Готы» области Дори Прокопия Кесарийского и «длинные стены» в Крыму // МАИЭТ. Симферополь, 1991. Вып. 2. С. 114—115).

pg-54 Рис. 54. Мангуп. Церковь в Кильсе-дере. План

На склоне балки Корув-дере (загражденный овраг) или Кильсе-дере (церковный овраг) напротив мыса Чамну-бурун расположена так называемая церковь на поляне Кильсе-Тубю. Храм вырублен в отдельно стоящем обломке скалы. Наос имеет прямоугольную в плане форму (рис. 54). В северной стене прорублено большое квадратное окно, а в западной — сильно разрушенный дверной проем со следами пазов для деревянной дверной коробки. Фреска в апсиде к настоящему времени сохранилась очень плохо. По свидетельству Н.И. Репникова, видевшего ее в 30-е гг., здесь был изображен Деисус на синем фоне, с опушкой широкой киноварной каймой. В составе композиции были: Христос, сидящий на престоле, Богородица и Иоанн Предтеча, стоящие в полный рост. Исследователь по внешним признакам датировал роспись концом XIV или началом XV в. (Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Мангупа. Симферополь, 1996. С. 31; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 69).

Чилтер-коба и Сюйреньская крепость

В Бельбекской долине у с. Малосадовое Бахчисарайского района находится комплекс, состоящий из двух памятников. Это монастырь Чилтер-коба и Сюйреньская крепость (рис. 55). Скальные мысы Ай-Тодор и Куле-бурун, на которых они расположены, разделяет небольшое ущелье Кизильник.

pg-55
Рис. 55. Чилтер — коба и Сюйреньская крепость. План-схема расположения

Монастырь Чилтер-коба (Пещера с решеткой) был устроен в обрыве мыса Ай-Тодор (Св. Федор). Архитектурный ансамбль обители состоит из 23 помещений, вырубленных в скале, в том числе одного пещерного храма (рис. 56; цв. вкл. рис. 22). В конце 1970-х — начале 1980-х гг. здесь были проведены археологические исследования под руководством Ю.С. Воронина и В.Н. Даниленко. Монастырь выглядит единовременным комплексом, без следов значительных ремонтов и перестроек. Скорее всего обитель была основана в XIV—XV вв. на северной границе княжества Феодоро. По своим особенностям она входит в так называемую группу монастырей с трапезными, которые основывались на почитаемых местах и выполняли функции хранения реликвий и приема посетителей. Вероятно, этим можно объяснить противоречие между значительными объемами храма и малыми размерами монастыря. По подсчетам В.Н. Даниленко, здесь могло обитать не более 14—16 монахов. Вероятнее всего, монастырь носил имя св. Федора, отсюда и название мыса, где он расположен — Ай-Тодор. Жизнь в Чилтер-кобе затухает после 1475 г. По мнению В.Н. Даниленко, он был разрушен в 1475 г. турками во время их кампании по захвату Крыма.

pg-56
Рис. 56. Чилтер-коба. Реконструкция монастыря по В.Н. Даниленко

Литература

Веймарн Е.В., Репников Н.И. Сюйренское укрепление. // ИГАИМК. 1935. Вып. 117. С. 123—125.

Герцен А.Г. Махнева О.А. Пещерные города Крыма. С. 113—114.

Даниленко В.Н. Монастырь Чильтер-коба: архитектурный аспект // История и археология Юго-Западного Крыма. Симферополь, 1993.

Даниленко В.Н. Монастырское хозяйство в Крыму // Проблемы истории и археологии Крыма. Симферополь, 1994.

Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 77—79.

Самый крупный и известный объект монастыря — его храм. Церковь Челтер-кобы (рис. 57) не является специально вырубленной, под нее был приспособлен естественный скальный грот. Он имел скругленную в плане форму, с сужением к востоку и западу, размерами 15,2×7,2×3,8 м (по наиболее удаленным точкам). Алтарь устроен в восточной части грота. Для этого здесь было вырублено прямоугольное углубление. В нем впритык к стене высечен в скале частично разрушенный двухступенчатый синтрон высотой 1 м, шириной до 0,7 м. Престол также примыкал к стене, где, кроме того, имеются различные углубления и ниши — вероятно, жертвенник и диаконник. В стене сохранились пазы для установки деревянных конструкций. Апсида отделялась от наоса алтарной преградой, следы от основания которой видны в полу. В северовосточной части храма, рядом с алтарем, вероятно, находился баптистерий. Он состоял из ныне частично разрушенной купели, вырубленной в скале, размерами 0,9×1,1×0,5 м и небольшого (2,4×1,9 м) помещения в северо-восточном конце грота. Вдоль северной и южной стен наоса на высоте 0,6 м находится скамья шириной 0,3 м. К востоку от нее, в северной и южной стенах, вырублены усыпальницы, в полу которых высечены могилы. Еще четыре могилы, в том числе детская, расположены в западной части церкви. К западу от наоса, очевидно, в нартексе, в полу вырублены еще пять могил, к северо-западу от них, в стене грота — две усыпальницы. Возможно, в монастыре хоронили не только монахов, но и жителей Сюйреньской крепости. Это, вероятно, и определило большое число захоронений в храме. В полу и стенах храма много подрубок и пазов. Надо думать, что большинство из них оставлено в позднее время, когда помещение церкви использовалось в качестве загона для овец (Веймарн Е.В., Репняков Н.И. Сюйренское укрепление. С. 124—125; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 77—79).

pg-57
Рис. 57. Чилтер-коба. Церковь. План

Внутрь монастыря вели арочные ворота шириной 1,8 м. По краю обрыва проходила оборонительная стена, которая защищала монастырь. Хозяйственные и жилые помещения территориально объединяются в 4 группы и расположены в три яруса. Собственно келий было порядка 12. Их средние размеры — 7,5 кв.м. Наиболее крупные помещения расположены в северной части, в том числе И трапезная, площадью 16 КВ. М. (Даниленко В.Н. Монастырь Чильтер-коба: архитектурный аспект).

Воду монастырь получал из рядом расположенного источника в балке Хор-Хор (Бедственная). Рядом с монастырем,у оконечности мыса Джениче-бурун (Приятный мыс), расположен комплекс из 17 тарапанов. Еще несколько тарапанов известны в ближайших окрестностях. По мнению исследователей, этот винодельческий комплекс принадлежал монастырю (хотя не исключено, что он связан с поселением VIII—IX вв., находившимся на месте современного села Малосадовое). Считается, что он обслуживал порядка 63 га виноградников (Герцен А.Г. Махнева О.А. Пещерные города Крыма. С. 113—114; Даниленко В.Н. Монастырское хозяйство в Крыму).

Сюйреньская или Сюреньская (Острая пика) крепость площадью 1,7 га расположена на окруженной высокими обрывами оконечности мыса Куле-бурун (Башенный мыс). В 1930—32 гг. территорию поселения обследовали Н.И. Репников и Е.В. Веймарн. В 60-е гг. прошлого века здесь проводились небольшие археологические работы экспедициями под руководством Д.Л. Талиса и И.А. Баранова. В конце 1970 гг. исследования велись под руководством Ю.С. Воронина и В.Н. Даниленко. Это один из наиболее загадочных и малоизученных «пещерных городов» (как отмечалось, «пещерным» его можно назвать условно, так как внутрискальные помещения на Сюйрени отсутствуют). Достаточно сказать, что сооружение укрепления различные исследователи датировали от VI до XII в.: VI—VII вв. (послеюстиниановская пора) (Н.И. Репников, С.Б. Сорочан), VI в. (М.А. Тиханова, А.Л. Якобсон), V—VII вв. (Е.В. Веймарн), XI—XII вв. (Д.Л. Талис), VIII—X вв. (И.А. Баранов), середина IX в. (А.И. Айбабин). Несомненно, что возведение оборонительных стен, судя по их архитектурному решению, связано с деятельностью византийской администрации, и произошло это до X в. А вот на каком этапе, имеющиеся на данный момент археологические материалы не позволяют однозначно ответить. То ли это случилось в конце VI — начале VII вв., тогда Сюйреньская крепость была основана одновременно с Мангупской и Эски-керменской, то ли возведение крепостных стен на мысе Куле-бурун произошло в середине IX в. и связано было с созданием в Крыму фемы Климатов. В тот период византийская администрация производила реконструкцию оборонительных систем ряда уже существовавших крепостей и, возможно, для защиты подступов к центру Крымской Готии — Доросу, и для контроля пути на Южный берег (рядом с Сюйренськой крепостью проходит и ныне функционирующая дорога, ведущая из Внутренней гряды через Ай-Петри на Южный берег) и возводится новое укрепление. Значение Сюйреньской крепости возрастает во второй половине XIV в. — она становится северным форпостом княжества Феодоро. Вероятно, укрепление функционировало до 1475 г., когда было захвачено и разгромлено турками. Вполне возможно, что в XVIII в., а вероятно, и ранее, это поселение называлось Сциварин и находилось на территории проживания крымских готов.

Литература

Айбабин А.И. Этническая история ранневизантийского Крыма. С. 218.

Баранов И.А. Таврика в эпоху раннего средневековья. К., 1990. С. 59—62.

Веймарн Е.В., Репников Н.И. Сюйренское укрепление С. 115—123;

Веймарн Е.В. «Пещерные города» Крыма в свете археологических исследований 1954—1955 гг. // СА. 1958. № 1. С. 76.

Герцен А.Г. Махнева О.А. Пещерные города Крыма. С. 114—118.

Сорочан С.Б. Око и щит империи. Херсон к концу правления Юстиниана и при его ближайших преемниках. С. 337—338.

Талис Д.Л. Сюреньская крепость // Византийский временник. № 33. 1972.

Талис Д.Л. Оборонительные сооружения Юго-Западной Таврики как исторический источник. С. 109—110.

Тиханова М.А. Дорос-Феодоро в истории средневекового Крыма. С. 324.

Якобсон А.Л. Раннесредневековый Херсонес. МИА. 1959. № 63. С. 120—122.

Якобсон А.Л. По поводу статьи Д.Л. Талиса «Сюйреньская крепость» // Византийский временник. 1974. № 36.

Наиболее известным и отличаемым памятником Сюйреньской крепости является фортификационная система (цв. вкл. рис. 20; 21), состоящая из двух куртин, сходящихся под тупым углом, и круглой баши между ними. Общая длинастен достигает 94 м (по Д.Л. Талису), или 110 (по И.А. Баранову), высота — 4,8 м, толщина 2,5 м. Они (два панциря с забутовкой между ними) сложены из массивных обработанных известняковых блоков, положенных на известковый раствор. Двухэтажная башня диаметром 8 м имела высоту 10 м (рис. 78). Она также была сложена из блоков в перевязь со стеной. С ее восточной стороны располагались сводчатые ворота шириной 3,2 м, а с западной — калитка. Межэтажные перекрытия были деревянными. В нижнем этаже находились бойницы, а на втором в XIII—XV вв. функционировала церковь, стены и купол которой были полностью покрыты фресковой росписью. В настоящее время купол верхнего этажа разрушился, а фрески практически полностью уничтожены. Роспись делилась на ряд отдельных композиций. В литературе сохранились сведения, что в основании купола находились сцены из жизни Христа и Богоматери. Выделялись композиции Рождества и Благовещения. В 300 м к юго-востоку от рассматриваемой оборонительной линии (впереди нее) мыс перегораживает еще одна стена длиной 155 м, толщиной 2,2 м и с сохранившейся высотой 1,5 м. Археологические материалы не дают оснований для ее датировки. Возможно, она была сооружена в период Феодоро и служила передовой защитной линией крепости. Вероятно, крепость была застроена каменными домами, по крайней мере в XII—XV вв. (археологически исследована лишь небольшая площадь поселения). Под северо-восточным обрывом Куле-буруна выявлены виноградодавильни, а в долине — остатки нескольких сельских поселений И МОГИЛЬНИКОВ (Айбабин А.И. Этническая история ранневизантийского Крыма. С. 218; Баранов И.А. Таврика в эпоху раннего средневековья. К., 1990. С. 59—62; Веймарн Е.В., Репников Н.И. Сюйренское укрепление С. 115—123; Талис Д.Л. Сюреньская крепость; Талис Д.Л. Оборонительные сооружения Юго-Западной Таврики как исторический источник. С. 109—110; Якобсон А.Л. Раннесредневековый Херсонес. С. 120—122; Домбровский О.И. Фрески средневекового Крыма. С. 56—57).

Качи-Кальон

Качи-Кальон (Крестовый корабль) расположен на правом берегу реки Кача, в 8 км к югу от Бахчисарая и в 0,5 км к северо-западу от села Баштановка Бахчисарайского района. Поселение (или комплекс поселений) общей площадью около 25 га расположено на склоне горы Фыцки на высоте 450—500 м над уровнем моря (цв. вкл. рис. 23). Археологически памятник практически не исследовался за исключением небольших разведок, проведенных в 1930 и 1933 гг. Это самый загадочный из всех «пещерных городов». До сих пор не определено его функциональное назначение, что это — село, укрепление, монастырь. Скорее всего, на данной территории на разных периодах истории находились и открытое сельское поселение, и небольшое укрепление(?), а на последнем этапе — монастырь. Предполагается, что сельское поселение появляется здесь в период раннего средневековья. Не раннее XI в. часть памятника огораживается стеной. Впоследствии, вероятно, в XIII—XV вв., на части поселения основывается монастырь. Сведения о нем содержатся в некоторых жалованных грамотах русских царей XVI в. (например, Бориса Годунова, 1598 г.). После выселения христиан из Крыма (1778 г.) монастырь был полностью заброшен. В 1851 г. данная территория, принадлежащая помещику Хвицкому, по его завещанию была передана в ведение Бахчисарайского Успенского скита, и в начале XX в. здесь была образована Свято-Анастасиевская киновия, закрытая в 1921 г.

Литература

Веймарн Е.В., Чореф М.Я. «Корабль» на Каче. Симферополь, 1976.

Герцен А.Г. Махнева О.А. Пещерные города Крыма. С. 104—ПО.

Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 80—82.

Репников Н.И. Городище Качи-Кальен // Материалы Эски-керменской экспедиции. Известия института истории материальной культуры. Вып. 117. М.:Л., 1935.

Тур В.Г. Крымские православные монастыри XIX — начала XX века. История. Правовое положение. Симферополь, 1998. С. 76—77, 84.

Все памятники поселения, в том числе 118 пещерных сооружений (по данным Е.В. Веймарна), группируются вокруг пяти естественных скальных гротов. Первый грот, обращенный к западу, находится у северного мыса Качи-кальонского массива. Территория вокруг него (около 1,5 га) была ограждена какой-то стеной (оборонительной?). Ворота находились под обрывом мыса. Внутри защищенной территории размещались хозяйственные сооружения, в том числе более 10 тарапанов и небольшая пещерная церковь св. Софии (см. ниже). Между Первым и Вторым гротами в скале вырублен пятиярусный комплекс пещерных сооружений (свыше 50 помещений). В полу многих пещер высечены тарапаны, хозяйственные ямы, кормушки для скота. Еще один комплекс пещер можно наблюдать между Вторым и Третьим гротами, большей частью на расположенном ниже выступе скалы. В Третьем гроте находятся остатки трех полупещерных церквей (см. ниже) и еще ряд помещений различного назначения. Более 30 пещерных сооружений вырублены между Третьим и Четвертым гротами. Ниже этого комплекса расположен выступ скалы площадью 0,2 га, защищенный стеной толщиной около метра. Она сложена из тесаных камней вторичного использования различной величины и датируется не ранее XIII—XIV вв. В западной части стены находилась прямоугольная башня, а в восточной — ворота. Большая часть огражденной территории использовалась под кладбище (по крайней мере на последнем этапе), здесь же находилась и часовня. В Четвертом, самом большом, гроте высечен трехъярусный пещерный комплекс (цв. вкл. рис. 24). Здесь же находится источник. В гроте и ниже по склону располагался упомянутый скит св. Анастасии. Следы монастырской церкви видны в одном из обломков скалы. В труднодоступном Пятом гроте известно более 10 пещер. На его стенах сохранилось много граффити и надписей, очевидно, Нового времени. Восточнее и ниже Пятого грота находятся ряд пещерных сооружений И 15 тарапанов (Веймарн Е.В., Чореф М.Я. «Корабль» на Каче. С. 47—60; Репников Н.И. Городище Качи-Кальен).

На территории поселения, как отмечалось, известно несколько культовых сооружений. Отметим наиболее интересные. Церковь № 1 (св. Софии) (рис. 58) высечена в отдельном камне, имеет овальную в плане форму и размеры 5,3(по полу)×2,4×2,15 м. Апсида подковообразная, размерами 1,85×2,64×2,2 м. Над наосом она возвышается на 0,32 м. В апсиде сохранился одноступенчатый синтрон высотой 0,57 м. В центральной части в полу есть углубление, где первоначально стоял престол. Его размеры 0,35×0,47×0,14 м. В стене вырублена ниша, очевидно, жертвенника. Там же, северо-восточнее, еще одна ниша, куда, вероятно, помещалась запрестольная икона. Под ней в синтроне и рядом с ним — 4 углубления, скорее всего, для установки позднего алтаря. Необходимость в последнем возникла при возобновлении церкви в XIX в., древний алтарь оказался ориентирован не строго на восток, а на юго-восток. На стыке апсиды и наоса сохранились подрубки: может быть, первоначально здесь была невысокая алтарная преграда, впоследствии замененная деревянным иконостасом. Наос имеет полуовальную форму и вырубленную по периметру скамью высотой до 0,45 м. С южной стороны, непосредственно в скамье, вырублена могила овальной формы. Под ней в полу — могила с заплечиками. В южной и северной стенах, рядом с апсидой, вырублены ниши 0,6×0,7 м для установки икон. В северной стене, в скамье севернее входа, находится углубление размером 0,32×0,22×0,8 м. Стены церкви в XIX в. были слегка подтесаны и побелены. На стенах церкви известны две греческие надписи XVI—XVII вв. В храм ведут два входа. Один, очевидно, ранний, размерами 1,6×1,7 м вел в наос. Над ним прорублены желоба для стока дождевых вод. Здесь же вырублен крест с расширяющимися концами. Деревянная дверь открывалась наружу. Второй вход, скорее всего, более поздний (для средневековых пещерных церквей Крыма не характерен отдельный вход с улицы в апсиду), имеет размеры 1,6×0,85 м. Судя по вырубкам, он так же, как и первый, перекрывался деревянной дверью. Последняя открывалась внутрь. Рядом с церковью расположены усыпальницы и прослеживаются остатки кладбища (сохранились каменные надгробия). Памятник вряд ли может датироваться временем ранее XI—XIV вв. Несомненно, что храм функционировал и в XVI—XVIII вв. После выхода христиан из Крыма в 1778 г. церковь была заброшена, возобновлена в 1888 г. и функционировала до 1921 г.

Храм № 2 размерами 9×2,5 м расположен в Третьем гроте (рис. 59). Он представляет собой сочетание пещерной и наземной архитектур: северная стена и апсида вырублены в скале, а южная сложена из камня. Апсида подковообразная, размерами 1,56×1,8 м, ориентирована на северо-восток. В ней сохранились сильно разрушенные следы алтарного возвышения высотой до 0,1 м. В стене — ниша для запрестольного образа. На стыке апсиды и наоса видны подрубки для крепления иконостаса. Перекрытие, вероятнее всего, было сводчатым (сохранилось пята арки свода). Наос храма прямоугольный. В северной его части в полу вырублена гробница размерами 1,56×0,55×1,7 м. С запада к наосу примыкает нартекс, в полу которой вырублены две могилы. В церковь вели два входа: с запада — в нартекс и с юга — в наос (в настоящее время сохранились следы двух вырубленных в скале ступеней), хотя не исключено, что эти входы разновременные.

Храм № 3 расположен к юго-востоку от храма № 2. Его размеры 3×1,3 м. В скале вырублена только часть северной стены, а апсида и остальные стены были сложены из камня (на поверхности скалы ясно видны следы постелей стены и места крепления балок для перекрытия крыши). Апсида полукруглой формы, в ней сохранилась подрубка под основание для престола диаметром 0,28 м. На стыке апсиды и наоса видны следы для крепления алтарной преграды. С юга к основному помещению храма примыкала галерея, объединявшая храмы № 3 и № 4.

Северная стена и нижняя часть апсиды церкви № 4 были вырублены в скале, а южная стена, вероятно, была деревянной (сохранились гнезда для установки столбов). В апсиде прослеживается слабо выраженный ситрон и следы алтарной преграды. У ситрона расположено основание для престола, его диаметр 0,2 м.

pg-58
Рис. 58. Качи-Кальон. Церковь св. Софии

Кроме описанных, на Качи-Кальоне можно отметить еще два культовых помещения, частично высеченных в скале: на упомянутой площадке ниже Четвертого грота вырублена ниша с изображением рельефного процветшего креста (остатки часовни). Рядом с ней остатки наземной церкви; на склоне под четвертым гротом в обломке скалы апсида церкви св. Анастасии (Латышев В.В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной России. С. 62; Веймарн Е.В., Чореф М.Я. «Корабль» на Каче. С. 47—70; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 80—82; Репников Н.И. Городище Качи-Кальен. С. 103—107).

pg-59
Рис. 59. Качи-Кальон. Храм № 2. План

На Качи-Кальоне известно свыше 120 тарапанов, в которых одновременно могло перерабатываться до 250 т. винограда. Это свидетельствует о значительном удельном весе виноделия в экономике данного поселения. Обычно такие винодельческие комплексы датируются VIII—IX вв. Однако эти датировки большей частью не подкреплены надежными археологическими материалами. В этой связи стоит напомнить, что Иоганн Шильтбергер в начале XV в. сообщает о городе Керкере (современный Чуфут-кале, в 6 км от Качи-кальона (см. ниже)), расположенном в Готии, населенной греческими христианами и производящей «отличное вино». Вероятно, виноделие практически на всем протяжении средневековой эпохи занимало важное место в экономике Крыма, и следовательно, тарапаны могли сооружаться и гораздо позднее IX в. (Герцен А.Г. Махнева О.А. Пещерные города Крыма. С. 104—110; Шильтбергер И. Путешествие по Европе, Азии и Африке с 1394 по 1427 год. Баку, 1984. С. 45).

Тепе-Кермен

Городище Тепе-Кермен (Крепость на горе) расположено в долине реки Качи, в 7 км к юго-востоку от г. Бахчисарая. Поселение находится на отдельно стоящем останце площадью 1 га, на высоте 544 м над уровнем моря (рис. 60). Над Качинской долиной плато возвышается на 225 м, сбегая в нее мергелевыми осыпями, а высота вертикальных обрывов — 10—12 м. Подъем на плато только с северо-восточной стороны.

Тепе-Кермен — один из наименее изученных «пещерных городов». Археологические исследования здесь проводились только Д.Л. Талисом к конце 60-х — начале 70-х гг. XX в. и небольшие зачистки также В.А. Петровским в конце 1990-х гг. Выяснилось, что городище существовало с VI в. и, вероятно, до конца XIV в. Однако подавляющее большинство культурных напластований относится ко времени после X в., а плотная застройка появляется только в XII—XIII вв.

pg-60
Рис. 60. Тепе-Кермен. План-схема городища. 1, 2 — пещерные церкви

Вероятно, в конце VI в. на границе византийских владений в Таврике на вершине горы возводится небольшая крепость, которая до X—XI вв. используется, в основном, как малонаселенное убежище для жителей окрестных долин. В XI—XII вв. здесь начинает зарождаться городская жизнь: появилась плотная застройка (жилые усадьбы чередуются с христианскими храмами и, возможно, монастырями), и поселение превращается в один из провинциально-византийских городских центров. Гибель Тепе-кермена одни исследователи связывают с походом на Крым Ногая в 1299 г., другие — с вторжением на полуостров войск Тимура в конце XIV в. После гибели города его территория продолжает использоваться людьми. Здесь, вероятно, функционирует небольшой монастырь, следы которого фиксируются и в XVI в. Возможно, с XVII в. территория Тепе-кермена была отдана чуфут-кальским караимам и использовалась ими в качестве пастбищ.

Литература

Боровко Н.А. Тепе-Кермен // Записки Крымского общества естествоиспытателей и любителей природы. Симферополь. 1913. Т. З.

Герцен А.Г. Махнева О.А. «Пещерные города» Крыма. С. 98—102.

Кизилов М.Б. К истории малоизвестных караимских общин Крымского полуострова // Тирош. М., 2003. Вып. 6. С. 131—133.

Могаричев Ю.М. Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного Крыма. С. 67—70, 96—98.

Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 83—87.

Талис Д.Л. Оборонительные сооружения Юго-Западной Таврики как исторический источник. С. 94—96, 107.

Талис Д.Л. Городище Тепе-Кермен // Краткие сообщения института Археологии АН СССР. 1977. № 148.

Талис Д.Л. Позднесредневековая керамика Тепе-Кермена // История и культура Восточной Европы по археологическим данным. — М, 1971.

Оборонительные сооружения Тепе-кермена практически неизвестны. Только в северной части, в районе входа на плато, был исследован участок дороги, сохранивший подрубки от основания ворот раннесредневековой стены. Оборонительные стены дополнялись пещерными сооружениями, которых насчитывается не более 15. Они использовались для контроля подъемной дороги И В качестве наблюдательных пунктов. (Талис Д.Л. Городище Тепе-Кермен; Могаричев Ю.М. Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного Крыма. С. 67—70).

Жилая застройка Тепе-кермена изучена слабо. Однако можно предполагать, что местные усадьбы мало чем отличались от подобных сооружений Эски-кермена. Особенностью поселения является наибольшая по сравнению с другими «пещерными городами» концентрация пещер. На его небольшой площади их насчитывается около 250. Некоторые располагаются комплексами, в несколько ярусов, часто встречаются смежные, состоящие из 2—5 помещений. Подавляющее большинство пещерных сооружений (около 85%) использовалось для хозяйственных нужд. Из них более 80% являлись хлевами для содержания животных. Последние были устроены в основном в обрыве плато. Пещеры на верху (порядка 25, хотя, вероятно, там выявлены далеко не все) большей частью были подвалами усадеб (Боровко Н.А. Тепе-Кермен. Талис Д.Л. Городище Тепе-Кермен С. 98—103; Могаричев Ю.М. Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного Крыма. С. 96—98).

pg-61
Рис. 61. Тепе-Кермен. «Церковь с баптистерием». План

Самыми знаменитыми памятниками Тепе-кермена являются его пещерные церкви. «Церковь с баптистерием» расположена на самом плато, на его северо-восточном краю (рис. 63,3). В плане церковь представляет собой помещение трапециевидной формы (рис. 61;62), размерами 10,5×4,5×2,6 м, потолок слегка покатый к западной стене. Функционально пространство делится на две части — собственно церковь и крещальню. Храм размерами 6,4×4,5 м расположен в западной части. Его алтарь, вынесенный внутрь помещения, занимает северо-восточный угол и представляет собой отгороженное высеченной в скале алтарной преградой квадратное помещение 2,7×2,7 м. Он поднят над наосом на 0,3 м. В него ведут два входа — царские врата (южный) шириной 0,5 м и боковой (западный) — 0,7 м. Плиты алтарной преграды со стороны царских врат с лицевой стороны украшены большими рельефными крестами (0,75×0,48), восточный и (0,65×0,52) западный. На алтарную преграду опирались 6 скругленных столбов толщиной до 0,25 м в диаметре, увенчанных капителями. В настоящее время уцелело лишь три. В полу алтаря имеется углубление, очевидно, основание для установки престола. В восточной стене на высоте 0,55 м есть вырубка четырехугольной формы — горнее место. В северной стене вырублена ниша длиною 0,9 м, являвшаяся жертвенником. К югу от последнего — окно. Наос прямоугольной формы. Вдоль западной, южной и частично северной стен вырублена скамья шириной 0,25 м. В западной стене устроена гробница, а еще две вырублены в скамье южной стены. Над западной могилой южной стены процарапана греческая надпись XII—XIV вв.: «Выкопана могила сия по собственному моему желанию Полит… Расширение (сделано) от раба Божия, благочестивейшего Мануила…» (чтение В.В. Латышева). А.Ю. Виноградов уточняет, что могила «была выкопана» «от собственного моего монастыря». Еще одна могила вырублена в полу, к северу от алтаря. Вход в церковь шириной 0,8 м вел с севера и находился в северо-западном углу. Крещальня, размерами 4×4,2 м, прямоугольной формы, расположена в восточной части помещения и возвышается над наосом на 0,15 м. Купель крестообразной формы (1,25×0,9×0,8 м) вырублена в юго-восточной половине. Над полом она возвышается на 0,35 м. В купель имеется спуск из двух ступеней. К западу от купели в полу вырублена могила, а еще одна — в северо-западном углу, рядом со стеной алтаря. Вдоль южной стены проходит скамья, над которой в стене находится ниша-гробница. Рядом с баптистерием в стене выемка четырехугольной формы. По бокам баптистерия — две ниши, над одной вырезана монограмма. С севера в помещение вел частично разрушенный вход шириной 1 м. К югу от него в западной стене устроена еще одна ниша 1,4×0,9 м. Перед входом в церковь, на краю плато, выявлено 15 погребальных сооружений. Комплекс архитектурных особенностей церкви позволяет отнести ее ко времени не ранее XI в. Возможно, именно «Церковь с баптистерием» была главным культовым сооружением Тепе-кермена, а на последнем этапе функционирования могла принадлежать монастырю (Боровко Н.А. Тепе-Кермен. С. 18—22, 49—51; Виноградов А.Ю. К вопросу о средневековой эпиграфике Юго-Западного Крыма. С. 55; Латышев В.В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной России. С. 61; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 84—86; «Церковь с баптистерием» городища Тепе-Кермен: проблемы датировки и интерпретации // Археология. 2005. № 2 (в печати); Якобсон А.Л. Средневековый Крым. С. 51—52).

pg-62
Рис. 62. Тепе-Кермен. «Церковь с баптистерием». С гравюры XIX в.

«Церковь с ризницей» (рис. 60,2) расположена в северо-западном обрыве. Попасть в нее можно не поднимаясь на плато. В плане это простой одноапсидный храм, размерами 4,9×2,2×2,1 м. Апсида подковообразная 1,85×1×2 м, в верхней части отделяется от наоса подпружной аркой. Внизу видны подрубки под установку алтарной преграды и, вероятно, более позднего иконостаса. В полу имеется квадратная вырубка для основания престола. В северной и южной стенах апсиды вырублены ниши — возможно, жертвенник и диаконник. В конце апсиды высечена четырехстрочная греческая надпись XII—XIV вв.: «Об упокоении: Анна. О Симоне. Об упокоении: София» (чтение А.Ю. Виноградова). Еще одна надпись «Обновлен храм» находится на южной колонне алтарной преграды. Наос прямоугольный, вдоль западной и южной стен на высоте 0,43 м устроена скамья. В южной стене (западная половина) вырублена могила. Над ней на высоте 1,5 м — арочная ниша. В восточной части южной стены вырублен проход в ризницу (или склеп), скругленную в плане, размерами 2,1×2,3×1,7 м. В северной стене к западу от входа на высоте 0,85 м — арочная ниша. К востоку от входа — еще одна, размерами 0,24×0,53×0,5 м, сооруженная на высоте 0,9 м. Рядом с ней вырезаны два концентрических круга, внутри которых изображены крестообразно 4 спицы. В нижней половине круга видна надпись на древнееврейском языке, которую А.Я. Гидалевич интерпретировал как фамилию «Бакши». Другие читают ее как имя «Нахаму» (рис. 63). В полу церкви вырублены две могилы с заплечиками. Вероятно, создание церкви следует относить К XIII—XIV ВВ. (Боровко Н.А. Тепе-Кермен. С. 22—25, 51—52; Виноградов А.Ю. К вопросу о средневековой эпиграфике Юго-Западного Крыма. С. 55—56; Кизилов М.Б. К истории малоизвестных караимских общин Крымского полуострова. С. 131—132; Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 86—87).

pg-63
Рис 63. Тепе-Кермен «Церковь с ризницей». Надпись на древнееврейском языке

Вероятно, этими двумя церквами количество подобных памятников не ограничивается. Культовым является комплекс, расположенный к востоку от «Церкви с ризницей». В настоящее время указанные помещения почти или полностью разрушены, сохранились только южная и западная стены. В южной стене видны две прямоугольные ниши, в одной из которых — следы плохо сохранившейся греческой надписи. Возможно, церковь была и на юго-западном обрыве. Также возможно, что на каком-то из этапов истории городища (скорее всего последнем, с XIV до XVI—XVII вв.) на Тепе-кермене функционировал монастырь. Однако эта гипотеза нуждается в дополнительных исследованиях и аргументации (Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 87; Виноградов А.Ю., Гайдуков Н.Е. Тропа над пропастью. Пещерный монастырь на северном обрыве городища Тепе-Кермен; Петровский В.А. Православные памятники Тепе-кермена).

Кроме пещерных, на Тепе-кермене были и наземные церкви и часовни. Одна часовня (5,5×2,2 м) была выявлена в 1969 г. на южной оконечности плато и, вероятно, являлась частью какого-то монументального комплекса. Другая была открыта рядом с «храмом с баптистерием» (Талис Д.Л. Городище Тепе-Кермен С. 102—103; Юрочкин В.Ю., Виноградов А.Ю., Гайдуков Н.Е., Неневоля И.И, Пичка В.Н, Уженцев В.Б. Христианские древности «пещерных городов» Крыма (в печати). Искренне благодарю В.Ю. Юрочкина за возможность ознакомиться с рукописью статьи.)

Кыз-Кермен

Городище Кыз-Кермен (Девичья крепость) находится в 7 км. к юго-востоку от Бахчисарая, недалеко от с. Машино. Оно расположено на оконечности мыса Кыз-куле-бурун, на противоположной от Тепе-кермена стороне долины. По своей планировке Кыз-Кермен является мысовым укреплением: длиной свыше 1 км, шириной в наибольшем месте порядка 250 м, оборонительной стеной, пересекающей плато в самом узком месте, застроенным участком и пустырем (как на Эски-кермене), где в случае осады могло укрыться население окрестных долин вместе со скотом и имуществом (рис. 64).

pg-64
Рис. 64. Кыз-Кермен. План-схема городища по А.В. Белому. 1. Оборонительная стена. 2. Скальная келья. 3. «Дом правителя». 4. Церковь за пределами городища

В 1961—1962 гг. на Кыз-кермене небольшие археологические работы провел А.Л. Якобсон. С 1980 г. его изучением занимается А.В. Белый.

Кыз-Кермен — это однослойный памятник, функционировавший в рамках второй половины VIII — середины IX в. Не вызывает сомнения его связь с пришлым населением хазарского каганата. В настоящий момент это единственное известное укрепленное поселение, основанное салтовцами в Крыму (по крайней мере Юго-Западном). Городище отражает динамику проникновения хазар в юго-западную часть полуострова, когда «старыми» крепостями — Чуфут-кале и Тепе-керменом — они еще не владели, при этом отношения пришельцев с местным населением были далеки от миролюбивых. Когда могли появиться укрепления на Кыз-кермене? Вряд ли это произошло после восстания Иоанна Готского. Крайне маловероятно, что, захватив Дорос, находившийся в центре Готии (см. раздел о Мангупе), хазары не подчинили себе Чуфут-кале. А располагая последней, надобность в возведении стен на Кыз-кермене вообще отпадала. Проще было отремонтировать, если была необходимость, чуфут-кальские укрепления, как это было сделано на Мангупе, чем возводить рядом новую крепость. То есть сооружение укрепления на Кыз-кермене следует относить к 70— началу 80 гг. VIII в. После основания фемы Климатов жители хазарского Кыз-кермена его покидают, византийской же администрации, которая вернула себе Чуфут-кале и Тепе-Кермен, данное поселение оказалось ненужным.

Литература

Белый А.В., Назаров В.В. Раскопки усадьбы на городище Кыз-Кермен. Постройка № 1 // Проблемы истории «пещерных городов» в Крыму. Симферополь, 1992.

Белый А.В. Раскопки усадьбы на городище Кыз-Кермен. Постройка № 2. // История и археология Юго-Западного Крыма. Симферополь, 1993.

Белый А.В. Раскопки усадьбы на городище Кыз-кермен. Комплекс построек № 3, 4, 7. // Бахчисарайский историко-археологический сборник. № 2. Симферополь, 2001.

Белый А.В., Душевский В.П., Мажуко А.С. Девичья крепость. Симферополь, 1999.

Герцен А.Г. Махнева О.А. Пещерные города Крыма. С. 92—96.

Могаричев Ю.М. О некоторых вопросах истории Крыма середины — второй половины VIII в. С. 169.

Якобсон А.Л. Раннесредневековые сельские поселения Юго-Западной Таврики. // Материалы и исследования по археологии СССР. 1970. № 168.

Оборонительная стена (рис. 64,1), состоящая из трех куртин и двух полукруглых башен, возведена в самом узком месте мыса и упиралась флангами в его отвесные обрывы. Ее длина составляла порядка 130 м. Стена сложена из плотно подогнанных известняковых блоков с боевой стороны и ломаного необработанного камня с тыльной (рис. 65). Внутри оборонительная линия была усилена каменным валом, в результате ее толщина в основании достигала 8 м. Воротный проезд был устроен недалеко от ее восточной оконечности. Вероятно, стена несколько раз ремонтировалась. Во время одного из ремонтов, вызванного землетрясением, в ее центре было совершено захоронение ребенка (строительная жертва?). На ряде сохранившихся блоков лицевого панциря можно увидеть вырезанные знаки-метки. По своим архитектурным особенностям рассматриваемое сооружение имеет аналогии с оборонительными линиями ряда поселений Хазарского каганата. По предположениям А.В. Белого, средневековой могла предшествовать оборонительная стена рубежа н.э. (Белый А.В., Душевский В.П., Мажуко А.С. Девичья крепость. С. 14—17; Герцен А.Г. Махнева О.А. Пещерные города Крыма. С. 93—94).

К оборонительной стене прилегала территория, застроенная большими, огражденными забором усадьбами, состоящими из внутреннего двора и нескольких (от трех до семи) строений. Стены построек сложены из бутового камня на глине. Всего известно порядка семи таких комплексов. Исходя из этого можно предположить, что численность постоянного населения крепости составляла порядка 60—80 человек. В юго-восточной части поселения находилась большая многокамерная постройка, вероятно, резиденция правителя (рис. 64,3). На восточном и западном краях плато были выявлены вырубленные в скале тарапаны (виноградодавильни). Это свидетельствует о широком распространении виноделия среди местного населения (Белый А.В., Назаров В.В. Раскопки усадьбы на городище Кыз-Кермен. Постройка № 1.; Белый А.В. Раскопки усадьбы на городище Кыз-кермен; Белый А.В. Раскопки усадьбы на городище Кыз-Кермен. Комплекс построек № 3, 4, 7; Белый А.В., Душевский В.П., Мажуко А.С. Девичья крепость. С. 17—31).

pg-65
Рис. 65. Кыз-Кермен. Оборонительная стена по А.В. Белому

Известны на Кыз-Кермене и три искусственные пещеры. Первая являлась цистерной и расположена внутри одной из усадеб. Вторая, на южной окраине, — вероятно, дозорная. Третья находится в восточном обрыве плато, напротив Тепе-кермена (рис. 64,2). В ней устроены две вырубные лежанки, а в полу — очажная яма. Очевидно, она позднего происхождения и служила келией монахов-отшельников, возможно, выходцев из тепе-керменского монастыря (Могаричев Ю.М. Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного Крыма. С. 82—84; Белый А.В., Душевский В.П., Мажуко А.С. Девичья крепость. С. 32—33).

Приблизительно в ста метрах впереди оборонительной стены было выявлено селище первых веков н.э. Недалеко от территории селища в XIV—XV вв. находилась небольшая придорожная церковь (рис. 64,4) (Белый А.В., Душевский В.И., Мажуко А.С. Девичья крепость. С. 12; Белый А.В. Новый христианский памятник в районе Кыз-кермена // Проблемы истории «пещерных городов» в Крыму. Симферополь, 1992).

Чуфут-кале

Городище Чуфут-кале (иудейская крепость) находится на юго-восточной окраине г. Бахчисарая, на плато столовой горы, на высоте более 500 м над уровнем моря. С трех сторон — северной, западной и южной оно окружено высокими, до 30 м, обрывами (рис. 68), и только с четвертой, восточной, сюда имеется относительно хороший доступ. Общая площадь поселения — 46 га. Территория городища разделяется на три части: с запада на восток — мыс Бурунчак (мысок) (36 га) — незастроенная часть, где в случае военной опасности могли укрывать скот и имущество жители окрестных долин, а в более позднее время размещался ханский зверинец; «Старый город» (7 га), по традиции считающийся древнейшей частью поселения; «Новый город» (3 га), возникший как посад не ранее XIV—XV вв. (рис. 66;67).

pg-66
Рис. 66. Чуфут-кале. План-схема. 1. Старый город. 2. Новый город. 3. Стена, отделяющая Бурунчак от Старого города. 4. Средняя оборонительная стена. 5. Восточная оборонительная стена

Впервые археологические исследования Чуфут-кале были предприняты в 1853 г. графом А.С. Уваровым. В 20-х гг. XX в. здесь работала экспедиция, изучавшая мусульманские памятники. В 50-х — начале 60-х гг. масштабные работы на Чуфут-кале были предприняты под руководством Е.В. Веймарна. С 1950 по 1961 г. В.В. Кропоткиным исследовался могильник под юго-западным склоном. В 70-х гг. небольшие раскопки проводил М.Я. Чореф. В 1983, 1987—1988 гг. городище исследовал автор настоящей работы совместно с А.Г. Герценым. В последние годы на поселении проводился ряд небольших работ охранного характера.

pg-67
Рис. 67. Чуфут-кале. План-схема застроенной части по А.Г. Герцену. 1. Стена, отделяющая Бурунчак от Старого города. 2. Южная оборонительная стена с воротами Кичик-капу. 3. Кенассы. 4. Мечеть. 5. Водосборный колодец. 6. Средняя оборонительная стена. 7. Рвы перед Средней оборонительной стеной. 8. Ворота Орта-капу. 9 Колодец Копка-кую. 10. Дом А.С. Фирковича. 11. Руины дворца для приема знатных гостей. 12. Восточная оборонительная стена. 13. Рвы перед Восточной оборонительной стеной. 14. Остатки бани. 15. «Тюрьма». 16. Водосборный бассейн. 17. Иософатова долина. 18. Колодец Сокур-кую. 19. Стена Пенджаре-исар

Люди облюбовали это место еще в неолите (не менее 7 тыс. лет назад). В первом тысячелетии до нашей эры здесь, видимо, жили носители кизил-кобинской археологической культуры, которых многие авторы отождествляют с таврами. Посещали Чуфут-кале и в позднеантичное время (III в. до н.э. — III в. н.э.).

Крепость здесь была основана в конце VI—VII вв. и принадлежала гото-аланам — федератам Византийской империи. В то время в ней находился небольшой гарнизон. Но в случае военной опасности здесь могли укрыться вместе со своим имуществом жители густозаселенных окрестных долин.

pg-68
Рис. 68. Чуфут-кале. Вид с юга

Нам практически ничего неизвестно о начальном этапе истории поселения, особенно с IX по конец XIII в. Не сохранили источники и первоначальное его название. Письменные источники XIII—XVII вв. называют это место Кырк-ор или Кырк-ер, что в переводе с крымскотатарского означает «сорок укреплений». Надо думать, этот топоним имеет греческий или иранский корень, впоследствии, по приходу в данную местность татар, приобретший тюркское значение.

Впервые в письменных источниках городище упоминается под 1299 г. Арабский летописец Рукнедин Бейбарс сообщает, что золотоордынский темник Ногай в ответ на убийство в Крыму своего внука направился на полуостров с карательной экспедицией. В числе разоренных им мест значится и Кырк-ор. Но после похода Ногая крепость не была подчинена золотоордынцами. В 1321 г. арабский географ Абульфеда пишет: «Керкер … находится в стране Ассов (алан — авт.).» Вероятнее всего, до середины XIV в. городище являлось центром крымской Алании, которая упоминается в ряде источников наряду с Готией. В 40-х гг. XIV в., в период правления хана Джанибека, Кырк-ор был захвачен татарами. С этого времени начался новый этап в его истории. Городище становится центром относительно самостоятельного золотоордынского бейлика (области), возглавляемого беками Яшлау. Известно, что кыркорский хан вместе с мангупским и солхатс ким участвовал в сражении с литовским князем Ольгердом в 1363 г.

В XV в., в период образования Крымского ханства, Чуфут-кале становится первой столицей этого государства. Здесь устроили свою резиденцию первые Крымские ханы — Хаджи Гирей и Менгли Гирей. В это время в Кырк-оре расширяется мечеть, воздвигнутая при Джанибеке, основывается мусульманская духовная школа — медресе, находится ханский дворец, чеканится монета, принимаются послы иностранных государств, заключаются дипломатические договоры. Из ханских ярлыков (жалованных грамот) мы узнаем, что в городе живут мусульманская, христианская (вероятно, греческая и армянская) и иудейская (которая включала как раввинистов, так и караимов) общины. Две последние к востоку от крепостной стены основывают посад (предместье), который впоследствии стал именоваться Новым городом.

Но Чуфут-кале не суждено долго оставаться столицей. В начале XVI в. строится Бахчисарай. Туда переезжает хан со свитой, а за ним и почти все мусульмане. Уже в начале XVII в. татарами в крепости были лишь начальник и кади (судья). Появляется и новое название: Чуфут-кале — иудейская крепость, по имени большинства населения. Но она еще долго продолжает использоваться ханами как склад оружия и убежища на случай междоусобиц. После ухода татар здесь в основном жили караимская и немногочисленная армянская общины, а после вывода христиан из Крыма в 1778 г. — одни караимы. После присоединения Крыма к России в 1783 г. жители начинают постепенно покидать Чуфут-кале, и к началу XX в. городище было практически необитаемым.

Литература

Акчокраклы О. Новое из истории Чуфут-кале // Известия Таврического общества истории, археологии и этнографии. 1928. Т. 2 (59).

Белый О.Б. Караимская община Чуфут-кале // Проблемы истории «пещерных городов» в Крыму. Симферополь, 1992.

Белый О.Б. Из истории караимской общины Бахчисарая // Nomos. Краков, 1999/ 2000. № 28/29.

Бертье-Делагард А.Л. Исследование некоторых недоуменных вопросов средневековья в Тавриде // ИТУАК. 1920. № 57.

Боданинский У.А., Засыпкин Б.П. Чуфут-кале. // ИТОИАЭ. 1929. Т. 3 (60)

Веймарн Е.В. О двух неясных вопросах средневековья Юго-Западного Крыма // Археологические исследования средневековья Юго-Западного Крыма. Киев, 1968.

Герцен А.Г.; Могаричев Ю.М. Еще раз о дате появления крепости на плато Чуфут-Кале // Проблемы истории «пещерных городов» в Крыму. Симферополь, 1992

Герцен А.Г.; Могаричев Ю.М. Крепость драгоценностей. Кырк-Ор. Чуфут-Кале. Симферополь, 1993.

Герцен А.Г.; Могаричев Ю.М. Чуфут-кале — Иудейская крепость // Евреи Крыма. Симферополь: Иерусалим, 1997.

Герцен А.Г.; Могаричев Ю.М. Восточная оборонительная стена Чуфут-Кале // Бахчисарайский историко-археологический сборник. Симферополь, 2001. Вып. 2.

Талис Д.Л. Оборонительные сооружения Юго-Западной Таврики как исторический источник. С. 108.

Челеби Эвлия. Книга путешествия. С. 36—37;

Якобсон А.Л. О раннесредневековых крепостных стенах Чуфут-кале // КСИА АН СССР. 1974. № 140.

Чуфут-кале — хорошо укрепленная крепость. Главным ее защитным сооружением (до XVI в.) была Средняя оборонительная стена — самый древний архитектурный памятник городища (рис. 67,6,8; цв. вкл. рис. 26). Она имела довольно сложную планировку, подчиненную условиям местности. Стена состоит из двух куртин по 60 м длиной. Северная проходит по ровной местности, а южная — по склону. В месте стыка куртин расположен воротный проезд шириной 3,6 м. С севера ворота прикрывались выступом стены, шириной 3,6 м. У северной оконечности стены у края скалы была сделана вылазная калитка, прикрытая от взоров неприятеля, штурмующего ворота. Первоначально стена состояла из двух панцирей известняковых блоков и забутовкой между ними. Ее толщина составляла 4,5—5 м, высота — 7—8 м. Отсутствие фланговой защиты для северной куртины возмещалось проходящим параллельно с ней на расстоянии 10,5 м рвом, вырубленным в скале, шириной 4 м, глубиной 2 м. До края обрыва он не доходил 7 м. Здесь параллельно главному рву были вырублены еще два небольших. Они создавали дополнительное препятствие для противника (рис. 67,7). Вероятно, стена, возведенная в конце VI—VII вв., ремонтировалась в середине IX в. Во второй половине XV в. в связи с появлением огнестрельного оружия стену усиливают: ее тыльный панцирь разбирают и с внутренней стороны делают утолщение (подсыпку), в результате чего ее толщина увеличивается до 10 м. После строительства Восточной оборонительной стены пространство вокруг Средней в XVI—XVII вв. начинает застраиваться, а большая часть ее южного участка вообще была разобрана и впоследствии заменена оградой ИЗ бутовых камней (Веймарн Е.В. О двух неясных вопросах средневековья Юго-Западного Крыма С. 48—59; Герцен А.Г.; Могаричев Ю.М. Еще раз о дате появления крепости на плато Чуфут-Кале; Крепость драгоценностей. С. 11—16; Якобсон А.Л. О раннесредневековых крепостных стенах Чуфут-кале).

Естественно, что и в других местах, где противник мог проникнуть на плато, доступ на городище должны были перекрывать защитные линии. Оставалась четыре относительно легкодоступные расселины, которые необходимо было защитить. На северо-западных склонах это Кучук-исар (малая стена) и Буюк-исар (большая стена). В первой стена сохранилась на высоту 5,8 м, во второй — на 7,7 при толщине до 1,3 м. Стены выполнены из бутового камня и в современном виде могут датироваться не ранее XV в. (хотя и были возведены на месте раннесредневековых). Еще один подобный фортификационный узел — Пенджаре-исар (стена с окном) — находился с юго-западной стороны. Раннесредневековая стена перекрывала и расселину, где сейчас находятся Кичик-капу (малые ворота). Они входят в комплекс Южной оборонительной стены, которая сложена из необработанного камня на известковом растворе. Толщина ее до 1 м, высота до 5 м. Сами «малые ворота» состоят из массивных дубовых полотнищ, с лицевой стороны окованных ж резными пластинами. Изнутри полотнища запирались массивным брусом (рис. 67,2; цв. вкл. рис. 25). Судя по архитектурным особенностям Южной оборонительной стены, она возникла не ранее XVI—XVII вв., и, возможно, связана с передачей Кырк-ора караимской и армянской общинам. Жители крепости, которым по закону Крымского ханства запрещалось ночевать в Бахчисарае, должны были ежедневно спускаться с Чуфут-кале к своим лавкам и мастерским, расположенным в ханской столице. Поэтому и сделаны были Кичик-капу именно в этом месте — на наиболее удобной и короткой дороге в Бахчисарай. Более ранняя оборонительная стена проходила в 20 м выше, по кромке плато. Раннесредневековые стены дополнялись оборонительными пещерами (около 30), аналогичными эски-керменским, мангупским и тепе-керменским. На Чуфут-кале известна еще одна стена, так называемая Бурунчакская (рис. 67,1). Она сложена из необработанного камня и пересекает плато по линии север—юг, отделяя незастроенную часть от Старого города. Ее длина 180 м, толщина 1,4 м. Стена была возведена не ранее XIV—XV вв. и разделяла жилую часть поселения и пустырь, не неся никаких оборонительных функций. (Герцен А.Г.; Могаричев Ю.М. Еще раз о дате появления крепости на плато Чуфут-Кале. С. 185—189; Крепость драгоценностей. С. 16—23; Могаричев Ю.М. Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного Крыма. С. 46—53).

Восточная оборонительная стена (рис. 67,12; цв. вкл. рис. 27) длиной 128 м состоит из трех куртин и трех башен, отличающихся друг от друга по технике кладки и характеру использованного материала. Между средней и северной куртинами высится прямоугольная башня с открытой тыльной стороной (горжой). В верхней части ее лицевой стены можно видеть круглую пушечную бойницу. Другая башня — Биюк-капу (Большие ворота) — разделяет центральную и южную куртины. Башня прямоугольная, размерами 5×6,5 м, ее высота — с напольной стороны — 9,3 м, ширина воротного проема 3,5 м, а длина 4,8 м. Ворота, ставшие главными в Чуфут-кале, двустворчатые, оббиты снаружи полосами кованого железа. Над ними вмурована прямоугольная плита из проконесского мрамора, на которой вырезаны два знака: «сердце и вилы». Отметим, что башня выдвинута в сторону города, то есть в современном виде участвовать в активной обороне не могла. Еще одна башня, полукруглая в плане, находится на южной оконечности стены и носит декоративный характер. На северном фланге стены имеются два ряда амбразур, причем нижний ряд (три единицы) заложен. Амбразуры имеются и возле Биюк-капу — одна пушечная и одна для тяжелого ружья. Ружейные бойницы были и в южной куртине, ныне они не сохранились. Последняя первоначально примыкала не к юго-восточному углу Биюк-капу, как сейчас, а к юго-западному. В центральной куртине видны остатки еще одной башни. Перед центральной куртиной проходит вырубленный в скале двойной ров, а перед северной — одинарный. Его глубина здесь достигает 9 м. Анализ архитектурных особенностей Восточной оборонительной стены и археологического материала, полученного при ее исследованиях, показывает, что она была построена в первой половине XVI в. и являлась внешней границей посада (Нового города). Стену усиливали три башни (Биюк-капу, разрушенная (средняя) и башня с горжой). Не позднее 70-х гг. XVI в с тыльной стороны центральной куртины был насыпан вал из ломаного камня, перемешанного с землей. В конце XVII — начале XVIII в. оборонительная линия была основательно перестроена: реконструирована центральная куртина, поглотившая среднюю башню, разобрана и перенесена на 10 м вперед южная куртина, а на северной появился верхний ярус бойниц. В результате ремонта конца XVIII—XIX вв. на южной оконечности появилась декоративная башня. Таким образом, Восточная оборонительная стена иллюстрирует историю позднего Чуфут-кале. Ее построили и модернизировали в контексте использования и развития огнестрельного оружия. Когда же крепость утратила свое военное значение (после присоединения Крыма к России), стена стала просто высоким забором. На площади перед восточными воротами размещались купеческие караваны. Рядом стояла ветряная мельница. Перед рвами в скале был устроен водосборный бассейн, использовавшийся для поения животных (Герцен А.Г.; Могаричев Ю.М. Чуфут-кале — Иудейская крепость. С. 74—86; Восточная оборонительная стена Чуфут-Кале.).

Естественно, что, воздвигнув крепость, строители не могли не позаботиться о ее водоснабжении. Известно, что уже в XVII в. Чуфут-кале было безводным местом. Воду из источника, расположенного в долине, сюда поднимали в кожаных бурдюках, навьюченных на лошадей и ослов. Важным подспорьем была дождевая вода, которую собирали в цистерны и пифосы. Сохранился здесь и водосборный колодец, расположенный в Старом городе, перед воротами Средней оборонительной стены (рис. 67,15). Он представляет собой вырубленный в скале резервуар, куда поступает дождевая и талая вода. Причем колодец и каналы к нему устроены так, что основной поток воды из «нового города» неизбежно оказывается в колодце. Рядом с ним в скале вырублены два небольших отстойника. В Новом городе не ранее XVI в. был устроен еще один колодец, Копка-кую (колодец-ведро) — вертикальный ствол, пробитый в толще скалы и ведший в естественный грот с источником у подножия плато (рис. 67,9). Но самое древнее гидротехническое сооружение находилось в районе Южных ворот, ниже стены Пенджаре-исар. Это Сокур-кую (слепой колодец) (рис. 67,18). К сожалению, расчистка его заполнения проводилась спелеологами практически без контроля археологов, в результате чего большая часть исторической информации была безвозвратно утеряна. Колодец состоит из наклонной галереи, вертикальной шахты и ряда других сооружений. Выделяется несколько строительных периодов. Пока неясно, как из него доставлялась вода в осажденную крепость, ведь он находится вне оборонительных стен. Возможно, в раннее средневековье оборона этого участка усиливалась передовой стеной. Вероятно, в XVI в., а может быть, и ранее колодец уже не функционировал. Около входа в колодец, на глубине 45 см. в 2002 г. был найден монетный клад, состоящий из 30 золотых монет, 4253 серебряных и одной медной. По мнению автора находки, В.В. Майко, клад был зарыт в 60—70 гг. XV в. Вероятно, это событие было напрямую связано с борьбой за власть в Крымском ханстве, развернувшейся как раз в данный период. В 1466 г. умирает первый крымский хан Хаджи-Гирей. К власти приходит его старший сын Нур-Девлет, который в 1468 г. был смещен младшим братом, Менгли-Гиреем. Против последнего выступили представители могущественного рода Ширинов во главе с Эминеком. Менгли-Гирей был вынужден искать убежище в генуэзской Кафе, где стал почетным заложником. В 1475 г. там он был пленен турками и доставлен в Стамбул. Эминек не сумел укрепить свое положение, в государстве продолжались смуты, и в 1478 г. не без помощи турок на крымский престол вновь вернулся Менгли-Гирей. Естественно, все эти перипетии во многом касались и столицы Крымского ханства — Кырк-ора. Можно предполагать, что в один из переломных моментов представитель проигравшей партии, вынужденный бежать из столицы, и зарыл довольно значительную сумму денег недалеко от Южных ворот в надежде вернуться. Но, очевидно, этим надеждам не суждено было сбыться. (Фиркович М.Я. Старинный караимский городок Калэ. Вильно, 1907. С. 26; Герцен А.Г. Могаричев Ю.М. Крепость драгоценностей. С. 31—33, 66—69; Герцен А.Г., Махнева О.А. «Пещерные города» Крыма. С. 79—80; Майко В.В. Кирк-ерский скарб XV ст. // Археологія. 2003. № 2).

На протяжении столетий Чуфут-кале владели христиане, затем мусульмане и в конце иудеи. Естественно, они строили здесь и свои храмы. Но если культовые сооружения двух последних конфессий мы знаем, то с христианскими памятниками ситуация более сложная. Построив такую мощную крепость, византийцы должны были воздвигнуть там и базилику. Еще в 20 гг. XX в. Осман Акчокраклы предположил, что базилика находилась на месте мечети (о ней см. ниже), правда последующее изучение памятника опровергло эту гипотезу. Но за время археологических исследований на городище были обнаружены архитектурные детали, которые, скорее всего, принадлежали христианскому храму. В частности, это 3 капители VI—VII вв., упоминавшаяся плита над воротами Биюк-капу, плита у входа в кенассный дворик. Фрагменты от раннесредневековой базилики были найдены и в окрестностях городища. В контексте поиска христианских памятников обращает на себя внимание пещерный комплекс в районе Южных ворот (цв. вкл. рис. 25). Пещеры здесь вырублены по обе стороны дороги, ведущей в глубь городища. Слева они расположены в три, а справа — в четыре яруса. Всего здесь насчитывается 32 помещения. Сейчас Южная оборонительная стена разрезает комплекс, деля его на две части. Но, как мы уже упоминали, ранняя стена проходила выше по ущелью. Естественно, встает вопрос о назначении пещер. Мы знаем, что в XVII в. и позже там поселились наиболее бедные жители Чуфут-кале. Можно с уверенностью отвергнуть предположение о хозяйственном использовании помещений: практически отсутствуют зерновые ямы и вырубки для установки пифосов, нет и следов приспособлений для содержания домашнего скота. Не могли они быть и оборонительными. Наибольшее сходство этот комплекс внутрискальных помещений имеет с пещерными монастырями горной Таврики. В литературе прошлых лет есть ясные указания, что некогда здесь был христианский храм, видимо, уничтоженный при расширении. Кроме того, в начале 70 гг. прошлого века здесь была исследована усыпальница с человеческими костями. Одно из помещений можно интерпретировать как трапезную. Таким образом, есть все основания видеть в этом месте монастырь времен аланского Кырк-ора. Он возник не ранее XII в. и, видимо, прекратил свое существование в XV в., когда Кырк-ор стал столицей Крымского ханства (Акчокраклы О. Новое из истории Чуфут-кале. С. 172—178; Веймарн Е.В. О двух неясных вопросах средневековья Юго-Западного Крыма. С. 59—62; Герцен А.Г. Могаричев Ю.М. Крепость драгоценностей. С. 24—25, 43—50).

pg-69
Рис. 69. Чуфут-кале. Мавзолей Джанике-ханым. Вид до ремонта 80-х гг. XIX в.

Мечеть расположена на территории Старого города недалеко от ворот Средней оборонительной стены (рис. 67,4). Она вместе с мавзолеем Джанике-ханым (см. ниже) в мусульманский период составляла архитектурный ансамбль главной площади Кырк-ора. Это четырехугольное здание размерами 13,8×10,65 м по наружному обводу. Толщина стен 0,65 м. Они были сложены из бута с использованием тесаного камня. Вход в здание был с западной стороны. Слева от входа находился минарет. Внутренний объем здания делился на три части колоннами со сталактитовыми капителями, поддерживающими купольное перекрытие. Мечеть была построена в 1346 г. в правление золотоордынского хана Джанибека. А в 1455 г. ее основательно реконструировал первый крымский хан Хаджи-Гирей, сделав ее соборной. Еще в середине XVII в. здание стояло, хотя и было закрыто. Рядом с мечетью, по сообщению некоторых источников, было построено медресе (Челеби Эвлия. Книга путешествия. С. 37; Акчокраклы О. Новое из историй Чуфут-кале. С. 164—178; Боданинский У.А., Засыпкин Б.П. Чуфут-кале. Веймарн Е.В. О двух неясных вопросах средневековья Юго-Западного Крыма. С. 59—62; Герцен А.Г. Могаричев Ю.М. Крепость драгоценностей. С. 24—25, 43—50).

Рядом с мечетью высится еще одно строение мусульманского периода — дюрбе (мавзолей) Джанике-ханым — дочери золотоордынского хана Тохтамыша (рис. 67,5). Это восьмигранное центрическое сооружение, увенчанное черепичной крышей. С южной стороны к нему в XIX в. был пристроен портал, образованный пилонами, перекрытыми массивной аркой. Портал имеет полуциркульную арку: внутри с обеих сторон имеется по одной углубленной нише в виде полукругов в плане и арабесковым куполом. Надпись над входом в мавзолей и на мраморном надгробии внутри мавзолея гласила: «Это гробница знаменитой государыни Джанике-ханым, дочери Тохтамыш — хана» (1437). Согласно источникам, дочь хана Тохтамыша была выдана замуж за одного из ханских эмиров — Едигея. Но в 1397 г. Едигей переметнулся к самаркандскому правителю Тимуру. Едигею удалось уничтожить Тохтамыша и почти всех его сыновей, кроме младшего — Кадыр-берды, которого от расправы спасла Джанике. В 1416—1417 гг. она совершила хадж (паломничество) в Мекку. В 1420 г. Кадыр-берды собрал в Крыму войско и двинулся на Едигея. В ходе жестокой битвы погибли оба правителя. После этого Джанике, вероятно, переехала в Чуфут-кале, в свое родовое гнездо по материнской линии. Здесь Джанике поддержала Хаджи-Гирея в его борьбе за независимость Крыма. В правление Менгли Гирея (1468—1515 гг.), сына первого крымского хана, в знак благодарности и в память о Джанике-ханым был построен мавзолей, который и сохранился до наших дней (рис. 69). Рядом с мавзолеем находилось мусульманское кладбище. О нем упоминают путешественники еще В начале XIX В. (Акчокраклы О. Новое из истории Чуфут-кале. С. 160—178; Боданинский У.А., Засыпкин Б.П. Чуфут-кале; Герцен А.Г. Могаричев Ю.М. Крепость драгоценностей. С. 58—65).

pg-70
Рис. 70. Большая кенасса

Кенасы (караимские молельные дома) (рис. 67,3; 68). Термин «кенасса» возник относительно поздно — в начале XX в., до этого караимские храмы, по аналогии с еврейскими, назывались синагогами. Два храма, представляющие в плане прямоугольные каменные здания под двускатной черепичной крышей, находятся во дворике за глухим каменным забором. Большая кенаса построена более тщательно и монументально. Вход в нее акцентирован каменной аркадой. Точных данных о времени их возникновения нет. Существует устная традиция, согласно которой большая кенаса построена в XIV в. (рис. 70), а малая — в XVIII в. Правда первая датировка вызывает сомнения, так как в дошедшем до нас виде здание имеет черты зодчества, характерные для XVII в. Малая построена в конце XVIII в., когда сюда перебралась караимская община с Мангупа. Перед большой кенассой можно видеть остатки миквы (фонтана для ритуальных омовений).

Внутреннее устройство кенасс во многом сходно с устройством синагог и своими корнями восходит к библейскому Иерусалимскому храму. Перед входом в кенассу находится азара (открытый притвор) с каменными скамейками, огражденный невысокой каменной стеной. Внутри кенасса делится на три части. Сразу у входа расположено Мошау-зекеним (седалище стариков): здесь во время молитвы на стульях сидели старики, которые не в состоянии были молиться стоя на коленях, и те, кто носил траур. Вторая часть кенассы — большой зал — назывался Шулхан (место для прихожан), где молились мужчины. В дальней части храма находился Гехал (алтарь). В нем помещалась священная книга — Тора. Женщины молились на втором этаже, в помещении, расположенном над Мошау-зекеним. (Герцен А.Г. Могаричев Ю.М. Крепость драгоценностей. С. 96—97; Опочинская А.И. Молитвенные дома крымских караимов в Чуфут-кале и Евпатории // Архитектурное наследство. 1996. Т. 41; Шапшал С. Караимы и Чуфут-кале. Спб., 1886).

Территория Нового города, как и Старого, в древности была плотно застроена. В Старом городе выделяются три улицы, расположенные по оси запад—восток. Их условные названия (с юга на север) — Кенасская, Средняя и Бурунчакская. Все они сходятся в районе ворот Средней оборонительной стены. Стержнем Нового города является Главная улица (цв. вкл. рис. 27), проходящая от ворот Средней стены до ворот Восточной. От этой улицы в разные стороны отходят узкие кривые переулки, в большинстве своем засыпанные камнем из разрушенных строений. Улицы проложены на самой поверхности скалы. По их краям — сложенные из камня тротуары для пешеходов. К сожалению, практически все дома разрушились. Они в большинстве своем относились к последнему периоду жизни Чуфут-кале — XVIII—XIX вв.

Дворы от постороннего взора были закрыты высоким каменным забором. Дома были каменные, большей частью двухэтажные, с балкончиками и окнами во двор. Верхний этаж, куда вела лестница, предназначался для жилья, нижний — для хозяйственных нужд и содержания скота. Стены возводились из обработанного камня на глиняном растворе. Верхний этаж был деревянный или глинобитный. Крыши покрывались черепицей. Для отопления применялись очаги и жаровни (мангалы). Широко использовались камины. Во многих усадьбах были печи для выпечки лепешек (тандыры). Во дворе сооружались сарайчики. Часто в скале устраивались подвалы, цистерны для сбора дождевой воды и хлева для скота. В конце XVIII столетия, пред тем как жители начали покидать городище, здесь насчитывалось 227 усадеб, в которых проживало порядка 1200 человек. Единственным полностью сохранившимся домом на Чуфут-кале является усадьба известного караимского собирателя древних рукописей А.С. Фирковича (рис. 67,10; 71), расположенная в Новом городе, недалеко от ворот Средней оборонительной стены. Не все постройки Чуфут-кале служили исключительно для проживания его жителей. Кроме культовых строений (о чем было сказано выше), выделяются руины каменного дома, построенного в 1897 г. для приема царственных особ (рядом с усадьбой Фирковича) (рис. 67,11) и остатки бани, открытые в 1987 г. с тыльной стороны северного фланга Восточной стены (рис. 67,14). Баня появилась на городище не раннее второй половины XVII в. (Герцен А.Г. Могаричев Ю.М. Крепость драгоценностей. С. 86—95; Восточная оборонительная стена Чуфут-кале. С. 296—309; Чуфут-кале — Иудейская крепость. С. 27—28; Шапшал С. Караимы и Чуфут-кале. С. 21; Фиркович М.Я. Старинный караимский городок; Белый О.Б. Документы из истории караимской общины г. Бахчисарая начала XX в. // Бахчисарайский историко-археологический сборник. Симферополь, 2000. Вып. 2 С. 376—377).

pg-71
Рис. 71. Чуфут-кале. Усадьба А.С. Фирковича

На Чуфут-кале насчитывается 167 пещерных сооружений. Из них на Бурунчаке-23 помещения, 60 в Старом городе, 35 с внешней стороны Южных ворот и 49 — в Новом городе. Большинство из них (порядка 100) являются хозяйственными, вырубленными в XVI—XVII вв. Они отличаются хорошо выраженными углами и подпорными столбами. Среди этих пещер можно выделить Чауш-кобасы, двухэтажный комплекс, вырубленный во рву у северной оконечности Средней оборонительной стены и принадлежащий усадьбе богатого караима (цв. вкл. рис. 28). Помещения, созданные не ранее второй половины XVII в., служили хозяину усадьбы складским помещением. Они являются наиболее крупными пещерными сооружениями на Чуфут-кале. В 50 м к востоку от Чауш-кобасы находится еще один интересный подземный комплекс. К нему ведет прорубленный в скале узкий проход. По правую сторону — небольшое помещение, а слева проход в большую пещеру с двумя подпорными столбами. В полу ее северной части находится люк, ведущий в нижнее помещение (рис. 72). Указанные особенности позволяют предполагать в этом комплексе знаменитую Чуфут-кальскую тюрьму, где часто томились знатные пленники, такие как русский воевода В.Б. Шереметьев, стольник А. Ромодановский, польский гетьман Потоцкий, польский посол Лез и др. (Герцен А.Г. Могаричев Ю.М. Крепость драгоценностей. С. 90—93; Эвлия Челеби. Книга путешествия. С. 37; Могаричев Ю.М Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного Крыма. С. 110—111).

Ряд интересных памятников находится в окрестностях Чуфут-кале.

pg-72
Рис. 72. Чуфут-кале. «Тюрьма»

На склоне под юго-восточным обрывом городища расположен раннесредневековый некрополь. Он был открыт П.П. Бабенчиковым, который провел здесь небольшие разведки в 1946—47 гг. С 1950 по 1961 г. его исследовал В.В. Кропоткин. Всего здесь было раскопано 109 склепов, 24 подбойные могилы и 2 грунтовые. Погребальные сооружения расположены очень густо. 76% всех погребений сделаны в склепах. Могильник датируется второй половиной VI—X вв. (Кропоткин В.В. Из истории средневекового Крыма // СА. 1958. № 28; Могильник Чуфут-кале в Крыму // КСИА АН СССР. 1965. № 10.)

Другой раннесредневековый могильник находился на северном склоне балки Ашлама-дере, под Новым городом. В 1969 г. А.Г. Герценым здесь был исследован один из склепов. Вероятно, такой же могильник располагался в месте соединения Ашлама-дере и Кучук-ашлама (балка Осипова), где в 1948 г. были обнаружены просевшие склепы (Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. Крепость драгоценностей. С. 27; Лобода И.И. Новые раннесредневековые могильники в Юго-Западном Крыму // СА. 1976. № 2).

Салачик (Деревенька) расположен в предместье Бахчисарая — Староселье, в западной части ущелья Марьям-дере (Св. Марии), под юго-западной оконечностью Чуфут-кале. По сведениям Эвлии Челеби, это был город, «который насчитывал триста великолепных домов … и пять храмов». Сейчас там сохранились лишь два памятника — дюрбе Хаджи-Гирея и Зинджерлы-медресе (мусульманское духовное училище). Мавзолей был сооружен в 1501 г. над могилой основателя династии крымских ханов Хаджи-Гирея по приказу его сына Менгли-Гирея. В 1515 г. здесь был похоронен и сам строитель. В плане мавзолей представляет восьмиугольник. Портал входа в виде декоративной килевидной арки. Его стены изнутри покрыты высеченными по камню растительными арабесками. По бокам имеются орнаментированные ниши с колонками. Дверной проем обрамлен бордюром из надписей и переплетенных лент. Зинджерлы-медресе, построенное в 1500 г., расположено рядом с мавзолеем. Название его происходит от слова «зинджерлы» — «цепь», так как в пролете входной двери была подвешена кованая цепь, чтобы никто не мог войти, не склонив головы. Снаружи медресе имеет гладкую стену с одной дверью, которая ведет в галерею, окружающую маленький световой дворик. Галерея перекрыта десятью куполами на арках. С трех сторон к ней примыкает одиннадцать комнат-келий и помещений для занятий, имеющих коробовые своды. Некогда эти памятники входили в дворцовый ансамбль, разрушенный в конце XVIII В. (Герцен А.Г., Махнева О.А. «Пещерные города» Крыма. С. 58—59; Эвлия Челеби. Книга путешествия. С. 38—39; Башкиров С.А., Боданинский У. Памятники крымскотатарской старины // Новый восток. 1925. № 8—9).

Бывшая деревня Мариамполь расположена в ущелье Марьям-дере. Сейчас здесь видны остатки разрушенных строений, пещерные сооружения. Вероятно, она возникла в VIII—IX вв. и просуществовала до 1778 г., когда христианское население покинуло полуостров. В этой же балке, в центральной ее части, на противоположном от Чуфут-кале склоне находится Успенский монастырь (цв. вкл. рис. 29). Монастырь, вероятно, был основан в XV в. выходцами из монастыря, находившегося на Чуфут-кале. После захвата Крыма турками в 1475 г. здесь размещается резиденция православного митрополита. Сведения о монастыре часто встречаются в источниках XVI—XVII вв. В этот период здесь функционирует одна пещерная церковь Успения Богородицы и ряд сопутствующих помещений. После вывода христиан из Крыма в 1778 г. монастырь практически прекращает функционировать. В 1783 г. Крым стал частью Российской Империи. Русские войска, расквартировавшиеся под Бахчисараем, расширили пещерную церковь. Однако в 1789 г. в Бахчисарае был возведен Николаевский собор, священник перебрался туда, а Успенский храм был превращен в кладбищенскую часовню. В середине XIX в. русское правительство начинает возрождать отдельные христианские объекты в Крыму. 15 августа 1850 г. состоялось торжественное открытие Успенского скита. Количество монахов в монастыре не было постоянным. Уже в конце XIX в. их насчитывалось до 30 человек. К началу XX в. в монастыре функционировало пять храмов. Кроме них, был еще ряд сооружений: дом настоятеля, двухъярусный трапезный комплекс, 16 келий в скале и две пристроенные под скалой. Для приема посетителей в 1867 г. выстроили два двухэтажных дома. Сооружались также фонтан и бассейн, проложена новая дорога в Бахчисарай, вырублена в скале лестница из 84 ступеней, ведущая на монастырское плато. В 1920 г. монастырь был закрыт и возобновлен в начале 90-х гг. XX в. К сожалению, в результате «ремонтов» и строительства XIX в. и особенно современных большая часть древнего комплекса оказалась уничтоженной (Тур в.г. Крымские православные монастыри XIX — начала XX века. С. 74—85; Романчук А.И. Некоторые итоги научной работы Крымской экспедиции // Античные традиции и византийские реалии. Свердловск, 1980. С. 82; Гермоген. Таврическая епархия. Псков, 1887; Крымский Афон. Симферополь, 1995; Крым христианский. С. 113—116).

pg-73
Рис. 73. Иософатова долина. Надгробия

Между Успенским монастырем и Иософатовой долиной, на противоположном от Чуфут-кале склоне Марьям-дере (напротив Пенджаре-исар), расположены остатки еще одного мусульманского памятника — текие дервишей (мусульманского монастыря) и некрополя Газы-Мансура. Некоторые сохранившиеся надгробия датируются первой половиной XV в.

Иософатова долина расположена к востоку от Марьям-дере, в 0,5 км к юго-востоку от Чуфут-кале. В ней находится большое иудейское кладбище. Вероятно, Иософатовой долиной (название известно с XVIII в.) местность назвали по аналогии со знаменитой долиной в Иерусалиме. По преданию, оно появилось в память о семье, вышедшей из Иерусалима, проживавшей на Чуфут-кале и похороненной на этом кладбище. Необходимо заметить, что, по указанию многих очевидцев, обе Иософатовы долины удивительно внешне похожи друг на друга. От крепостных ворот к некрополю вела колесная дорога, по которой двигались похоронные процессии. Кладбище было огорожено каменной стеной с узким арочным входом. Возле ворот находился дом смотрителя. От ворот кладбища вглубь ведет извилистая аллея, по обе стороны которой вверх по склонам поднимаются надгробия (рис. 73). До сих пор не установлено точное количество надгробий, по приблизительным оценкам их не менее 5 тысяч. Формы надгробий разнообразны: прямоугольные плиты, домикообразные и гробообразные, двурогие, однорогие, обелиски, стелы. Эпитафии на памятниках выполнены в подавляющем большинстве на древнееврейском языке, хотя есть и на караимском (диалект крымскотатарского), но еврейскими буквами. Надгробия конца XIX — начала XX века имеют двуязычные надписи — на русском и иврите. На ряде надгробий вырезаны различные символы — солярные знаки, розетки, кипарисы и др. Вероятнее всего, первые захоронения были сделаны здесь не ранее XIV—XV вв., последние в начале XX в. На этом некрополе хоронили как ортодоксальных иудеев, так и караимов, причем последние составляют большинство. Термин «караим», согласно одному из самых распространенных толкований, происходит от древнееврейского глагола «кара» — читать, следовательно, «караимы» — это чтецы. Так называют последователей одного из направлений иудаизма, возникшего в VIII в. и находящегося в оппозиции к ортодоксальному, раввинистическому. Караимы отрицают многие положения Талмуда, по их мнению, искажающего и подменяющего письменный закон иудеев — Ветхий Завет. Они проповедуют возврат к доталмудическому иудаизму и свободному толкованию Торы (Пятикнижия Моисеева). Основные моменты происхождения и этнической истории крымских караимов недостаточно ясны. В литературе по этому поводу существуют различные мнения. Одни исследователи — сторонники так называемой хазарской версии происхождения караимов — считают, что это потомки принявших караимизм хазар. Ученые другого направления, наоборот, делали упор на рассмотрение еврейской линии в этногенезе крымских караимов, отрицая или не придавая решающего значения тюркско-хазарским включениям. Появление караимов в Крыму связывалось ими либо с монгольским нашествием и относилось к XIII в., либо датировалось хазарским временем. Тюркские черты в этнокультурном и физическом облике караимов объяснялись длительным проживанием в среде татар. Во времена Крымского ханства караимы наряду с крымчаками (последователями ортодоксального иудаизма) и христианами составляли зависимую часть населения. Во внутриобщинных делах они пользовались определенной автономией. Проживали преимущественно в городах. В быту и обычаях было много общего с крымскими татарами. В царской России караимы пользовались определенными льготами: на них, например, не распространялись ограничения, существовавшие для евреев. В это время они широко расселяются на территории Российской Империи. Многие заняты были в промышленном производстве, преимущественно пищевой и табачной отраслях, торговле и финансах. Занимались также земледелием и ремеслами. Происходила активная переориентация этнокультурной направленности с восточной на европейско-русскую. Активно пробуждается национальное самосознание. Но при этом начинаются ассимиляционные процессы, которые советское время еще более усилило. Сейчас караимы в быту практически не отличаются от окружающего населения. (Герцен А.Г. Могаричев Ю.М. Крепость драгоценностей. С. 103—112; Чуфут-кале — Иудейская крепость. С. 29—30; Вихнович В.Л. Караим Авраам Фиркович. Спб., 1997; Шапира Д. Йицхак Сангари, Сангарит, Бецалель Штерн и Авраам Фиркович: История двух поддельных надписей // МАИЭТ. Симферополь, 2003. Вып. X; Белый О.Б. Караимская община Чуфут-кале // Проблемы истории «пещерных городов» в Крыму. Симферополь, 1992; Из истории караимской общины Бахчисарая; Кизилов М.Б. Караимские некрополи Чуфут-кале и Мангупа по описаниям путешественников и ученых XVIII—XIX вв. // Материалы Восьмой Ежегодной Международной Междисциплинарной конференции по иудаике. М., 2001. Ч. 1.).

Бакла

Городище Бакла (Фасоль) расположено в 2,5 км к северу от села Скалистое Бахчисарайского района. Его площадь порядка 1 га. Оно находится на высоте 470 м над уровнем моря, на плоской террасе у подножия горы Бакла, внутри своеобразного треугольника, ограниченного с запада и востока известняковыми грядами, а с юга — обрывом плато высотой до 12 м. Топографически городище состоит из двух частей — цитадели и примыкающего к ней посада (рис. 74; цв. вкл. рис. 30). Небольшие археологические разведки здесь проводили А.И. Маркевич, Н.Л. Эрнст, Е.В. Веймарн. С 1961 по 1981 г. на поселении работали экспедиции под руководством Д.Л. Талиса и В.Е. Рудакова (с 1971 г.). В последние годы исследования продолжил В.Ю. Юрочкин.

pg-74
Рис. 74. Бакла. План городища по В.Ю. Юрочкину. 1. Место расположения скальной часовни

История Баклы может быть изложена следующим образом. Первоначально, вероятно, в IV — первой половине VI в., здесь располагалось небольшое сельскохозяйственное поселение, специализировавшееся, очевидно, на производстве вина. Об этом свидетельствуют остатки вырубленных в скале цистерн, тарапанов, отстойников. Во второй половине VI в. часть поселения обносится оборонительной стеной и превращается в небольшое убежище. Скорее всего, его построили по инициативе византийской администрации, основавшей здесь самый северный форпост империи на полуострове. Баклинская крепость не была предназначена для сдерживания крупных сил неприятеля. Ее задача — в случае нападения небольших отрядов кочевников дать возможность укрыться за оборонительными стенами населению окрестных долин и оповещать гарнизоны других крепостей о передвижении противника со стороны степей к Херсону.

С I—XI вв. поселение постепенно приобретает черты небольшого провинциального византийского города. Это особенно проявилось в XII—XIII вв., когда здесь отмечена плотная городская застройка. Наличие на городище и в ближайших окрестностях большого числа христианских храмов позволило В.Е. Рудакову даже предположить локализацию здесь известного по письменным источникам города Фуллы, который являлся центром одноименной епархии (хотя эта гипотеза нуждается в дальнейшей аргументации). Поселение за весь период своей истории неоднократно подвергалось нападению неприятеля (см. ниже). В конце XIII — середине XIV в. оно в последний раз было захвачено и опустошено, после чего жизнь здесь угасает.

Литература

Айбабин А.И. Этническая история ранневизантийского Крыма. С. 145. 216—218.

Герцен А.Г. Махнева О.А. Пещерные города Крыма. С. 48—56.

Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 92—94.

Рудаков В.Е. Бакла — малый городской центр Юго-Западного Крыма (к постановке вопроса) // Античный и средневековый город. Свердловск, 1981.

Рудаков В.Е. Христианские памятники Баклы. Храмовый комплекс X—XIII вв. // Античная и средневековая идеология. Свердловск, 1984.

Сазанов А.В. К хронологии первой оборонительной линии Баклинского городища. // История и археология Юго-Западного Крыма. Симферополь, 1993.

Сазанов А.В. К хронологии цитадели Баклинского городища IX—XI вв. // Проблемы истории Крыма. Симферополь, 1994.

Талис Д.Л. Материалы к экономической и социальной истории Юго-Западного Крыма (цитадель Баклинского городища) // Античный и средневековый город. Свердловск, 1981.

Талис Д.Л. Оборонительные сооружения Юго-Западной Таврики как исторический источник. С. 99—105.

Талис Д.Л. Новые материалы по истории Юго-Западного Крыма // КСИА АН СССР. 1974. № 140.

Цитадель, вытянутая вдоль обрыва, имела ширину до 60 м и длину (СЮ) до 200 м. Ее стены, состоящие из двух панцирей, пространство между которыми заполнено забутовкой, сложены на известковом растворе из массивных, хорошо отесанных блоков известняка, которые устанавливались на предварительно выровненную скалу. Возможно, защитная линия проходила также и по краю обрыва, на расстоянии 8 м от него. В северном углу укрепления, на стыке двух куртин, на расстоянии 25 м от обрыва находилась прямоугольная надвратная башня размерами 7,5×6 м. Еще одна башня, или боевая площадка с парапетом выявлена на юго-восточном краю цитадели. Из цитадели в посад вел вырубленный под стеной скальный тоннель. На протяжении своей истории цитадель как минимум три раза подвергалась разрушениям и серьезным перестройкам. Первый раз она пострадала или в 80-х гг. VI в. (по А.В. Сазанову), или во второй половине VII — начале VIII в. (по Д.Л. Талису, А.И. Айбабину). В середине IX в. стены укрепления реконструируют и усиливают: параллельно существующей линии в 30—40 см строится еще одна, а промежуток между ними заполняется забутовкой. Утолщается и башня. Следующее разрушение цитадели произошло в середине XI в., после чего ее стены были снова отремонтированы. По крайней мере в XII—XIII вв. территория цитадели была плотно застроена. В ее центре находился восьмикамерный дом, включающий и небольшую церковь. Вероятно, ЭТО была резиденция местного правителя (Айбабин А.И. Этническая история ранневизантийского Крыма. С. 216—218; Сазанов А.В. К хронологии первой оборонительной линии Баклинского городища; К хронологии цитадели Баклинского городища IX—XI вв. Талис Д.Л. Материалы к экономической и социальной истории Юго-Западного Крыма (цитадель Баклинского городища). Оборонительные сооружения Юго-Западной Таврики как исторический источник. С. 99—105; Новые материалы по истории Юго-Западного Крыма).

Посад был плотно застроен. Отдельные усадьбы, в основном двухэтажные и состоявшие из 2—4 помещений, или примыкали друг к другу, или разделялись переулками. Между кварталами находились улицы (Рудаков В.Е. Бакла — малый городской центр Юго-Западного Крыма).

На поселении известно более 90 пещерных сооружений, большинство из них имело хозяйственное назначение. Однако были погребальные и культовые (Могаричев Ю.М. Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного Крыма. С. 98).

В настоящее время на Бакле и в ее окрестностях выявлено восемь частично исследованных христианских культовых комплексов, в основном X—XIII вв. Один предполагаемый храм был раскопан Д.Л. Талисом на посаде, в 12 м от оборонительной стены. Недалеко от него, в 40 м к востоку от цитадели, в 2003 г был открыт храм IX—XIII вв. К северо-востоку от последнего в пещере имеется ниша с греческой надписью. Часовня с прилегающим к ней небольшим плитовым могильником, входившая в комплекс резиденции правителя, известна на цитадели. Три церкви расположены в долине, в 600 м к югу от Баклы. Пещерная часовня и наземный храм (рис. 74; 75), составлявшие культово-погребальный комплекс, располагалась в 500 м к западу от городища. Комплекс располагался на двух уровнях — нижней террасе, на которой находились наземная церковь с погребальными сооружениями, и верхней часовни. Первоначально на террасе были устроены скальные склепы (им предшествовал тарапан первого строительного периода). Не ранее X—XI вв. возводится наземный храм, вокруг которого стали совершаться захоронения в плитовых могилах. В конце XI—XIII вв. на верхней террасе вырубается скальная часовня. Вероятно, в это же время появляются и расположенные ниже пещерные усыпальницы. Пока неясно, усыпальницы пришли на смену плитовому могильнику или они некоторое время сосуществовали. К сожалению, в 1999 г. скальный выступ, в котором часовня была вырублена, обрушился и упал в долину. В часовню с северо-запада вел высеченный в скале изогнутый коридор длиной 2,3 м, шириной 1,3 м, высотой 1,6 м. Вход в часовню был подпрямоугольной формы со слабо выраженным арковидным верхом. Дверь открывалась внутрь. Помещение в плане овальной формы 4,4×2,85×2,3 м. Потолок имитирует коробовый свод. В юго-западной стене вырублено амбразурное окно прямоугольной формы со скругленными углами. Наружная часть окна овальная. В юго-восточной стене, напротив входа, высечена арковидная ниша. Апсида была отделена от наоса алтарной преградой. В средней части северо-западной стены на высоте 1,6 м от пола высечен крест. В этой же стене вырублены в различных местах три углубления округлой формы. В северо-западной части апсиды вырублено углубление прямоугольной формы 0,44×0,12×0,1 м. Уровень пола апсиды на 0,1 м выше, чем в наосе. В северной части апсиды в полу у стены вырублено овальное углубление. Пол в часовне, вероятно, был деревянным. Наше обследование пещерных сооружений Баклы не выявило другие пещеры, которые однозначно можно было интерпретировать как культовые. Хотя отдельные авторы и сообщали о некой пещерной церкви (Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. С. 92—94; Рудаков В.Е. Христианские памятники Баклы; Петровский В.А., Труфанов А.А. Средневековый христианский комплекс к западу от Баклы, по материалам раскопок 1993—1994 гг. // Проблемы археологии древнего и средневекового Крыма. Симферополь, 1995).

pg-75
Рис. 75. Бакла. План скальной часовни по В.А. Петровскому

В округе Баклы известно несколько могильников различных эпох. В частности, южнее городища, в овраге Дурной яр расположен раннесредневековый некрополь, а в 2 км к западу от Баклы находился ныне полностью исследованный Скалистинский могильник (Веймарн Е.В., Айбабин А.И. Скалистинский могильник. К., 1993; Айбабин А.И., Юрочкин В.Ю. Могильник «Баклинский овраг», по материалам раскопок 1992—1993 гг.) // Проблемы археологии древнего и средневекового Крыма. Симферополь, 1995).

Заключение

Как мы уже отмечали, «пещерные города» — термин условный, а помещения, вырубленные в скале, есть и на ряде других памятников. Особо стоит выделить знаменитый Херсонес. Конечно, пещерные сооружения не являются здесь определяющими облик городища, но все же в рассматриваемом нами контексте есть на что обратить внимание. Достаточно сказать, что упоминания о херсонесских пещерах встречаются и в письменных источниках. Напомним, что Василей, один из первых херсонских епископов, преследуемый язычниками, скрылся в некой пещере Парфенон, где в конце концов был ими схвачен, а затем убит. Отметим вырубленные в скале склепы и цистерны. К сожалению, объем настоящего издания не позволяет сделать подробный обзор подземного Херсонеса, но на трех памятниках все же необходимо остановиться.

Пещерный храм на Главной улице расположен в III квартале северо-восточного района. Памятник представляет собой двухкамерную вырубку в скале с апсидой в восточной части. Длина по уровню пола — 8,34 м, наибольшая ширина — 4,65 м., высота от края скалы — 5,86 м. Ранее внутрь с востока вела лестница, вырубленная в скале. Длина ее сохранившейся части — 4,12 м. Перекрытие помещения сейчас отсутствует. Над вырубкой находилась наземная церковь. В историографии о рассматриваемом подземном сооружении сложились представления как об уникальном сооружении ранневизантийского периода не имеющем аналогов в Херсонесе, возникшем в V в. на месте цистерны (К.Э. Гриневич, А.Л. Якобсон, правда С.А. Беляев последнее отрицает) и являвшимся мавзолеем-мартирием или памятником одному из херсонесских святых. Впоследствии над подземной частью надстроили наземную часовню.

При изучении плана III квартала и археологического материала, полученного при расчистке подземелья, становится очевидным, что комплекс наземная церковь — подземная часть несомненно функционировал на последнем этапе жизни северо-восточного района XI—XIV вв. «Пещерный храм» оказался засыпанным землей в результате разрушения наземной церкви и последующего попадания натечного грунта в стоящее открытым помещение. Подземное помещение возникло на месте цистерны, в нем производились захоронения (обнаружены останки по крайней мере 6 человек), функционировало относительно Недолгое время и входило в комплекс квартальной церкви позднего Херсона.

В позднем Херсоне рассматриваемому объекту имеются аналогии. Это так называемые двухэтажные церкви. Их особенностью является расположения строения в два этажа — верхний является собственно церковью, а нижний — усыпальница-крипта. Двухэтажные церкви, датирующиеся поздневизантийским временем, известны и в других регионах бывшей Византийской империи, в частности в Болгарии. Как и в нашем случае, они являлись именно церквями — усыпальницами. Таким образом, так называемый Пещерный храм на главной улице возник, вероятно, в XI—XII вв. и являлся составной частью квартальной двухэтажной церкви. Как полагал А.Л. Якобсон, подземное сооружение, очевидно, было не просто усыпальницей, а и церковью-меморией, на что указывают остатки престола в восточной части. Данный вывод о хронологии памятника во многом подтверждают раскопки последних лет, проведенные М.И. Золотаревым в ближайших окрестностях церкви.

Склеп на земле Н.И. Тура расположен на территории некрополя, к юго-западу от западных ворот Херсонеса. Склеп трапециевидной в плане формы, размерами 2,48×2,79×1,68 м. В левой от входа и задней стенах устроены ниши-лежанки. Позднее последняя была углублена до уровня пола, а в оставшейся перемычке был сделан проход внутрь образовавшегося помещения. Задняя стена была преобразована в «подобие апсиды». По периметру стен устроена скамья. В склепе имеются росписи, в настоящее время плохо сохранившиеся. Отметим основные сюжеты. На задней стене сохранилось изображение двух павлинов, держащих в клювах лавровую гирлянду. На правой от входа стене видно высокое дерево, а справа от него две стоящие фигуры — женщина и мужчина. Справа от них рисунок города, окруженного оборонительными стенами с башнями. Справа от города заросли тростника. М.И. Скубетов, а вслед за ним и М.И. Ростовцев предложили следующие этапы истории сооружения: первоначально был вырублен склеп, который в IV—V вв. был расписан. Позднее склеп был преобразован в маленькую церковь с престолом, грубой апсидой, алтарной преградой и царскими вратами, посредством вырубки в дальней стене. С этими выводами согласился и А.Л. Якобсон. В.М. Зубарь датировал роспись склепа временем не ранее VI в., считая, что окончательное свое декоративное оформление он получил после перестройки, но часть росписей могла остаться и от более раннего времени. По его мнению, здесь могли отправлять культ христиане до сооружения во второй половине VI в. Херсоне базилик. Не претендуя на окончательное решение проблемы хронологии (хотя выводы В.М. Зубаря кажутся более правдоподобными, чем его оппонентов) и интерпретации этого памятника, позволю себе заметить следующее. На раннесредневековом некрополе под южными обрывом Мангупа А.Г. Герцен отметил три случая подражания архитектуры склепов интерьеру наземных храмов. А в одном склепе дальняя стена камеры выполнена в виде апсиды, в которой вырублены три арочные ниши. На потолке прорезаны линии, имитирующие стропильную конструкцию. Учитывая, что таких склепов всего несколько, можно предполагать, что они предназначались для особой категории людей (священников?) или таковыми были архитектурные пристрастия некоторых заказчиков (что менее вероятно). Вполне возможно, что подобное могло наблюдаться и в случае со склепом на земле Тура. Кроме того, высота помещения всего 1,7 м (у входа, в остальных частях она понижается до 1,6 м), что вряд ли позволяло беспрепятственно вести богослужения. Если уж склеп расширяли под церковь, то что мешало увеличить и высоту помещения? Таким образом, реконструкция склепа, вероятно, была связана с предстоящим погребением в нем «особого» человека.

Еще один подземный комплекс находится на территории Загородного монастыря (южного). Здесь наряду с большим количеством склепов вырублено гидротехническое сооружение в виде шахты и подземной галереи шириной и высотой около метра и протяженностью порядка 45 м, которое составляет нижний ярус подземных сооружений. Извилистый дренажный канал собирал воду, просачивающуюся сквозь известковые массивы, и соединялся с шахтой со ступенями и колодцем (расположен рядом со стеной храма). Вероятно, данный гидротехнический комплекс начали создавать во II—III вв., когда на этом месте располагался языческий некрополь. После основания монастыря возникла необходимость в дополнительных источниках воды, и сооружение расширили (удлинили галерею). Наряду с этим колодцем недалеко находился еще один, с наклонным ступенчатым ходом, глубиной 7,37 м, диаметром до 2,2 м, где также брали воду.

В окрестностях Херсонеса можно встретить еще ряд пещерных сооружений, входящих в монастырские комплексы. Например, некоторые исследователи к пещерным относят и храм знаменитого Георгиевского монастыря. Действительно, алтарная часть современной церкви вырублена в скале. Она была случайно открыта в 1809 г. при строительстве храма воссоздаваемого монастыря. В настоящее время сложно что-то говорить о датировке первоначальной церкви и всего монастыря. Вероятно, стоит согласиться с мнением А.Л. Бертье-Делагарда о его возникновении в XV в.

Еще один монастырь с пещерным храмом находился в Сарандинакиной балке на территории Севастополя. Несколько комплексов, включающих пещерные сооружения, известны на Гераклейском полуострове. Так на м. Виноградный Т.Ю. Яшаевой был раскопан скит XIII—XIV вв., которому принадлежал и небольшой пещерный комплекс. Кроме культовых, на Гераклейском полуострове можно встретить пещерные сооружения хозяйственного назначения (цв. вкл. рис. 32).

В определенной мере «пещерным городом» можно назвать и старый Бахчисарай. Здесь вдоль дороги, ведущей от бывшего Ханского дворца к Успенскому монастырю, встречаются помещения в скале. Вероятно, это хозяйственные сооружения, принадлежавшие жителям средневекового города. На армянском кладбище Бахчисарая известна полупещерная церковь, возникшая не ранее XVI—XVII вв.

В другом регионе Крыма — восточном, у подножия горы Сокол, недалеко от Судака, находился пещерный храм. Сейчас большая его часть разрушена. В оставшейся видны остатки алтарной преграды. Вход в церковь находился в центре южной стены. На стенах помещения сохранились три вырубленных креста. Вероятно, эта церковь являлась частью монастыря XII—XIV вв.

С некоторой оговорками в число «пещерных» можно отнести и ряд городов Боспорского царства, на некрополях которых присутствует значительное число склепов, вырубленных в скале. Это же можно сказать и по отношению кНеаполю Скифскому. Автор настоящей работы видел следы разрушенных пещерных сооружений в скальных обрывах полуострова Тарханкут.

Таким образом, в настоящем издании относительно подробно представлены лишь «традиционные» «пещерные города». Полный обзор этих памятников, вероятно, еще будет подготовлен.

Список сокращений

АДСВ — Античная древность и средние века. Свердловск

АИСК — Археологические исследования средневекового Крыма

АО — Археологические открытия

АП — Археологічні пам’ятки України

БГИКЗ — Бахчисарайский государственный историко-культурный заповедник. До 1.01.1991 г. — Бахчисарайский историко-архитектурный музей

БИАМ — Бахчисарайский историко-архитектурный музей

ВВ — Византийский временник

ГИМ — Государственный исторический музей. Москва

ЖМИН — Журнал Министерства народного просвещения

ЖМПС — Журнал Министерства путей сообщения

ЗКОЕЛП — Записки Крымского общества естествоиспытателей и любителей природы. Симферополь

ЗООИД — Записки Одесского общества истории и древностей

ИАК — Известия Археологической комиссии

ИАСК — История и археология средневекового Крыма

ИГАИМК — Известия Государственной академии истории материальной культуры

ИИМК — Институт истории материальной культуры Российской АН

ИГАИМК — Известия Российской Академии истории материальной культуры

ИТОИАЭ — Известия Таврического общества истории, археологии и этнографии. Симферополь

ИТУАК — Известия Таврической ученой архивной комиссии. Симферополь

ЗИАН — Записки Императорской Академии наук

КСИА — Краткие сообщения Института археологии АН СССР

КСИИМК — Краткие сообщения Института истории материальной культуры

КРКМ — Крымский республиканский краеведческий музей

ЛОИА — Ленинградское отделение Института археологии АН СССР. С 1991 г. — Институт истории материальной культуры

МАИЭТ — Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии

МГУ — Московский государственный университет

МИА — Материалы и исследования по археологии СССР

НЗХТ — Национальный заповедник «Херсонес Таврический»

ОАК — Отчет Археологической комиссии

ОАК ИА АН УССР — Отдел археологии Крыма Института археологии АН УССР

ПИФК — Проблемы истории философии и культуры. Москва-Магнитогорск

СА — Советская археология

САИ — Свод археологических источников

СГУ — Симферопольский государственный университет (им. М.В. Фрунзе)

СпбГУ — Санкт-Петербургский государственный университет

УрГУ — Уральский государственный университет

ХС — Херсонесский сборник

Summary

The mountainous Southwest of the Crimean Peninsula is a unique historic and geographical complex. Fertile valleys and towering above them rock formations, suitable both for protection in case of external threat and as pastures for cattle, attracted people since olden days. The Byzantine Empire, the Turkic and the Khazar Khaganates, the Pechenegs and the Polovets, the Golden Horde, the Crimean Khanate, and the Ottoman Empire extended their power over this territory succeeding each other and, sometimes, neighboring with each other. The orthodox Principality of Theodoro existed in Taurica during two centuries. All peoples that lived here or passed through this land left memory behind them existing today as ruins of cities, fortresses, village settlements, burial grounds. Among them, the unique monuments of the Middle Ages, the so-called «cave cities», deserve special attention. They differ in size, status (fortresses, towns, villages, monasteries), history, but they all have one common feature—existence of man-made caves carved into the pearlwort and nummulitic rocks alongside the remains of the above-ground structures.

In the Middle Ages, eight monasteries occupying more than three hundred rooms carved into cliffs functioned in Inkerman Valley. About thirty churches are known among these caves. The first cliff monuments — cells of monks-hermits — appeared here as early as the 10th century. Most of the rooms were carved in the 14th—15th centuries.

The fortress of Kalamita is located at the southwestern extremity of Monastery Rock overhanging Inkerman Valley. It was built during the Early Middle Ages by the Byzantine government of Taurica. In the 14th—15th centuries, the fortress became a major sea port and a stronghold of Theodoro Principality. In 1475, Kalamita was seized by the Turks.

The monastery of Shuldan (Returning Echo) is located to the north of the village of Ternovka of Sevastopol Municipality in the steeps of Shuldan Rock towering above Shula Valley. The monastery consists of two cave temples and utility premises numbering up to 20 in total. They are arranged in two levels. The monastery had two building periods. It appeared in the 13th—14th century and at the end of the 14th — beginning of the 15th century was substantially rebuilt. At that time, Shuldan became one of the residences of the Gothic Metropolitan.

The monastery of Chilter (Lattice) or Chilter-Marmara is located 1.5 km to the northwest of the village of Ternovka of Sevastopol Municipality in the sheer side of Chilter-Kaya cliff (the Lattice Rock). More than eighty caves are known here arranged in five levels. Most probably, the monastery appeared in the 12th century in the place of a more ancient hermit’s cell. Its heyday was in the 14th—15th centuries. After the capture of the Crimea by the Turks in 1475, the monastery fell into decay. Four cave churches are the most outstanding monuments of Chilter, of which the best known is the one on the second level in a natural cliff grotto.

Eski-Kermen (the Old Fortress) is 6 km to the southwest of the village of Krasny Mak. It is located on a plateau of a flat-top mountain with sheer slopes. It is one of the most interesting «cave cities». It appeared at the end of the 6th century as a Byzantine fortress and existed up to the middle of the 14th century. In the 12th—13th century, a medieval city appeared here. A basilica, built in the 6th century, the remains of estates and defense walls attract special attention in Eski-Kermen. The monument boasts its four hundred caves including a siege well cut in the rock from the surface down to the foot of the plateau, the North Outpost defenses, and several cave churches—the Three Horsemen Church, the Assumption Church, the Donators’ Church, etc.

Mangup is located near the village of Hajji-sala of Bakhchsarai District. It is the largest «cave city» covering an area of 90 ha. It appeared in the 6th century as a Byzantine fortress. In the 7th century it was seized by the Khazars for a short time. In the 14th—15th centuries, it was the capital of Theodoro Principality, which was seized by the Turks in 1475. The most remarkable monuments of Mangup are the remains of defense walls of the 6th—16th centuries, the largest in the mountainous Crimea basilica of the 6th—16th centuries, the palace of Theodora’s rulers of the 15th century, the ruins of the citadel of Mangup princes of the 14th—15th centuries, the Karaite cemetery of the 15th—18th centuries, the cave orthodox monastery of the 15th century at the foot of the southern cliff.

The fortress of Siuyren (the Sharp Pike) is located on Cape Kule-Burun (the Cape Tower) overhanging the village of Malosadovoye of Bakhchsarai District. The fortress was built here by the Byzantines in the middle of the 9th century for protection of the approaches to the center of the Crimean Gothia, Mangup, and existed till 1475 when it was destroyed by the Turks.

Chilter-koba monastery (the Cave with a Lattice) is located in the Belbek river valley in the sheer cliff of Cape Ay-Todor (St. Theodorus) near the village of Malosadovoye of Bakhchisarai District. The architectural ensemble of the monastery consists of twenty-three rooms carved into the rock, including one cave temple. It is an archeological monument of only one time period, without traces of significant repairs and renovations. The monastery was founded in the 14th—15th century, and it could accommodate not more than 14—16 monks. Most probably, it bore the name of St. Theodorus and was destroyed in 1475 by the Turks during the capture of the Crimea. A temple fitted in a natural cliff grotto is the most significant monument of Chilter-koba.

The site of ancient settlement Tepe-Kermen (the Fortress on a Mountain) is located in the valley of the river Kacha, 7 km to the southeast of Bakhchisarai. It appeared in the 6th century as a fortress on the border of the Byzantine possessions in Taurica. In the 12th—13th centuries, a small urban settlement appeared on the plateau, and the whole area was densely built up. At the end of the 13th — middle of the 14th century, Tepe-Kermen suffered an enemy attack, after that the life on the plateau decayed.

This site is particularly noteworthy for a high concentration of cave structures. There are about 250 known of them within an area of about 1 ha.

The site of ancient settlement Kyz-Kermen is 5 km to the southeast of Bakhchisarai, near the village of Mashino. It is a one-layer archeological monument dated by the second half of the 8th — middle of the 9th century which was founded by the incomers from the Khazar Khaganate. The life in the settlement ceased in the middle of the 9th century with Byzantium’s regaining its control of the mountainous Crimea.

Kachi-kalion (the Cross-like Ship) is located on the right bank of the river Kacha 0.5 km to the northwest of the village of Bashtanovka of Bakhchsarai District. The total area of the settlement is about 25 ha. Most probably, it is a composite monument: an unprotected rural settlement, one or several fortifications, a monastery (at a later stage) existed here at different times starting from the Middle Ages till the beginning of the 20th century. The most famous attractions of Kachi-kalion are grouped around five natural grottos. The most noteworthy here are a small cave church located near the First grotto, remains of winepresses, more than a hundred of caves that were used mainly for economic activities. The ruins of the hermitage of St. Anastasia that functioned from the middle of the 19th till the beginning of the 20th century can be seen in the Fourth grotto and below it on the mountain side.

The site of ancient settlement Chufut-Kale is located on the southeast outskirts of Bakhchisarai. A fortress built by the Byzantines appeared here during the Early Middle Ages (end of the 6th — beginning of the 7th century). In the 11th — middle of the 14th centuries, this settlement was known as the center of the Crimean Alans’ area. In the mid 14th century, it was seized by the Golden Horde and became a center of their beylik (principality). In the mid 15th century, Chufut-Kale became the first capital of the Crimean Khanate. After the founding of Bakhchisarai, the fortress gradually lost its importance, and from the 17th century only Judaic and Armenian communities remained there. From the 1780s, only the Karaites (followers of the Karaite sect in Judaism) lived on the plateau of Chufut-Kale. By the early 20th century, all inhabitants finally abandoned this place. The nowadays revived orthodox Uspensky (Assumption) monastery can be seen farther to the east. It was founded in the 15th century and in the second half of the 19th century was thoroughly rebuilt. The monastery was closed in 1920 and was reopened in the early 1990s.

To the east of the monastery, in the Valley of Jehosaphat, there is a huge cemetery (19th—20th centuries) of the Judaic community of Chufut-Kale with a lot of interesting tombstones.

The site of ancient settlement Bakla (4th—14th centuries) is located in 2.5 km to the north of the village of Skalistoye of Bakhchsarai District. The settlement consists of a citadel built by the Byzantines on the northern border of their possessions in Taurica at the end of the 6th century and the adjacent to it suburb. In the 10th—14th centuries, Bakla was one of the small towns of the Southwest Crimea. At the end of the 13th — middle of the 14th century, the life in the settlement decayed. Today, one can see here the remains of estates, of a defense wall, and more than 90 caves that were used for religious, economic, and burial purposes.

Иллюстрации

Кликните на фото для увеличения