По долине отовсюду видна эта скала. Она отвернулась от деревни и склонилась к старокрымскому лесу. Точно задумалась.
А если подойти к ней на восходе солнца с той стороны, станет видно, как на скалу взбирается огромный человек, одной рукой ухватился за ее вершину, а другой упирается в расщелину, и весь прижался к серому камню, чтобы не свалиться в пропасть.
Говорят, то окаменелый пастух, чабан.
Так говорят, а правда ли, нет, кто знает.
Когда наступает праздник жертв, Курбан–байрам, наши старики смотрят на Курбан–кая и вспоминают о чабане.
Чабанов прежде много было; каждый зажиточный татарин имел свою отару. Только лучше Муслядиновой не было в долине, потому что чабаном у Муслядина был Усеин, а такого чабана не знали другого. Знал чабан Усеин каждую тропинку в горах, каждую прогалину в лесу, каждый ключ в лощине.
И Муслядин был так доволен им, что обещал ему свою дочь.
Но Эмнэ была одна у Муслядина, а, когда имеешь одну дочь, чего не сделаешь ради неё.
В сердце же Эмнэ жил давно другой, молодой Рефе–джан, Арык–Рефеджан, как звали его в деревне за тонкий стан.
Узнал об этом чабан Усеин, разозлился на Рефеджана, а через неделю так случилось, что упал Рефеджан со скалы и разбился на месте.
Настал Курбан–байрам, принес чабан Усеин хозяину жертвенного барана и, когда рассказали ему, что убился Рефеджан, только усмехнулся.
– Каждому своя судьба.
И когда зарезал курбана, омыл в его крови руки, усмехнулся еще раз.
– От отцов дошло: кто сам упадет, тот не плачет.
Понравилось мудрое слово Муслядину и подмигнул он чабану, когда проходила по двору Эмнэ.
Тогда послал чабан старуху, которая жила в доме, поговорить в Эмнэ.
– Хочет, чтобы ты полез на ту скалу, где убился Рефеджан. Влезешь, – пойдет за тебя, – сказала старуха
Почесал голову Муслядин.
– Никто туда не мог влезть.
– А я влезу.
– Хвастаешь.
Обиделся чабан Усеин и поклялся:
– Если не влезу, пусть сам стану скалой.
И видела Эмнэ, как на закате солнца стал взбираться чабан по скале, как долез почти до самой вершины и как вдруг оторвался от нее огромный камень и в пыльной туче покатился вниз.
Пошли люди туда, думали разбился чабан, но не нашли его, а когда на восходе солнца пришли снова, то увидели чабана, превратившегося в огромный камень.
Говорят, когда долез чабан до вершины скалы, то увидел тень Рефеджана и окаменел от страха.
И сказали наши татары, что на Курбан–байрам принес чабан сам себя в жертву Аллаху, и назвали скалу – Жертвенной скалой, Курбан–кая.
Так говорят, а правда ли, нет, – кто знает!
Курбан–кая, напоминающая издали сахарную голову, замыкает один из гребней в верхней части Отузской долины. Если подойти к скале по дороге в лес, то можно различить теневые очертания человеческой фигуры, ползущей по скале. Курбан–байрам – праздник жертв – празднуется в 62–й день после рамазан–байрама, как то было установлено Магометом.
Праздник этот установлен в память жертвоприношения Авраама и взамен человеческих жертв. Праздник продолжается четыре дня, причем в первый день каждый зажиточный татарин закалывает курбанного барана.
Принося таким образом жертву, жертвователь произносит дува (молитву); если же он не знает слов молитвы, то произносит кто–нибудь другой, держа жертвователя за ухо. Шкура курбана и лучшая часть его жертвуется мулле, часть раздается бедным, остальное съедается в кругу близких людей. Арык – оса.
Легенду рассказали отузские татары в разных вариантах. Эта наиболее интересная.
Праздник жертвоприношения или Курбан–байрам – исламский праздник окончания хаджа, отмечаемый через 70 дней после праздника Ураза байрам, в 10–й день месяца Зуль–хиджа в память жертвоприношения пророка Ибрахима.
Показать место из легенды на карте (гора Курбан–Кая).
Первая публикация – Н. Маркс «Легенды Крыма» (М., 1915).
